Жорж Блон - На суше и на море 1965

Через две недели из оплодотворенных икринок должны выклюнуться мальки, но, чтобы зародыши могли развиваться нормально, икринки должны лежать во влажном и теплом песке. Их не унесут волны в первую же ночь, потому что сразу же после их оплодотворения море начало отступать. Не унесут их и следующие приливы, амплитуда которых будет все убывать. Две недели спустя высокие приливы новолуния высвободят икринки из-под песка. Мальки выйдут на свободу и окажутся в открытом море.

Процесс метания икры и ее оплодотворения протекал с хронометрической и, более того, с астрономической точностью. Если бы корюшки ошиблись хоть на несколько минут, как это зачастую делает электронный робот, ничто бы никогда не выклюнулось из их икринок и этот вид рыб давно бы уже исчез.

Само собой разумеется, что рыбешки ничего не рассчитывают. Живя в море, они стали его органической частью. Все их действия согласованы с ритмами моря, иначе говоря — с движениями небесных тел.

В детстве я не раз проводил летние каникулы в местности Роскоф, на северном побережье Бретани. Надо ли говорить, что любимейшей моей забавой в часы отлива была столь увлекательная охота за всякими мелкими морскими тварями. Мне попадались креветки, камбала в больших лужах, оставляемых на пляжах отступающим морем; притаившиеся под скоплениями водорослей сонные крабы высовывали свои толстые клешни, когда я отваливал камень; на влажном песке, изумительно гладком, поблескивали «глаза» зарывшихся в него двустворчатых раковин «петушок» (Tapes decussatus). И вот в этом удивительном пространстве между границами прилива и отлива я замечал то тут, то там прилипшие к песку большие зеленые нашлепки. Тогда меня нисколько не занимало, что же это такое. Прежде чем прилив успевал снова затопить область моих детских разведок, зеленые нашлепки исчезали…

Эти нашлепки припомнились мне, когда я читал замечательную книгу американского биолога Рэчел Л. Карсон «Море вокруг нас». В этом труде шла речь о явлении, которое я когда-то наблюдал.

Маленький морской червь, названный конволюта роскоффенсис (Convoluta Roscoffensis) по той местности, где его чаще всего находили, питается исключительно одним из видов зеленых водорослей. Для усвоения пищи конволюте необходим солнечный свет, и поэтому в часы отлива она вылеживается на солнце. Под действием света поглощенная водоросль превращается в крахмал и сахар, и вскоре пищеварение заканчивается. С началом прилива конволюта зарывается в песок, чтобы волны не унесли ее в открытое море. И так эти черви то появляются на песке в виде зеленых нашлепок, то исчезают, следуя ритму приливов и отливов.

Ученые поместили целые гнезда конволют в аквариумы с соленой водой. И вот эти черви по два раза в сутки то появлялись на поверхности, то зарывались в песок, совершенно так же, как они это проделывали на пляже. Вдали от моря и солнца, среди белых стен лаборатории, конволюта роскоффенсис вспоминала, если можно так выразиться, ритм приливов и отливов.

Интересно, что именно в недрах океана особенно разительно сказывается зависимость животного мира от космоса. Поведение наземных живых существ, отдельных особей или целых групп — перемещаются ли они по земле или носятся в воздушных пространствах — производит впечатление большей независимости.

В действительности же все они, в том числе и человек, зависят (более или менее непосредственно) от движения небесных светил, которое управляет жизнью растительного мира и порождает различие климатов. Но если поверхность суши представляется нам пространством довольно устойчивым, во всяком случае не претерпевающим ежеминутных изменений под действием силы всемирного тяготения, то каждая частица жидкой массы, покрывающей около трех четвертей земного шара, непрерывно откликается на призывы звездного мира.

Приливы и отливы вздымают вверх и бросают вниз эту водную массу, меняя свою амплитуду в зависимости от накладывающихся друг на друга циклов, которые возникают в результате перемещения небесных тел, отдаленных от нас на сотни тысяч или на миллионы километров (расстояние до Солнца — 150 миллионов километров; его влияние на размах приливов и отливов приблизительно вполовину меньше, чем Луны). Те же факторы плюс разность температур тепловых поясов порождают господствующие ветры и поддерживают их силу. Эти ветры способствуют образованию больших, так называемых планетарных течений, на которые непрерывно воздействует и вращение земного шара вокруг своей оси: оно отклоняет, ускоряет или замедляет их.

От экватора к полюсам постоянно циркулируют в морях теплые и холодные потоки, движимые мощной пульсацией, периоды которой варьируются в соответствии со сложными циклами, определяемыми в свою очередь относительным положением в мировом пространстве Земли, Луны и Солнца. Эти потоки поднимаются из глубин океанов на поверхность и вновь опускаются, сменяют или перекрывают друг друга, создают на поверхности и в глубинах зоны — попеременно теплые и холодные, более соленые и менее соленые. И вот в недрах этого непрерывно движущегося океана перемещаются и все населяющие его существа. Полагаю, что небесполезно было напомнить об этом в первую очередь.

Стоит декабрь. На Ла-Манше бушуют зимние шквалы. В ледяных водах канала несутся сельди, охваченные каким-то порывом. Каждое серебристое гидродинамическое тельце, толкаемое чудесным хвостовым плавником, легко скользит в воде, и сельди, тесно прижавшись друг к другу, мчатся в одном направлении подобно тысячам стрел, сорвавшихся с одной и той же туго натянутой тетивы. И вдруг все, как одна, без всякого колебания, не сбавляя скорости, сворачивают в сторону. Никакая эскадра не могла бы повторить такого маневра. Направление движения мгновенно меняется.

В течение недель и месяцев отдельные стаи сельдей носились по широким морским просторам в поисках пищи: крошечных ракообразных, шпрот или другой мелкой рыбешки, которую они заглатывали на полном ходу. У берегов Скандинавии многие тысячи сельдей, одержимых ненасытным охотничьим неистовством, бросались в раскрытые пасти тралов. Но это не наносило заметного урона их неисчерпаемой массе. В северных морях иногда попадались косяки длиной более 150 километров, насчитывающие до 100 миллиардов сельдей.

Но теперь сельдям было не до охоты. Разрозненные стаи сбились в одну огромную массу. Все они во власти иного исступления — и самки, несущие в себе по нескольку десятков тысяч икринок, и самцы, отягощенные семенем. Великий зов рода звучит с непреодолимой силой.

Рыбы в подавляющем большинстве размножаются путем наружного оплодотворения. И отложенные самцами сперматозоиды гибнут через несколько секунд при соприкосновении с водой. Поэтому икринки должны быть оплодотворены в течение этого короткого времени.