Рома Ньюман - Психокинетики

– Насколько я понял, ты зашел в заминированное здание в момент его подрыва. Тебя нашли посреди обломков без сознания и в срочном порядке транспортировали к нам.

Артем изогнул брови.

– Я чувствую себя удивительно целым для человека, которого взорвали.

– Да, я то же самое сказал доставившим тебя ребяткам. – Он опустил голову и начал что-то записывать. – Они сказали, твоему напарнику повезло меньше. Его разорвало на несколько фрагментов, и к ночи еще не удалось найти левую стопу и правую кисть.

Артем поморщился, тяжело покачал головой. Федька…

– Просили поместить тебя в отдельную палату и оказать необходимую медицинскую помощь. – Военный врач посмотрел на Артема поверх очков. – Только тебе не нужна никакая помощь. Ты точно был в том доме, как они говорят?

Лапшин лишь неопределенно мотнул головой.

– Не знаю… Наверное.

Пару мгновений врач смотрел на Артема, что-то прикидывая в уме.

– Тогда ты самый везучий парнишка из всех, кого я повидал за пятнадцать лет службы в ВС РФ.

Он положил журнал на тумбу, поднялся, надевая стетоскоп.

– Вставай, снимай рубашку. Посмотрим тебя на всякий случай.

– Где у вас тапки?

– Что?

– Не хочу босиком ходить. Пол холодный.

Доктор с ироничной улыбкой смотрел на Лапшина.

– Простудиться боишься? Это правильно, о здоровье надо думать.

Майор наклонился, открыл прикроватную тумбочку, достал из нее синий коврик, бросил под босые ноги Лапшина.

– Пока вот так.

Артем встал на коврик, расстегнул пуговицы на куртке, скинул ее на кровать. Он воспользовался моментом, чтобы бегло осмотреть себя.

– Царапин нет, – констатировал парень. – Даже синяков не видно.

– Если твои дружки ничего не напутали с бодуна, то ты родился в доспехах. Поворачивайся.

Врач послушал Лапшина, затем измерил давление и проверил рефлексы.

– Ты как будто бы в норме, боец. Голова не кружится, тошноты нет?

– Нет.

– Тогда, если хочешь, можем пропустить тебя через томограф. Придется, правда, подождать до десяти утра. Но признаков сотрясения я не наблюдаю, так что смотри сам.

– Это необходимо?

– Я ж говорю, смотри сам. Можешь пока посидеть тут. Через полчаса завтрак начнется. Сходи, покушай. А я тем временем сообщу твоим, что ты жив и здоров.

– Да, давай так.

– Кухня на первом этаже, слева от лестницы.

– Где моя одежда?

– От нее ничего не осталось. Тебя привезли в одних лоскутах.

– Понятно…

– Не вешай нос, боец! – ободряюще улыбнулся врач. – Бог тебе второй шанс дал. Купи пузырь и отпразднуй как следует.

– А тапки мне кто-нибудь даст?

Майор, уже покидавший палату, обернулся в дверях.

– Тапки?

– Да, тапки. Пол холодный, простудиться не хочу.

Врач, отдежуривший ночную смену, устало посмеялся.

– Будут тебе тапки, боец.

Он вышел, закрыв за собой дверь.

Через два дня Артем прилетел в Москву. Он вышел на службу в воскресенье и до конца следующей недели занимался составлением рапортов и объяснительных. Начальник отдела принял отчетность, посетовал по поводу гибели сотрудника, поздравил Артема с наличием «крайне компетентного ангела-хранителя» и разрешил взять пятнадцать суток отпуска. Тем же вечером парень собрал сумку и укатил в Калужскую область, где его дожидался старенький домишко, оставшийся от умершего два года назад отца.

Шла вторая неделя отпуска. Артем разгребал на участке листья, когда на тихую деревенскую улочку въехал массивный черный внедорожник. Подойдя к заборчику, Лапшин без труда определил, кому он принадлежит. Вот только что здесь в середине рабочей недели делает начальник его отдела, Артем даже близко не представлял.

Внедорожник поравнялся с калиткой и остановился. Из салона выбрались Начальник Отдела и неизвестный Артему гражданин. В добротном костюме, с подвижной мимикой, жилистой шеей и живыми темно-карими глазами. Артему казалось, будто субчик буквально создавал вокруг себя суетливую атмосферу.

– Привет, Артем, – поздоровался Начальник Отдела. – Как проходит отпуск?

Лапшин поздоровался в ответ, сказал, что все нормально.

– Рад слышать. Познакомься, это Артур Валентинович. Он хочет поговорить с тобой об одном важном деле. Мы можем зайти в дом?

Артем пожал крепкую руку человека, изучающе смотревшего на него. Затем он провел гостей на кухню, быстро вскипятил воду. На столе появились три кружки чая, открытая коробка конфет и пакет с печеньем. Мужчины расселись по старым табуретам.

– Мне рассказали о случившемся в Дагестане, – заговорил Артур Валентинович. – Как так вышло-то?

Лапшин покосился на Начальника Отдела, решая, нужно ли ему говорить об этом сейчас. Немного отстраненное выражение на лице руководителя ничего не подсказывало.

– Меня сдал мой информатор.

– Я не об этом. Дом взорвали вместе с тобой. На тебе – ни царапины. Как ты можешь такое объяснить?

– Я еще должен что-то объяснять?!

– Просто пытаюсь представить картину. И узнать твое неофициальное мнение. Твоего напарника разорвало на одиннадцать фрагментов, а он на момент взрыва находился рядом с тобой. Согласись, тут есть над чем подумать.

– Мне повезло.

По лицу гостя пробежала мимолетная улыбка.

– Повезло? Вашего водителя так посекло осколками, что он едва дотянул до госпиталя. К счастью, у них было достаточно запасов нужной группы крови. Пополнили двумя днями ранее. Вот ему – повезло.

Артем вновь покосился на Начальника Отдела. Судя по всему, дальнейший ход беседы так и будет определять неизвестный гость.

– В твоем случае это было не везение.

– Тогда что? Божий промысел?

– В какой-то степени – да.

– Кто вы такой? – нахмурил брови Лапшин.

– Я исследую случаи, подобные твоему.

– Так вы знаете, что со мной?

– Понятия не имею. Но очень хочу это выяснить.

– И каким способом?

– Артем, я возглавляю научно-исследовательский объект, на территории которого проводится изучение экстрасенсорных способностей человека.

Артем засмеялся:

– Здорово. Значит, вы – русское издание агента Малдера?

Артур Валентинович улыбнулся, подхватывая шутку.

– У Малдера не было тех ресурсов, коими обладаю я. И того опыта работы.

– Как это устроено? Снова заведете меня в какое-нибудь здание, взорвете и посмотрите, что из этого получится?

– Всего лишь несколько простейших тестов. Их проходили многие, и абсолютно все остались целы и невредимы.