Евгений Гаркушев - Обойдемся без магии!

– Знаю, отец Кондрат, – согласилась девушка. – Только Салади меня не предал…

– О Салади разговор особый, слишком горяч, – поморщился митрополит. Видно, когда-то военачальник Бештаунского княжества насолил владыке. – Хотя дело свое знает и солдатами любим, что важно. Ну да не об этом речь. Помощи просить приехала?

– Так, владыка.

– А помощь ведь разная бывает, – заметил митрополит. – Если ты поселиться у меня хочешь – и тебе, и твоим людям, всем место найдется. А если войск попросишь – уже другой разговор…

– Попрошу, отец Кондрат, – улыбнулась Валия. – Что же мне, в нахлебницах у тебя всю жизнь жить?

Митрополит задумался. А я, понимая, что вмешиваться, может быть, и не стоит, сказал:

– Следующий удар Лузгаша сюда будет направлен. Перевалы штурмуют маленькие отряды – прощупывают вашу оборону. Богатое государство с хорошим оружием нужно захватить в первую очередь. Да и не оставит Лузгаш угрозы у себя за спиной.

Отец Кондрат посмотрел на меня с легкой насмешкой:

– Понимаю, молодой человек. Хорошо понимаю. Прежде того понял, как они из ущелья вышли, раньше, чем до перевалов добрались. И уши есть, и глаза за горами. Несмотря на войну, известия получаю. Да только с двух сторон меня теснят. Пираты заели. Множатся за морем, есть хотят, а работать не желают – только грабить.

Все промолчали, митрополит опять задумался.

– Завтра разговаривать будем, – подытожил он. – Отдохните. Если желание будет – выйдете со мной в море. Потом в столицу вернемся.

Я полагал, что в море мы выйдем пораньше. Но митрополит не спешил. Позавтракали за большим столом, побеседовали о пустяках. На завтрак был приглашен и Шмигги.

Митрополит дотошно допросил гнома о его клане и, как тот ни выворачивался и ни старался ничего не сказать, практически вывел хитреца на чистую воду. Но когда Шмигги был уже готов сознаться, что он – единственный гном в Кавказских горах, митрополит ослабил натиск и оставил Шмигги в покое. Сам он все понял, а гнома обижать не хотел.

В порт поехали верхом. Точнее, верхом предложили ехать всем, кроме митрополита и княжны. Отец Кондрат хотел поговорить с девушкой наедине и пригласил ее в свою карету. О чем они беседовали, сказать не берусь, но Валия вышла из кареты очень задумчивая.

Пароход с острым носом и скругленными боками, гордо именуемый «Громовержец», стоял под парами на пристани. Из широкой трубы валил дым, из нескольких узких трубок – пар. Рядом с большой трубой возвышалась орудийная надстройка. Из нее торчал длинный ствол, похожий скорее на пушечный, чем на пулеметный. Впрочем, два ствола поменьше в орудийной башне тоже имелись, но огромная пушка сразу бросалась в глаза, а маленькие стволы не привлекали внимания.

– Женщина на корабле – быть беде, – спокойно заявил отец Кондрат. – Ты, Валия, в море искупайся, на лодочке покатайся, мороженого на берегу поешь. А регента твоего и гнома приглашаю с собой. Только имейте в виду – если враги корабль захватят, взорвем его вместе с экипажем. Все согласие на это заранее дают, я тоже. Чтобы оружие врагам не досталось. Пойдете в море?

– Конечно, – кивнул я. Меня тянуло в море, в лазурно-фиолетовые просторы открытой воды. Не важно, с какой целью.

– Пойдем, – проворчал гном.

Думаю, Шмигги не хотелось даже приближаться к кораблю – не то чтобы куда-то на нем плыть. Но отказ, особенно после заявления митрополита, мог быть расценен как трусость. А гном хотел, чтобы новые знакомые его уважали.

Мы взошли на корабль. Здесь отец Кондрат облачился в длинную кольчугу и надел на голову высокий, луковицей, шлем. Капитан с поклоном протянул владыке меч, и тот закрепил его на поясе. «Громовержец», оставляя на воде бурный след от винта, помчался вперед.

– Пойдем на мостик, Сергей, – предложил митрополит.

Я удивился оказанной чести. Но вспомнил, что являюсь практически премьер-министром дружественного государства – правда, правительства в изгнании, – и успокоился. Вместе со мной и митрополитом на мостик поднялся капитан. Похоже, он не был священником. Владыка Кондрат называл его «капитан Федоров», без имени и обязательного для священника слова «отец», а еще чаще – просто «капитан». Я поступил так же.

Капитан бодро доложил:

– По нашим сведениям, боевая быстроходная галера турок и две десантные баржи стоят под прикрытием скал в десяти милях к югу. Будем атаковать?

– Зачем в море вышли? – спросил митрополит. – Непременно атакуем, что же еще?

Я порадовался, что взял с собой оружие. Хоть и морской бой, а меч всегда может пригодиться. Гном, который топтался среди моряков внизу и беседовал с ними о чем-то, напротив, приуныл. На мостик его не пригласили – не такая важная персона. Но разговор наш он слышал прекрасно – с его-то слухом.

На воде колыхались рыбацкие лодки. Других судов видно не было. Как объяснил капитан, военная гавань в Сочи – последний морской рубеж Славного государства. Здесь дежурили лучшие военные корабли флота, но торговые суда в южные воды заходить опасались. Слишком близки пиратские воды. Пока военный корабль подоспеет на выручку, торговый ограбят и пустят на дно.

Конечно, пиратские корабли могли появляться и выше: в районе Геленджика и Новороссийска. Но туда пираты должны были идти по открытому морю. Дольше, труднее, и выше вероятность, что их все же перехватят военные корабли.

– Патрули ушли в открытое море, якобы для перехвата дальнего десанта, а на самом деле, чтобы притупить бдительность турок, – сообщил капитан Федоров. – Мы должны застать их врасплох. Если бы береговые дозоры не заметили пиратов, следующей ночью они могли высадиться.

Митрополит задумчиво кивал, глядя вперед.

– Это у вас паровая пушка? – спросил я капитана, указав на ствол.

– Паромет. Крупнокалиберный паромет и два малокалиберных. Такой огневой мощи больше ни на одном корабле нет. Три болванки в борт – и любая галера в пять минут потонет, – объяснил капитан.

– Снаряды в дефиците, – вздохнул митрополит. – Стрелять чугунным ядром или стальным очень дорого. Со дна ведь его потом не достанешь.

– Галеры турецкие дороже стоят, – заметил капитан.

– Только это и утешает…

Федоров достал длинную подзорную трубу, которая нестерпимо блестела на солнце начищенными бронзовыми боками, и принялся разглядывать берег, от которого мы проходили километрах в двух.

– Вот они! – радостно вскричал он, передавая трубу митрополиту. – Попались!

– Баржи какие-то странные, – заметил митрополит тревожно. – Борта высокие, и блестят. Стальными листами обшиты?

Капитан пожал плечами и объявил в трубку:

– К берегу полный вперед!

Пароход накренился, разворачиваясь, и помчался прямо на скалы, в тени которых скрывались вражеские суда.