Мюррей Лейнстер - На суше и на море 1960

С Гавайских островов Кук отправился на север и вторично вернулся туда в начале февраля 1779 года. Здесь 13 февраля и разыгрались события, стоившие английскому мореплавателю жизни.

Наблюдательные туземцы заметили, что килевая шлюпка пришельцев держится на воде лучше их лодок, и украли у английских матросов одну шлюпку.

В споре какой-то матрос выстрелил и убил гавайского вождя, гавайцы бросились на англичан. Каменный молот плохое оружие против ружья, а копье не идет в сравнение с пистолетом. Несколькими залпами англичане вынудили гавайцев отойти, но те, превосходя чужеземцев численно, бросились во вторую атаку. Тогда англичане спешно отплыли на своих шлюпках, оставив на берегу трупы капитана и четырех матросов.

Среди гавайцев, посещавших корабли Кука в первый его приезд на острова, был сорокадвухлетний вождь Камеа-меа, владетель областей Кохана и Кона на западе острова Гавайи. Он очень внимательно присматривался к огнестрельному оружию англичан и отлично понял его значение. Ему удалось выменять несколько десятков ружей. После отплытия английских кораблей Камеамеа оказался единственным из гавайских вождей, обладавшим этим оружием.

Камеамеа давно мечтал присоединить к своим владениям все области острова. Недаром короля звали Камеамеа — «алмаз», он был тверд и настойчив в исполнении своих замыслов. Еще до приезда Кука Камеамеа присоединил область Кону. Через год после гибели Кука Камеамеа начал войну с Кивалао, королем страны Кау.

В этой войне впервые воины Камеамеа применили ружья. Войско Кивалао стало отступать, и тогда Кивалао вызвал Камеамеа на единоборство.

Камеамеа вышел в высоком шлеме и плаще из тончайшей сетки, в каждый узелок которой было вплетено желтое перо райской птички. В руках он держал палицу, утыканную зубьями акулы.

Воины замерли, глядя на поединок вождей. Ловок и стремителен Кивалао, но неотразимы удары Камеамеа.

Один из ударов сокрушил голову короля страны Кау, и его воины побросали оружие.

Теперь весь остров Гавайи принадлежал Камеамеа. Но властолюбивый король не успокоился на этом. Взоры его обратились на острова Мауи и Оаху, и он начал готовиться к войне.

Женщины плели канаты из кокосовых волокон и паруса из листьев пальм, дети складывали на берегу оружие и метательные камни, мужчины обтачивали якорные камни, выделывали грозные палицы из железного дерева и сооружали боевые пироги, которые во время боя связывались канатами вместе, образуя сплошной фронт, прорвать который было невозможно.

На Мауи Камеамеа напал неожиданно. Под покровом ночи его флот причалил к берегам острова, воины сняли береговую стражу и устремились в глубь страны. Внезапность нападения казалась залогом успеха, но жители Мауи и в их числе женщины и дети сражались с большим мужеством. Наконец, остатки мауйцев, загнанные в долину Яо, были безжалостно перебиты победителями. Река, протекавшая по ущелью, оказалась заваленной трупами и переменила русло.

Участь Мауи постигла и Оаху. Теперь Камеамеа мог чувствовать себя сильнейшим на Гавайях. Лишь два острова — Кауаи и Ниихау — оставались под властью самостоятельного короля Каумаулии. Камеамеа мог завоевать и эти два острова, он чувствовал себя достаточно сильным, но слишком больших жертв стоило ему завоевание других островов, и он попытался присоединить к своим владениям последние два острова мирным путем. Он вступил в переговоры с Каумаулии и пригласил его к себе в Гонолулу — так стала называться его новая резиденция в бухте Вайкики на Оаху.

Долго колебался Каумаулии, понимая, зачем его приглашают в Гонолулу, и, наконец, решил довериться Камеамеа. С небольшой свитой отправился он на Оаху. Там в торжественной обстановке он принес вассальную присягу королю Гавайских островов Камеамеа I.

Так было положено начало объединенному Гавайскому королевству.

Камеамеа хорошо оценил помощь, которую ему оказало оружие белых людей. Прямая выгода была теперь ему завязать отношения с самими белыми людьми. Скоро у него на службе появились беглые английские и американские матросы, в Гонолулу стали заходить американские шхуны.

На островах янки обнаружили редкое сандаловое дерево, которое можно было с выгодой сбывать в Китай. Договор о продаже сандалового дерева был быстро оформлен с королем канаков. Подданные Камеамеа на своих плечах день и ночь стаскивали к берегам драгоценные стволы. От изнурительного труда они гибли сотнями. На место погибших сгонялись новые, но королевская казна пополнялась оружием и утварью.

В 1819 году Камеамеа I умер. Семьдесят четыре года существовало после его смерти Гавайское королевство, шесть королей сменилось на его престоле. История преемников Камеамеа — история потери канаками своей независимости.

На следующий год после смерти короля с американского корабля «Таддеус» высадились на Оаху семнадцать отцов-миссионеров, направленных ревнителями благочестия из города Бостона. День их высадки стал черным днем Гавайев.

Миссионеры деятельно боролись с языческой религией гавайцев и не менее активно вырубали их сандаловые леса. Когда от лесов ничего не осталось, было обнаружено, что гавайская земля способна отлично выращивать сахарный тростник, и миссионеры стали плантаторами. За миссионерами из Штатов потянулись коммерсанты помельче и просто мелкие жулики.

Гавайская земля постепенно переходила в руки предприимчивых янки. Земли уплывали из рук королей, но зато росли долги королей, а вместе с долгами росла их зависимость от американских «друзей». Короли прожигали жизнь, предоставляя своим подданным умирать на сахарных плантациях. За сто лет число канаков сократилось в десять раз с 400 до 40 тысяч. На место вымирающих канаков плантаторы привозили рабочих китайцев, японцев и португальцев.

В 1887 году американцы заставили короля Калакауа подписать конституцию, почти лишавшую его власти.

После смерти Калакауа на престол вступила его, сестра Лидия Лилиуокалани, талантливая поэтесса и композитор, автор гавайского национального гимна «Алоха оэ».

Муж Лилиуокалани был американец — губернатор острова Оаху Джон Доминис, но это не мешало ей оставаться убежденной националисткой и противницей навязанной Америкой конституции.

Воцарение Лилиуокалани пришлось как раз на то время, когда правители Соединенных Штатов решили окончательно разделаться с независимостью Гавайев.

На островах было достаточно сторонников присоединения Гавайев к Соединенным Штатам, особенно среди плантаторов. К ним очень благосклонно прислушивались в Вашингтоне. По инициативе американского посла Джона Стивенса гавайские американцы организовали тайный «Клуб сторонников аннексии». Во главе клуба стал плантатор Лоррен Тэрстон.