Евгений Гаркушев - Грани матрицы

– Что, такую работу не могли доверить мужчине? – спросил я.

Большие глаза Нади округлились.

– Вы предпочитаете мужчин?

– Нет, конечно! То есть смотря в каком смысле… Я вообще ничего не понимаю… У вас здесь какие-то странные порядки!

– Полковник Мизерный считает, что за вами нужен присмотр. И что женщина уследит лучше. Тем более что на женщину вы нападать не станете. Да и ужиться женщине с мужчиной гораздо легче, чем двум мужчинам или двум женщинам. Сексуальное взаимопонимание, основанное на взаимном интересе. А нам ведь предстоит быть вместе почти все время.

– Да я и на мужчину нападать не стану, – начал было я, но замолчал.

В конце концов, зачем мне спорить? Пусть живет. И насчет взаимопонимания полковник прав. Но только не делают так! Девушка ведь, наверное, не проститутка? С другой стороны, ее ведь не в постель ко мне кладут!

Я почувствовал, что краснею. А Надежда Полякова рассматривала меня со спокойным интересом. Как лошадь, которую выставили на торги. Эту девушку я начал слегка побаиваться.

Спал я беспокойно. Не помогли ни физические упражнения, ни расслабляющий душ. Стены и потолок давили. Смущало то, что на соседней кровати отдыхает молоденькая девушка.

Несмотря на всю ее привлекательность, приставать к ней в такой ситуации мог только маньяк. Наверняка в потолке вмонтированы камеры. Да и не в камерах дело… Что-то порочное и ирреальное прослеживалось в моем нынешнем положении.

Часа в три ночи я проснулся окончательно. Было душно. Нельзя ли включить принудительную вентиляцию? Над дверью горел то ли ночник, то ли указатель выхода, немного рассеивающий липкую тьму.

– Надя! – позвал я не очень громко, но и не совсем шепотом.

Девушка не отозвалась.

– Лейтенант Полякова!

Надежда что-то промурлыкала. Потом резко поднялась на кровати, подтягивая к груди одеяло. Спала она в пижаме, жест был рефлекторным. Наверное, дома спит голой.

– Вы меня звали, гражданин Воронов?

– И тебе не спится? – пошутил я.

– Нет, я хорошо сплю… Вы что-то хотели?

– Можно здесь телевизор посмотреть? Или почитать что-нибудь? Хочешь, давай просто поразговариваем!

– Давайте лучше поразговариваем, – быстро отозвалась девушка. Словно бы и сама выспалась.

Я вспомнил – она хотела задать мне много вопросов. А я, в свою очередь, хотел задать свои.

– Мы сейчас в подвале? Душно…

– В бункере, – уточнила Надя, – На глубине пятидесяти метров. Под армированным бетоном. В личных апартаментах командующего округом.

– Ты не разглашаешь секретные сведения?

– Да какой тут секрет? Мы вообще, наверное, отсюда уедем через пару дней. Может, и завтра. Если вы согласитесь работать на правительство.

– Это действительно так выгодно, как говорил полковник Мизерный? – спросил я.

– Действительно.

Еще бы. Что еще она может сказать? Наш разговор прослушивается и записывается. Я представил себе оператора, прислушивающегося к шепоту, и мысленно сплюнул. Что за извращенцы придумали такое развлечение – держать вместе почти незнакомых молодых мужчину и женщину, да еще и подглядывать за ними?

– Ты поедешь с нами? Охранять тот самый объект?

– Конечно. Я буду с вами все время, Евгений, Замечательно!

– Ты хотела что-то спросить у меня. Спрашивай.

– Скажите, а в ваше время дрались на дуэлях? Я не удержался и рассмеялся.

– Только по взаимному согласию. Дуэли назывались «выйти поговорить». И дрались на кулаках. Иногда с применением холодного оружия. У бандитов были еще «разборки». На них стреляли из автоматического и полуавтоматического оружия. Бывало, и гранаты в ход шли.

