Джон Кэмпбелл - Из мрака ночи [Сборник]

— Господи, Стив, разве тебе еще не достаточно? — воскликнул Гэйл.

— Достаточно, Гэйл, но для того и проводятся военные советы, чтобы враг не мог удивить нас.

— Да, это правда. Кстати, я читал, что ультрафиолетовый свет невидим, но очень опасен для всего живого. Интересно, не могут ли они использовать его?

— Могли бы, но я весьма сомневаюсь в этом, — живо отозвался Уотерсон. — воздух почти не прозрачен, для ультрафиолета высокой интенсивности, а не такой интенсивный, он не так и опасен. Большей угрозой были бы инфракрасные лучи. Я не могу придумать, как защититься от них. Конечно, полированная иридиевая броня корабля защитит нас, поскольку станет отражать тепло. Но вся трудность в том, что тепловые лучи расплавят стекло. Кварцевое стекло станет непрозрачньгм, если как следует разогреть его такими лучами. А став непрозрачньгм, оно будет поглощать тепло и, в результате, немедленно расплавится. У меня есть идея сделать ставни из того же полированного металла, которые отразят тепловые лучи так же, как и световые. Но трудность состоит в том, что нам нужно отразить тепло, но все-таки впустить часть света, чтобьг видеть, что происходит снаружи. Есть какие-нибудь предложения?

— Интересно, доктор Уотерсон, а нет ли какого-нибудь селективного отражателя, которьгй мы могли бьг использовать?

— Хорошая идея, Райт... Но я не знаю, что может пропускать свет и одновременно отражать тепло.

— Стив, что такое селективный отражатель?

— Есть много вещей, обладающих этой способностью, Дэйв. Например золотистый осенний листок. Он поглощает зеленый свет, но отражает желтый, поэтому мы и видим его таким. Проблема в том, что нам нужна видимая часть спектра, и одновременно мы хотим защититься от невидимой... Ты прав, Райт, ты прав!.. Дифракционная решетка, которая разделит весь спектр на составляющие, отразит то, что нам не нужно, а остальное передаст через призму, чтобы объединить его с обычным светом, затем пошлет на линзы, и мы сможем видеть, как через телескоп!

— И опять-таки, звучит это прекрасно, Стив, — взмолился Гэйл, — но мне хотелось бы послушать это на английском языке.

— Идея в том, чтобы взять дифракционную решетку, металлическую, с обычными 14 438 линиями на дюйм, отполированную так, чтобы она отражала большую часть световых лучей, которыми они ударят по нам. Мы поставим такие решетки под разными углами, чтобы получить весь спектр. Таким образом получается призма, которая может разделять свет на все цвета радуги и снова объединять его. Одновременно она отразит все тепло, передаваемое инфракрасными лучами. К счастью, катодные лучи нас не волнуют, поскольку наш корабль уже заряжен отрицательно, и отрицательно заряженные электроны будут просто отскакивать от нас, как от сетки электронной лампы. Хуже обстоит дело с бомбами. Единственная защита против них весьма сомнительна. Нам просто не нужно оказываться там, где они взрываются. Убегать — вот лучшая политика. И в качестве последней предосторожности, я устрою все так, что если «Террестриа-нин» будет поврежден и станет беспомощным, мы, нажатием единственной кнопки, могли бы взорвать весь корабль, освободить всю энергию его массы. Такой взрыв уничтожит все в радиусе сотни миль и повредит на еще большем расстоянии. Думаю, такой взрыв все же не сможет изменить орбиту Земли.

— Прекрасно! — воскликнул Гэйл. — Ну, и весельчак же ты, Стив! А теперь расскажи, чем мы можем встретить эту веселую компанию марсиан?

— Ну, у нас есть много чего вкусненького, — в том же тоне ответил Уотерсон. — Наши тепловые лучи должны быть более мощными. Я думаю, примерно, в десять тысяч раз сильнее. С бомбами будет похуже. Райт, я хочу, чтобы ты сделал сотню пуль, которые взорвутся с эквивалентов в тридцать пять тысяч тонн динамита. Кто-нибудь может предложить что-то еще?

— Стив, — снова подал голос Гэйл, — ты сказал, что твой корабль снаружи покрыт почти чистым полированным иридием. А не могут ли их корабли быть такими же?

— Могут... Хотя я не думаю, что они ожидают встретить у нас тепловые лучи.

— А вот интересно, — продолжал Гэйл, — нет ли каких-нибудь таких химикатов, распьглив которьге, мьг могли бьг сделать их корабли черньгми, не изменяя при этом наш иридиевьгй корабль? Тогда бьг неприятельские суда стали лучше поглощать наши тепловые лучи.

— Хорошая идея, Дэйв! Я мог бьг использовать сульфид — почти все сульфиды цветные и образуются быстро и легко. Или можно воспользоваться жидким озоном. Он может окислить почти что угодно, а окиси тоже почти всегда цветньге. Но при нагревании все окиси и сульфиды, к сожалению, разрушаются. Кстати, есть лишь один металл, которьгй марсиане могли бьг использовать для своих кораблей, а именно — сталь. Сульфид железа стойкий, черный и его не так уж легко разложить. К тому же, сталь сама по себе с готовностью вбирает все, что угодно, так что они наверняка покрьгли ее чем-то более инертным, например, серебром. Оно тоже быстро образует черный сульфид. Только боюсь, что все это не сработает в условиях боя, Дэйв. Райт, а что, если нам попьгтаться развить по-другому некоторые аспектьг теории поля? Попробуйте объединить номер два шесть три десять с номером четьгре два три ноль в одно уравнение. У нас нет времени конструировать новые аппараты, но, думаю, тут будет достаточно проектора для изгиба пространства. А кроме того, попытайтесь, пожалуйста, рассчитать условия, которьге нам нужны для дифракции высоких температур. А я пока что дам Дэйву первый урок космической навигации. Мьг вернемся к полудню... Если вообще вернемся!

Но Гэйл заметил, как он подмигнул помощнику, так что эффект был потерян.

Практика началась в космическом пространстве на расстоянии десяти тысяч миль от Земли. Как заметил Уотерсон, именно на таком расстоянии марсиане могли начать наносить удары по Земле. Впервые в жизни Гэйл вел летательный аппарат, не опасаясь во что-нибудь врезаться.

Гэйл оценил это, еще когда вчера в полдень корабль направился вниз в скользящем полете и изящно влетел в ворота ангара. Управлять кораблем было на удивление легко и просто. Главное было то, что пилот мог изменять энергию в громадном диапазоне, от доли лошадиной силы до миллиардов! Кроме того, кресла были снабжены ремнями безопасности...

Когда они вернулись в лабораторию, то увидели, что Райт успел приготовить легкий обед, и тут же принялись его уничтожать. За шесть часов между завтраком и этим обедом они нагуляли немалый аппетит. Райт закончил работать с машиной и рассчитал математику сепаратора тепла меньше, чем за четыре часа. Результаты были вполне удовлетворительные, а в оставшееся время Райт переделал шесть проекторов для использования. После обеда они втроем взялись за создание сепараторов тепла. Их предстояло установить два — один для пилота, а другой для наблюдателя. Самую трудную работу по монтажу проекторов и иридиевого щита они отложили на вечер.