Жорж Блон - На суше и на море 1965

Досталось в пути и Сане. Часть склона, где лавина сорвала основную массу снежного покрова, он прошел без особых усилий. Но, уже спускаясь во вмятину, остановившую распространение лавины, Саня провалился по пояс в сугроб. Еще шаг, другой — он увяз по грудь. Хорошо, что кто-то заметил барахтающегося в снегу парня и выручил, бросил ему веревку.

Саня с трудом тянулся за группой. Не раз товарищи останавливались, помогали ему выбраться из сугроба…

Лыжня круто вильнула вниз. Двигаться в темноте лесенкой Буркова не рискнула. Все сняли лыжи. Пока спускали на веревках лодочку с Крестовниковым, Саня отдохнул, вытер пот.

Занятый своими горестями, он не заметил, что и остальным пришлось нелегко. Наклон усилился. Все чаще проскальзывали лыжи. Приходилось притормаживать. Особенно доставалось тем, кто шел в лямках. Лодочку уже не столько тянули, сколько придерживали на скате.

— Ребята! — Буркова подождала, пока подтянулись отставшие. — Надо бы поставить Саню на лыжи. Хоть на время.

Вася молча нагнулся и стал отстегивать крепления.

— Нет, нет! — остановила его Буркова. — С твоим весом по такому снегу недалеко уйдешь.

— Бери лыжи. — Люся успела отстегнуть крепления и сошла с лыж в сугроб. — Я меньше всех устала.

— Правильно, — поддержала ее Буркова. Она видела в поступке Люси лишь справедливое и разумное решение. — Устанешь, не пижонь, скажи.

Люся шла тяжело. Под толстым слоем рыхлого метелевого снега был слежавшийся хрупкий наст. Иногда он не выдерживал тяжести ноги, проваливался. Желая хоть чем-то отвлечь себя от растущего ощущения усталости, Люся стала считать шаги. Сбилась. Снова начала считать, стараясь не смотреть на редкие огоньки поселка. Они по-прежнему оставались далекими, недоступными.

Такой усталости Люся в жизни не испытывала. Несколько раз она уже была готова признаться в ней, остановить Буркову и не могла. Остальные устали не меньше. У кого можно попросить лыжи? Ребята, часто меняясь в лямках, тащили лодочку с Крестовниковым. Клава ведет группу.

— Надо отдохнуть, — не выдержала Люся.

— Пора, — согласилась Клава.

Люся тяжело опустилась на уложенные по борту лодочки щупы. Взглянула на часы и недоверчиво поднесла их к уху. Идут! Неужели группа движется всего пятьдесят минут? Сколько же они прошли? Километра два? Или двести метров?

На ее холодное запястье легла теплая мужская ладонь.

— Устали? — спросил Крестовников.

— Не больше, чем остальные, — качнула головой Люся. — Я не слабее других.

— Не слабее, — мягко согласился Крестовников. — Знаю. Зато куда упрямее. Еще по лагерю помню. А как вы требовали, чтоб я взял вас в разведку.

— Знали б вы, как я чувствовала себя все эти дни в поселке! — Люся помолчала, подбирая нужные сильные слова. — Как человек, сидящий сложа руки в горящем доме.

— В горящем доме, — повторил Крестовников. — Вы бросили слова, не представляя, что испытывает другой. Легко ли мне лежать в лодочке и думать о понесенном тяжелом поражении.

— Поражении? — растерянно повторила Люся. Никак не ожидала она такого поворота в беседе.

— Тяжелом поражении, — жестко уточнил Крестовников. — Вы удивлены? Перед отъездом из Москвы мне пришлось выдержать трудное объяснение с профессором Фалиным.

— С вашим шефом? — Удивление Люси было так велико, что сна даже об усталости забыла. — Он же всегда поддерживал вас!

— Поддерживал, — подтвердил Крестовников. — А на этот раз у него появились сомнения в точности моих расчетов по лавинному прогнозу. И тут очень кстати подобрались данные о лавинной опасности на Кекуре. Я прилетел сюда за доказательствами своей правоты.

— Вы их получили, — торопливо вставила Люся.

— Я их разрушил, — глухо произнес Крестовников.

— Разрушили? — недоумевающе переспросила Люся.

— Да. Я летел сюда, полагая, что помогу комбинату защитить шахту и электростанцию. Удара лавины нельзя было избежать. Но я считал, что он не причинит ущерба комбинату и подтвердит точность моих расчетов. Угроза с Кекура оказалась значительно серьезнее, чем я предполагал. Не мог же я ждать, пока лавина дозреет и обрушится широким фронтом на шахту и поселок? Подрывая лавину, я вместе с нею подорвал и свои расчеты. — Крестовников помолчал. — Дом сгорел. Надо строить новый. А это нелегко.

— Вы считаете, что доказать точность ваших методов прогноза уже невозможно? — спросила Люся. — Совершенно невозможно?

— Лавина обрушена искусственно, — ответил Крестовников. — С точки зрения хозяйственной это вполне целесообразно. Даже если б вероятность схода ее была один к десяти. Но для ученых такое обрушение — разумная профилактика, но не доказательство точности прогноза.

Люся сидела, пораженная услышанным. Ей припомнилось появление Крестовникова в управлении комбината, сборы в разведку, уверенный тон в разговоре с отцом, а затем и с нею. И вдруг… поражение. Какой-то сумбур в голове. Невозможно ни разобраться в бьющих ключом мыслях, ни заставить себя думать о чем-то другом.

Из темноты прозвучал голос Клавы Бурковой:

— Подъем, ребята.

От одной мысли, что надо встать, усталость с новой силой сковала тело. Хотелось попросить Клаву не спешить, дать отдохнуть. Но Вася и Шихов уже взялись за лямки лодочки. Поднялись и остальные.

— Люся! — позвала Буркова. — Становись на мои лыжи.

— А кто поведет? — спросил Шихов.

— Люся и поведет. — Клава передала Люсе фару. — Лыжня хорошая, четкая.

На лыжах Люся ожила. После изнуряющего пешего передвижения по сугробам у нее появилось как бы второе дыхание. А из головы не выходил недавний разговор с Крестовниковым. Он спас поселок, но проиграл важную битву с Белой Смертью? Снова будет она угрожать селам и аулам на Тянь-Шане, в горах Кавказа и Алтая.

Буркова отстала, затерялась в темноте. Люся остановилась, подождала старшую.

Я отдохнула… — начала было Люся.

— Следи за лыжней, — строго сказала Клава. — Не отвлекайся.

Не отвлекайся! А если мысли упорно возвращаются все к тому же. Поражение. Тяжелое поражение!..

Отец, сталкиваясь с препятствиями, тормозившими строительство комбината, появлялся дома бурный, не находил себе места. Крестовников сам вызвал удар на свою работу и ничем не выдал своего состояния в поселке, в горах. Вот только сейчас не выдержал. И оттого, что Крестовников раскрылся в самых неподходящих обстоятельствах, еще сильнее чувствовалось, как трудно ему…

— Надо бы присмотреть местечко в заветерке, — перебила ее мысли Буркова.

— Пора отдохнуть, — торопливо согласилась Люся.

Над иззубренным хребтом повисло подрумяненное с востока облачко. В светлеющем глубоком небе тонули мелкие звезды. Зато склон впереди стал еще темнее. Лыжи стремились выскользнуть из-под ног, держали все тело в постоянном напряжении. Приходилось почти непрерывно притормаживать.