Джон Кэмпбелл - Из мрака ночи [Сборник]

— Да, Стив, не нашел. Где же он?

— Вон там, прямо. Видишь?

— Но это не может быть Марс. Он же зеленый... зеленый, как Земля.

— Но это Марс. Марс кажется с Земли красным, потому что свет, исходящий от Марса, проходит двойной фильтр, собственную марсианскую атмосферу, а потом нашу. Поэтому он становится красным, как сигнал самолета.

— Марс зеленый... Значит, возможно, жизнь на Марсе может быть похожа на жизнь на Земле!

— Конечно, Дэйв. Это вполне вероятно. Вспомни, что цвет планетам придает хлорофилл, преобразующий солнечную энергию в крахмал и сахар для растений, и, скорее всего, он во всей вселенной одинаков, поскольку углерод — единственный элемент из сотни с лишним, позволяющий прогрессировать бесконечно сложным жизненным процессам.

— Ноя думал, что элементов всего лишь девяносто два...

— Девяносто два различных типов атомов. Но если у вас полдюжины человек выполняют одну и ту же работу, можно ли ко всем им обращаться «рабочий»? Найдено больше шести видов свинца, два вида хлора, несколько — аргона и многих других элементов. Их называют изотопами, и на самом деле у них разный атомный вес. Мы говорим, что атомный вес хлора 35.457, но на самом деле не существует атома с таким весом. Есть два изотопа с весом 35 и 37, они постоянно смешиваются, так что среднее число является 35, 457. В действительности атомов больше сотни. Пока я работал над этой яхтой, то обнаружил, что имеет значение, какой именно изотоп хлора я использую.

— Ну, и как все это работает, и что ты подразумеваешь под словами, что этот аппарат изобрела машина?