– Вам доводилось участвовать в разборках? – жарким шепотом спросила девушка.

– Так я ведь не бандит. В людей не стрелял.

– А могли бы?

– Отчего бы и нет? Если, конечно, возникнет насущная необходимость…

Надя зашевелилась под своим одеялом.

– Как оно было – жить больше пятидесяти лет назад?

– А как оно – жить пятьдесят лет спустя? – улыбнулся я. – Сейчас что, не осталось людей, которые жили пятьдесят лет назад?

– Они все старые. Старели сами, вместе с ними старели и воспоминания. Они – такие же, как и все мы. Нам нужен свежий человек…

– Для того, чтобы охранять объект? – уточнил я.

– И для этого. – Девушка мечтательно вздохнула. – Мы что, так и будем шептаться через всю комнату?

– Перебирайся ближе, если хочешь, – предложил я.

Надя тотчас поднялась и подошла. Я ожидал ее с некоторым содроганием. Девушка присела на край кровати. Одета она была в очень строгую пижамку.

– Можно мне прилечь? – спросила Надя после минутного колебания.

– Естественно.

Я подвинулся к стене, и девушка легла поверх одеяла. Я аккуратно пододвинул ей руку под голову:

– Так хорошо?

– Вполне, – довольно мурлыкнула она. – Скажи, ты чего-нибудь боишься?

– Сейчас?

– Глобально.

– Я много чего боюсь, – ответил я.

– Никогда бы не подумала. И чего же?

– Зачем рассказывать о страхах? Думаю, нас могут слушать.

«Да и ты можешь сыграть на этих страхах, – пронеслась мысль, которую я не торопился высказать вслух. – Ведь то, что ты лежишь рядом и дышишь мне в ухо, не означает, что ты не предашь меня. Точнее, ты не можешь предать меня по той простой причине, что у тебя нет передо мной обязательств».

– А смерти? Ты боишься смерти?

– В разное время – по-разному. Иногда – нет. Иногда становится очень не по себе, когда понимаешь, что когда-то тебя не будет. Впрочем, в любой душе теплится надежда, что она пребудет всегда…

– Ты мог бы убить человека? – прошептала Надя. – Делал это когда-нибудь?

Направление нашего разговора не нравилось мне все больше.

– Мог бы. Наверное. Но не хотел бы. Не делай другим того, чего себе не желаешь.

– А женщины? Какие тебе нравятся женщины? Я опять улыбнулся. В темноте этого, конечно, не было видно.

– Худые, с чувственным ртом, большими глазами и короткой стрижкой с прядями волос разной длины. Те, что носят форму.

Конечно, я сказал неправду. Но, похоже, Надя этого не поняла. Просто сравнивала себя с нарисованным мной портретом. Получалось на удивление похоже.

– В самом деле? А другие? Например, пышногрудые блондинки?

– Давай, я не буду отвечать?

– Тогда надо спать, – прошептала девушка.

– Ты не хочешь под одеяло?

– Мне жарко. Я посплю так.

И девушка расслабилась, дыша мне в ухо. Это было приятно и слегка возбуждающе, но никаких безрассудных шагов я предпринимать не стал. И тоже попытался заснуть. Что было не так-то просто в сложившейся ситуации.

Утром, после душа и завтрака, меня впервые вывели из бункера. Точнее, из самой охраняемой его части. Поднявшись на пару этажей, мы с Надей и полковником Мизерным очутились в большом конференц-зале. Воздух здесь был свежим – кондиционеры работали в полную силу. На дальних креслах сидели двое крепких вооруженных сержантов – как я понял, на тот случай, если я поведу себя неадекватно. Отчего-то все они меня боялись. Полковник Мизерный относился ко мне настороженно и с некоторым воодушевлением. Лейтенант Полякова вела свою, ведомую только ей игру. А других людей я видел лишь издали. Тоже, наверное, мера предосторожности. Все они были в форме.