Александр Карнишин - Вся наша жизнь [Сборник; СИ]

Тот, стоящий у стены со скрещенными на груди руками, кивнул — все в порядке. Его отряд держал сегодня караул с вечера до вечера. С другой стороны, окруженный бойцами, присел в первый ряд чернявый Тимур, командир третьего отряда. Поднял руку, крутанул кистью, привлекая внимание, покивал понимающе и ободряюще. Петр вздохнул, сделал шаг вперед:

— Хранители! Братья! Легкий шум, который всегда сопровождает большое количество людей, затих. Все лица обратились к нему, командиру первого, а значит, лучшего, отряда.

— Сегодня днем умер наш Старый. Помянем. Слитный шум от вставания. Все встали, склонили головы, задумались.

— Мы не будем горевать и оплакивать. Так, братья? Мы знаем, что рано или поздно смерть приходит за всеми. Но каждая смерть должна нести пользу хранилищу. Только так мы сможем выжить, вырасти, передать нашим детям наше знание и наше имущество. Петр глянул в первый ряд: учителя, оружейники и кладовщики кивали, довольно. Их труд ценится. Они по-прежнему нужны.

— Перед смертью Старый успел сделать много. Он подготовил нас к войне. Он вел нас к ней все время. Он предупреждал, что вот придет время, и мы пойдем в бой. И время пришло, братья. Вчера было нападение на село. Патруль не успел прийти, но пришли свободные, и теперь требуют, чтобы село перестало торговать с нами. Я так говорю, учитель?

— Да, ты говоришь правду! — поднявшись, подтвердил сельский учитель.

— Старый ночью послал разведчика в лес. Он послал лучшего из молодых. Лекса. Он сделал паузу:

— Помянем Лекса. Опять общее вставание, опущенные головы, молчание.

— Старый все время ждал вражеского нападения. Он предчувствовал… Старый послал еще разведку в лес, утром. Он послал Витаса. Мы все еще ждем. Мы все еще надеемся. Но мы не можем только ждать! Петр вгляделся в зал:

— Учитель принес новость: патруль тоже хочет подмять всё под себя. Священник — патрульный! Бродяга-разведчик с юга — патрульный!

Мы здесь одни, братья! У нас нет союзников! Так ли это? Он замолк, давая всем прочувствовать ситуацию и обдумать возникший вопрос.

— А как же село? — с места крикнул Тимур.

— Да. Точно. Село. Село готово торговать с нами. В селе наши лекарь и учитель. Село — наши друзья. Староста села был другом Старого. Мы должны помочь селу, и мы должны дать бой нашим врагам. А если наши враги и враги села — одно и то же, это значит, что мы и село — союзники. Так, братья?

— Так! — выдохнули почти сотня собравшихся хранителей.

— Но сначала: нам нужен Старый. Хранилище не может без Старого. И мы все вместе сейчас назначим Старого. Не узким кругом, а всем хранилищем. Так решил Совет. Он замолчал и сделал шаг назад. В зале царила тишина. Хранители думали, посматривали на соседей.

Так, чтобы Старого ставили все хранители, не бывало. Надо решать, надо выбрать достойнейшего.

— Пётр? — голос прозвучал хрипло поначалу. — Петр, а если мы поставим тебя?

— Нет, братья. Я — командир первого отряда. Я — боец. А нам нужен Старый. Ну, посмотрите же на меня. Разве я похож на Старого? По рядам прошелся хохоток. Да, высокий и широкий Петр никак не напоминал худого и сгорбленного Старого. Поднял руку Тимур. Встал, обернулся к залу:

— Хранители! Старый должен быть хранителем. Так?

— Да!

— Значит, он здесь, в зале. Он с нами. Старый должен быть ветераном. Так?

— Да!

— Ветераны — здесь, смотрите на них. Старый должен быть стар и умен. Так?

— Да!

— Смотрите на старейших ветеранов, братья! Вы видите их? Я предлагаю: Михаил. Он ветеран. Он был лично знаком со Старым, который сегодня ушел от нас. Он был с ним в бою. Он знает нашего врага. Я предлагаю: Михаил. Решайте. Петр не давал задуматься, отвлечься на разговоры. Он тут же шагнул вперед, перехватывая инициативу:

— Я согласен с Тимуром и голосую за Михаила! Виктор оттолкнулся от стены, поднял руку:

— И я — за Михаила.

— Голосуем, братья! В полной тишине поднимались руки, а командиры отрядов смотрели в зал, смотрели каждому в глаза. Все подняли руки. Все, до одного.

— Старый, почему ты еще не здесь? — спросил Петр и указал рукой на стол с лампой. — Здесь твое место, на свету. Седой, но еще крепкий Михаил пробрался через зал, остановился у стола, повернулся ко всем:

— Спасибо, братья. За доверие — спасибо. Ну, а теперь…, — голос Старого окреп, — все свободны, кроме командиров отрядов и оружейников. Всем быть готовыми по сигналу выступить на бой.

Хранилище идет на помощь союзникам. Мы, хранители, всегда держим своё слово!

— Сержант!

— Есть, сержант! — стукнул себя в грудь сержант, подходя к капитану, с недоумением оглядывающемуся посреди площади.

— Сержант, какого это вы тут устроили…

— У меня был только оперативный отряд, капитан! Я сделал, что успел.

— Да ну? Тогда — доклад! Я жду доклад, сержант! Старослужащий сержант посмотрел на своего капитана с хмурым удивлением, вызванным как тоном последнего, так и бессонной ночью, вытянулся и начал говорить, делая паузы между словами, чтобы не упустить чего-нибудь и все вспомнить.

— По колокольному звону в ночь мы вышли к селу. В село сразу не вошли…

— Почему? — нарисовал на лице интерес капитан.

— Нас не пустили, капитан! Нас, патруль, остановили на околице и угрожали стрельбой!

— Ага. Это раз, — капитан загнул палец.

— После беседы со старостой села — там же, на околице! — нас пустили, но проводили, как под конвоем до площади. Я был вынужден угрожать старосте приходом в село всего патруля!

— Два, — второй палец прижался к первому.

— Мы начали патрулирование улиц и выяснение обстоятельств боя…

— Так, бой ночью все же был?

— Капитан! Я считаю, что боя не было!

— Объясни, — капитан скучающе смотрел на черный заборы, на церковь, на своих патрульных, занявших позиции в начале каждой улицы.

— Селяне, — сержант скривился, показывая свое крайнее неуважение к боевым качествам сельских дружинников, — потеряли семерых, которые были выбиты на своих маршрутах. Один дежурный, оставшийся в живых, просто имел более крепкий череп. Он и сейчас без сознания. Но — жив.

Итого, как я понял: две пары дежурных, две пары сменщиков. И все.

Больше потерь у селян нет. Хотя, они утверждают, что был бой на площади, было нападение на дом старосты и на дружинный дом. Они говорят, что бой был тяжелый, и что только вмешательство свободных спасло их.

— Так. Так. Да, так, — капитан загнул третий палец и поглядел в глаза сержанта. — А теперь, мой сержант, скажи мне, что ты еще подумал. Докладывай!

— Я подумал, капитан, что нас подставляют. Они — селяне, я имею в виду — позвали свободных, чтобы заключить с ними договор, и чтобы больше не работать с нами. А ночное нападение они не ждали, а было оно просто разведкой какой-то мелкой группы. Потому они и ушли без потерь. Это разведка, не налет. Они уничтожили патрули, подожгли дом, устроили шум, а потом посчитали, сколько бойцов выставит село, сколько — мы. Селяне же со свободными решили использовать момент…