Рома Ньюман - Психокинетики

Группа направлялась к дому Джамала Гаджиева. По информации Лапшина, именно в гостях у этого человека время от времени ночевали боевики, лидера которых парни из ОРУ уже давно ловили по всему Северному Кавказу. Артем знал Гаджиева лично, поэтому нынешний визит должен был походить на дружеский. Однако Лапшин преследовал совсем иные цели.

Он собирался проникнуть в жилище Гаджиева вместе с Щербинком и отвлечь внимание Джамала праздными расспросами. Тем временем Федор должен был осуществить закладку – незаметно установить в доме скрытое подслушивающее устройство. Таким образом, когда в следующий раз «бойки» устроят там ночлежку, у оперативников появится отличный шанс разжиться оперативно значимой информацией.

– Очередная деревня-призрак, – пробурчал водитель Коля. – Ни людей, ни дорог.

– Дома выглядят ухоженными, – задумчиво проговорил Федор Щербинок с заднего сиденья. – Собаки вон бегают.

– Почти все лачуги заколочены, – ответил Белоусов. – А собаки – бродячие. Домашней живности давно уж нет. Мертвое поселение. Возможно даже, в каком-то из этих домов обитает темная сущность.

Федор подался вперед:

– Что за темная сущность?

– Сама тьма. В Дагестане много мест, где ее можно увидеть. Обычно в брошенных селах.

– Завязывай, Колян, – спокойным тоном осек его Артем. – В лагере у костра будешь рассказывать. Здесь давно уже так. Люди уезжают.

– Ты часто в этих местах бывал, пацан?

– Пару раз был.

– Так что за темная сущность? – не унимался Щербинок.

Артем указал вперед:

– Вон у того дома остановись.

УАЗик проехал метров десять, затормозил, скрипнув тормозными колодками, затем попятился назад и въехал в карман между указанным домом и соседским.

– Мотор не глушу, – буркнул Белоусов. – Делайте дело и бегом обратно. На душе тягостно. Стремное место.

Артем повернулся к Щербинку:

– Готов?

Федя достал что-то из своего чемоданчика, спрятал предмет в карман куртки.

– Готов.

– Пошли.

Оперативники распахнули дверцы, выпрыгнули из автомобиля. Прохладный ветер обдувал лицо.

– Зайдем с парадного, – сказал Артем.

Офицеры обошли невысокий деревянный забор – точнее то, что от него осталось, – поднялись на крыльцо. Дверь открыл хозяин дома – невысокий полноватый дагестанец.

– Привет, Джамал, – негромко сказал Лапшин.

– Здравствуй, Артем. Заходи скорей.

Гаджиев отступил вглубь дома, впуская гостей.

– Я был рад твоему звонку, Артем. Хоть и удивлен, мы же виделись всего две недели назад.

– Слыхал, ты планируешь уезжать, – сказал Лапшин, осматриваясь.

– Это еще нескоро. Хотя во всем селе нас только три семьи осталось. Все уже давно разъехались.

– Ты не торопись, Джамал. Не факт, что там будет лучше, чем здесь. Кстати, это мой друг, Федор.

– Приветствую, – поздоровался Щербинок.

– Добро пожаловать, дорогой! – Гаджиев горячо пожал руку радиоконтрразведчика. – Если Артем говорит, что ты его друг, значит – хороший человек! В моем доме для тебя всегда найдется место. Проходите на кухню.

– Мы ненадолго, Джамик. Просто хочу поинтересоваться, куда и надолго ли ты едешь.

Они прошли на кухню, где их ждал простенько накрытый стол под лампой без плафона. Опера выдвинули табуреты, разместились по периметру небольшого помещения. Гаджиев остался стоять у двери.

– Ты один? – спросил Лапшин.

– Да, дорогой. Жена с дочкой два дня как в Махачкале. Меня ждут.

– А ты почему не с ними?

– Так дела у меня тут еще! Вот разберусь со всем – и поеду к семье!

– Понятно. Значит, в Махачкалу переезжаете?

– Нет, дорогой. В Московскую область поедем. У меня братья там, давно уже к себе зовут. Постоянно звонят! «Джамал, приезжай! Джамал, приезжай!» А как я приеду?! Что с домом делать?! Тут я вырос, тут все братья выросли! Нельзя его просто так оставить! Надо позаботиться о нем сначала, а потом уже уезжать!

– Куда именно поедешь?

– В Королев! Двое братьев давно там.

– Чем занимаются?

– Водители они. Очень хорошие водители. И деньги, говорят, хорошие им платят. Так что можно туда ехать.

– Понятно, – кивнул Артем. – А ты чего стоишь-то? Сядь, с нами посиди.

Джамал улыбнулся.

– Подарок хочу тебе сделать. Раз уж уезжаю. Хороший подарок. Он во дворе стоит, сейчас принесу.

Лапшин внимательно наблюдал за Гаджиевым, поведение которого нравилось оперу все меньше. Им бы свалить отсюда поскорей, да прежде необходимо осуществить закладку.

– Неси, раз хороший.

Джамал улыбнулся еще шире и вышел из кухни. Когда дверь за ним закрылась, Артем повернулся к Щербинку, чтобы дать парню зеленый свет. Но отмашка радиоконтрразведчику не требовалась. Он пружинисто подскочил с табурета, прильнул к холодильнику, что-то прикрепил к задней его части. Затем парнишка переместился к антресолям. Артем тем временем встал возле двери, контролируя возвращение Гаджиева.

– Э-э-э, Тема?!

Лапшин повернулся. Его друг торчал возле старого шкафа, таращась на что-то внутри.

– Чего там?

– Глянь сам.

– Ты закладку установил, нет? Он сейчас вернется уже!

– Да тут бомба, походу…

– Чего?

Артем успел сделать несколько шагов, приближаясь к остолбеневшему напарнику. И тут рвануло. От взрыва во всех окнах повылетали стекла, кусок торцевой стены отбросило на соседний участок, а треугольная крыша просела по диагонали. После этого в деревне-призраке вновь воцарилась тишина.

Артем стоял через дорогу от двухэтажного здания, залитого осенними лучами солнца. Рассматривал свежую вывеску, гласящую, что в этом здании располагается автосервис. Стены были выкрашены дорогой, устойчивой к непогоде краской. Артем предположил, что дела у владельца шли нормально. Со своей точки обзора Лапшин наблюдал нескольких слесарей и пару иномарок в рабочем зале.

Артем посмотрел по сторонам. Первая половина дня в самом заурядном районе Москвы. Двухполосная дорога, пешеходы, погруженные в свои заботы. И много солнца на стенах домов. Ничего подозрительного. В этом квартале его пока никто не искал.

Лапшин неторопливо перешел на другую сторону улицы и нырнул в автосервис. Внутри было прохладно, зато дневной свет больше не резал глаза. Слесаря крутились вокруг машин под вопли хард-рока, доносящиеся из динамиков старенького бумбокса.

Еще один парнишка находился за стеклянной стойкой с кассовым аппаратом. Он что-то выводил фломастером на белой доске, висевшей за его креслом. Надпись на его футболке гласила, что он – «русский воин».