— Дэйв, как тебе известно, уже много лет самые большие прорывы в физике делаются в области математической теории строения атомов. Эйнштейн был самым великим из математиков 15 , а следовательно, самым великим атомистом. Как ты хорошо знаешь, я никогда не был хорош в математике, но любил заниматься строением атома. У меня были свои идеи, но мне был нужен кто-то, кто сложил бы на их основе математическую теорию. Может, ты помнишь, что в 1929 году в Массачусетском технологическом была машина, которую они называли интеграф, электрическая машина, которая могла проводить вычисления, слишком сложные даже для Эйнштейна, и то, на что у Эйнштейна ушли бы месяцы работы, машина могла решить за несколько минут. Фактически, это выводило математику за пределы человеческого разума. Вычисления — замечательный инструмент, с помощью которого человек может углублять свои знания, но чтобы все глубже закапываться в науку, ему приходится мастерить лопату все больше и больше. К концу нынешнего десятилетия положение дел стало таким, что уже хвост махал собакой, а лопата стала больше человека, и мы не могли ею орудовать. А потом придумали громадную лопату и прицепили к ней электродвигатель. Появился бульдозер. А интеграф должен был прицепить электродвигатель к процессу вычислений — и это получилось. Я работал над интеграфом в своей лаборатории, и мне удалось его усовершенствовать. При помощи его я могу делать вычисления, которые прежде не были возможными, вычисления, каких никогда не делал ни один человек. Это помогло мне открыть тайну атома и начать управлять атомной энергией. Но это было еще не все... Машина продолжала работать с длиннющими уравнениями, сокращая количество переменных, изменяя, интегрируя, дифференцируя данные, а потом я понял, куда все это ведет! Я испугался, когда увидел, что означают эти уравнения. Я боялся, что машина ошиблась, я смертельно боялся проверить последнее уравнение, конечное уравнение, которое машина уже не могла изменить. Она работала с уравнениями материи и вывела конечное, окончательное уравнение, описывающее всю материю! И в этом конечном уравнении содержались инструкции, как полностью разрушить материю! Оно подсказывало, как можно освободить ее потрясающую энергию. Этого я и испугался. Я долго проверял уравнение атомной энергии, пока, наконец, не набрался смелости, чтобы применить его на практике. Энергия материи известна давно: с помощью простой арифметики можно вычислить энергию, содержащуюся в одном грамме материи. Один грамм эквивалентен примерно десяти каплям воды, и в этих десяти каплях содержится 900, 000,000,000,000,000,000 эргов энергии! Масса — такая же мера энергии, как эрги или киловатт-часы. Можно было бы покупать электричество фунтами. Если бы у тебя было миллионов пятьсот долларов, ты мог бы купить фунт энергии. Ты наверняка слышал, насколько мощная атомная энергия. Она примерно в миллион раз мощнее энергии угля. Но эта колоссальная энергия так же мала по сравнению с полной энергией материи, как сила муравья по сравнению с моей силой. Энергия материи в десять тысяч миллионов раз мощнее энергии угля. Теперь ты можешь понять, почему я боялся испробовать эти уравнения на практике. Один грамм материи мог взорваться столь же мощно, как семь тысяч тонн динамита! Но машина все рассчитала правильно. Мне удалось освободить эту ужасную энергию. Я освободил ее в виде высокотемпературного луча. К счастью, аппарат был направлен в окно. А за окном был только песок. Окно мгновенно испарилось, а песок превратился в массу расплавленного кварца. Последующие столетия он так и останется там лежать — двухмильная полоса расплавленного песка пятьдесят футов шириной! —улыбка Уотерсона стала еще шире. — Из этого же можно сделать замечательную дорогу — из стекла толщиной в фут... А машина показала мне тысячу способов применения этого открытия. Кстати, я управляю кораблем посредством интересного устройства, которое также спроектировала машина. Как ты помнишь, в Общей теории относительности Эйнштейн объединил массу, силу притяжения и степень изгиба пространства, а так же доказал, что пространство упруго. Теория поля, которую он создал в 1929 году, утверждает что гравитация и электрическое поле очень похожи. Я же, при помощи машины, обнаружил, что они тесно связаны между собой. Я заряжаю стенки этой «яхты» отрицательным зарядом с помощью специального устройства, и электрическое поле аннулирует силу тяжести — корабль становится невесомым. Двигатель тоже очень прост. Я уже говорил, что пространство упруго. У меня есть проектор, точнее, ряд проекторов вокруг всего корабля, которые выбрасывают лучи света, искривляющие пространство. Затем пространство выпрямляется и — если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе, — корабль устремляется вперед. Единственный теоретический предел скорости моего корабля — скорость света. При такой скорости любое тело имело бы бесконечную массу, а поскольку нельзя создать бесконечную силу, то корабль не может лететь еще быстрее. Самое интересное: ученые знали об этом уже много лет, и пока сотни человек рассуждали об атомной энергии, никто из них не касался вопроса об энергии материи. Ученые утверждали, что эту энергию использует Солнце для поддержания высокой температуры — сорок миллионов градусов в центре нашего светила. Но при этом они добавляли, что человек никогда не сможет получить ни такую температуру, ни такое давление, как в центре Солнца. А поэтому, человек никогда не овладеет энергией материи. Точно так же говорили, что человек никогда не обуздает молнию, а потому не сможет овладеть электричеством. Но человек нашел другие способы получения электричества, способы, которые не существовали в природе. Точно такая же штука произошла и с энергией материи. Я нашел другие способы для ее высвобождения. Целью нашей поездки, Дэйв, являются исследования. Я лечу на другие планеты и хочу, чтобы ты сопровождал меня. Думаю, я подготовлен к любым проблемам, с которыми мы можем там встретиться. У меня есть пулемет, стреляющий пулями, начиненными материей, которая взорвется при ударе. Материи в них меньше песчинки, но взрыв столь же силен, как десять тонн динамита. Но если бы я превратил в энергию всю пулю, то получил бы взрыв, эквивалентный тридцати пяти тысячам тонн динамита, что было бы явно опасно. На яхте, также, установлены проекторы, способные посылать высокотемпературные тепловые лучи, которые могут испарить все, что встретится им на пути. У каждого у этих проекторов свой встроенный генератор, но управляются они отсюда. Генераторы эти маленькие, но гораздо мощнее, чем любая электростанция на Земле. Любой из них далеко превосходит электростанцию в Сан-Франциско мощностью в полтора миллиона лошадиных сил. Каждый из моих генераторов способен развить мощность в пятьдесят миллионов лошадиных сил!