Евгений Гаркушев - Грани матрицы

Впрочем подкоп был трудноосуществимым мероприятием. Начинать его следовало метров за тридцать до стены – лес перед первой линией обороны был вырублен, по всему периметру установлены камеры и датчики движения. Углубляться минимум на пять метров – иначе ход уперся бы в железобетонный фундамент или металлическую сетку, заглубленную в землю специально для такого случая. И выходить на приличном расстоянии от стены. Потому что с другой стороны ограды также был вырублен лес и установлены датчики движения.

Просеки перед и за стеной простреливались несколькими крупнокалиберными пулеметами. Кроме того, охрана могла запросить огневую поддержку со спутника. Высокоточный и мощный лазерный пучок способен был испепелить нарушителя и днем и ночью. К тому же спутники и в автоматическом режиме контролировали пространство вокруг ГигаТЭЦ.

Перелететь через стену, используя планеры, вертолеты, парапланы и прочую технику, тоже казалось невозможным. Точнее, если бы злоумышленник поднялся метров на пятьдесят вверх, направленные датчики движения его бы не засекли. Но тогда он непременно попал бы в поле зрение радара, установленного на вышке и контролировавшего окрестности в радиусе шестидесяти километров. И в ход опять пошли бы пулеметы или спутниковый лазер.

Помимо радара на крыше ГигаТЭЦ были установлены современный зенитно-ракетный комплекс с радиусом поражения пятьдесят километров и несколько крупнокалиберных зенитных пулеметов, в качестве разгонной силы для пули использовавшие не давление газов сгорающего пороха, а тщательно откалиброванное переменное магнитное поле. Пулеметы накрывали пространство в радиусе двух, а то и трех километров вокруг станции. Еще один пулемет стоял над воротами, другой прикрывал жилой поселок.

Непосредственно ГигаТЭЦ была обнесена «ближним забором», еще одной стеной высотой в пять метров. Собственно, это был даже не забор, а внутренняя территория станции. Но и там, где служебных помещений не было, стены все равно поставили – для упрощения линии обороны. За «внутреннюю ограду» сначала не хотели пускать даже меня со всеми пропусками. Пришлось вызывать начальника охраны Смита.

Любопытно, что в первое время после нашего знакомства Смит смотрел на меня с подозрением, но, когда понял, что вмешиваться в его работу я не собираюсь, потеплел.

Охранников на ГигаТЭЦ служило в общей сложности человек сто. Дежурили по двадцать человек в смену. Большинство – иностранцы, которые и русского языка не знали. Трое – на одних воротах внешней стены, трое – на других. Пять человек – на радаре и на пулеметах. В их обязанности входило и обслуживание зенитно-ракетного комплекса, и наблюдение за «тревожным пультом». Двое охраняли единственные ворота в «ближнем заборе». Еще восемь человек патрулировали, разъезжая на бронированных джипах с внешней и внутренней стороны стены, проверяли всю территорию и внутренние помещения станции.

Сила невеликая, но экипированы охранники были отлично. Им нужно было только поднять тревогу. По сигналу еще двадцать человек оперативного резерва ударной группой прибывали на место происшествия. Резервом являлись те же самые охранники из других смен, дежурившие в «пассивном» режиме. Они могли делать все, что заблагорассудится, но не имели права покидать территорию станции и обязаны были не позднее чем через десять минут после получения сигнала прибыть на точку сбора. Учебные тревоги проводили регулярно, штрафы и премии назначались по их результатам.

А через двадцать – тридцать минут после возникновения нештатной ситуации к станции должны были подтянуться военно-полицейские силы из Печоры. Поэтому угроза вторжения на станцию, а тем более ее захвата представлялась более чем иллюзорной.

На полицейском участке в Печоре внимательно отслеживали передвижения всех военных и гражданских лиц. Благодаря наличию у каждого гражданина поискового чипа это было не слишком трудно, а закон разрешал сканировать чипы в особых зонах, к разряду которых относилась и Печорская ГигаТЭЦ.

Помимо боевых спутников, державших под контролем территорию в радиусе пятидесяти километров вокруг станции, два американских спутника-разведчика, сменяя друг друга, отслеживали обстановку на ближних подходах к Печоре – километрах в трехстах вокруг. Даже если бы станцию решило захватить и национализировать правительство, это оказалось бы не так просто.

Как рассказывали шепотом, на базах в Норвегии всегда были снаряжены несколько самолетов-штурмовиков и воздушный транспорт с десантниками. А в Америке дежурил наготове батальон бойцов спецназа. Батальону нужно было только погрузиться в специальные баллистические капсулы, которые были бы заброшены на Печору через полюс с точностью до ста метров. Некоторые, впрочем, говорили, что десантники и живут в этих капсулах. Все может быть. Но десантники все же прибывали к шапочному разбору – подлетное время составляло около двадцати пяти минут.

Зачем в придачу ко всей этой силе они наняли меня – человека, который даже не умел толком пользоваться электронным биноклем? Директор Добсон не слишком распространялся на эту тему. Широко, по-американски улыбнувшись, он заявил:

– Вас рекомендовали нам представители Правительства России, за вас поручились некоторые члены директоров консорциума, владеющего ГигаТЭЦ. Осмотрите местность, походите вокруг станции. Подумайте, как вы сами штурмовали бы ее. И сформулируйте свои предложения в максимально короткие сроки.

Я бродил по станции и вокруг нее два дня, но откровенно слабых мест не нашел. Охрану же ГигаТЭЦ за это время изучил совсем неплохо и полагал, что меня вполне можно было поставить вахтером на воротах.

После двух дней непрерывной учебы, инспектирования станции и тренировок я едва держался на ногах. Завхоз Антоныч и начальник охраны ГигаТЭЦ дали мне наконец роздых. Не обошлось здесь без директора Добсона. Скорее всего, он и настоял на том, чтобы меня на несколько часов предоставили самому себе.

Не умел я еще многого. Например, пользоваться зенитно-ракетным комплексом. Или определять расстояние до объекта по радару без помощи компьютера. Из магнитного крупнокалиберного пулемета стрелял уже сносно.

Мы с Надей сидели на кухне. Ярко горела галогенная лампа, имитировавшая свет обычной лампы накаливания – последний писк моды. Стеклянный колпак люстры был зеленым. На чистой кухне было уютно. Почти как дома.

– Я пожарила картошки. И сделала отбивные, – сказала Надя, которая сидела, подперев подбородок руками. – В холодильнике – банка с огурцами и банка с помидорами. И свежие огурцы – их здесь выращивают в теплице даже зимой.