Генри Каттнер - Алый камень с Меркурия

Охранники из подкрепления все поняли: один из преступников свалился в ущелье, но второму удалось скрыться. Следы его обрывались у горной трассы — очевидно, там он сел в машину. Поиски продолжались. Ни Хэнли, ни Джекел, ни Бестер не смогли сообщить, кто же из преступников уцелел. Вопреки всякой логике и очевидным фактам они продолжали твердить, что и Аполлон, и Вэйн погибли в ущелье.

Космический корабль стал настоящей сенсацией. Все, кому не лень, пытались угадать, откуда же все-таки он прилетел. Естественно, трое непосредственных участников событий не могли пролить свет и на эту тайну и упорно повторяли, что в глаза не видели никакого корабля. Ясное дело, лгали, ведь их следы на снегу утверждали обратное. Теперь появилась иная забота: добиться своего освобождения из камеры предварительного заключения.

Вэйн скривил губы в усмешке.

В кармане куртки обнаружились часы. Пять тридцать пять. Если верить газете, четверг. Адвокат завел машину.

«Надеюсь, со времени моего заключения Паскаль не изменил порядки и его ребята сейчас работают на Третьей восточной улице,— размышлял он.— Интересно, дядюшка Тоби еще не отошел от дел?»

Вэйн составил четкий план действий. На полной скорости он пролетел по знакомым улочкам Кентонвилля, ощущая странную радость от встречи с привычными местами: мэрия, дом старого Мэттингли, парк Келью… А вот наконец и окраина: детвора, нагишом носящаяся под струями воды из шлангов, старые сгорбленные торговцы, экономящие на каждой копейке, чтобы отправить детей в школу, иссушенные тяготами жизни женщины с усталыми глазами, даже в самое жаркое лето не отходящие от раскаленных плит… Район многоэтажек — то самое дно, где Вэйн родился и откуда начинал свой трудный путь к нормальной жизни. Трущобы были частью его самого. Но за нищетой и грязью он всегда видел и нечто другое: стойкое и благородное мужество, чудом сохранившееся среди полной разрухи.

Вэйн припарковал машину и обернулся к лежащему под пледом пленнику:

— Через две минуты ты проснешься и поедешь домой. Ты не будешь помнить ничего о том, что произошло с момента нашей встречи и до твоего пробуждения.

Никакого ответа. Вэйн выбрался из машины и перешел улицу, любуясь вечерним небом. Вокруг высились ветхие многоэтажки. То тут, то там на глаза попадались крошечные грязные магазинчики, нагруженные чем-то тележки…

Вэйн вошел в бакалейную лавчонку, в окне которой красовалась гордая надпись: «Лучшие в мире бакалейные товары».

Колокольчик на двери звякнул, сообщая о приходе посетителя. Вэйн переступил порог и остановился, осматривая мрачное помещение. Слева от себя он увидел стенд с дешевыми конфетами. Вся обстановка казалась до боли знакомой: обычная бакалейная лавка в обычных трущобах.

Из двери, ведущей в подсобку, вышел мальчик — болезненный ребенок с желтыми волосами и усыпанным веснушками лицом — и вопросительно воззрился на Вэйна.

— Стив! Ух ты…— Он резко повернулся назад.— Дед! Скорей! Стив вернулся!

— Что? Кто?..

В магазине появился дядя Тоби. Он сильно смахивал на гнома, только без бороды. Выцветшие голубые глаза на коричневом и морщинистом, как скорлупа грецкого ореха, лице близоруко смотрели на пришельца.

Вдруг он неуклюже метнулся к выходу, сжал сухими пальцами ладонь Вэйна и потянул его в магазин.

— Стив! Заходи немедленно. Тут все про тебя вынюхивают. Тебя никто не видел?

Вэйн усмехнулся, но позволил увлечь себя за обветшалые занавески — в комнатку, где жил дядя Тоби с приемным внуком. Он сел на колченогую кушетку и натянул шляпу на глаза: незачем пугать хозяев.

— Успокойтесь, дядя Тоби. Никакой опасности нет. Правда. Я… Полиция меня не тронет.

— Тебя освободили? Они поняли, что это была подстава?

— Нет… пока нет…— Вэйн на мгновение задумался, но тут же встрепенулся: — Послушайте, мне надо кое– что узнать. Паскаль по-прежнему требует мзду?

— Ага,— встрял мальчик.— А как же. Еще и поднял плату. Один из его амбалов влепил дяде Тоби затрещину, когда у нас не набралось достаточно денег. Мы всю кассу выгребли, а все равно мало.

Глаза старика бегали по лицу Вэйна.

— С тобой что-то произошло, Стив.— Он сдвинул брови.— В чем все-таки дело?

— Всё в порядке. Когда придет сборщик?

— Сегодня! — взорвался подросток.— Я в этого гада нож всажу!..

— Микки! — оборвал его дядя Тоби.— Ты хочешь тоже стать бандитом? Прекрати немедленно!

— Так, понятно. Я подожду здесь,— решительно заявил Вэйн.— Мне нужно кое-что узнать от шестерки Паскаля. Только, пожалуйста, заплатите ему, как обычно.

Губы дяди Тоби задрожали.

— У меня нет денег, Стив. Мне не хватает пяти долларов. Я пытался их одолжить, но все соседи в таком же положении.

— Ладно, не переживайте. Все хорошо…

Вэйн замолчал, услышав рев машины на улице, и едва заметно ухмыльнулся. Он все еще обладал странной властью. Молодой адвокат поднялся и положил руку на сутулое плечо старика.

— Не волнуйтесь, дядя Тоби,— шепнул он, поднимаясь, и коснулся плеча старика.— Помните, когда в детстве я заглядывал в магазин, вы каждый раз угощали меня конфеткой? Помните почему?

Старик кивнул.

— Конечно помню, Стив. Как-то раз ты стащил из коробки мятный леденец, и я это увидел. Больше такого не повторялось.

— Да нет, я не о том. Вы тогда сказали, что желаемое можно получить как по-хорошему, так и по-плохому. А раз так, зачем поступать плохо? Вы сказали, что если я хочу леденец, то вы мне его дадите. Я вам за них уже столько задолжал, дядя Тоби… Я часто вспоминал ваши слова. И…

В дверь позвонили. Микки выглянул из-за занавески и побледнел.

— Это Стоум. Дядюшка Тоби, не выходите. Я сам…

Старик улыбнулся, ласково покачал головой и вышел в магазин. Микки побежал следом. Вэйн, слегка раздвинув занавески, наблюдал.

Дядя Тоби подошел к небритому верзиле, похожему на боксера. Подтверждением его участия в жесточайших боях на ринге могли служить и порванные уши. Из ворота торчала красная бычья шея. Черные, глубоко запавшие глазки оглядывали старика-бакалейщика.

Стоум положил руку ладонью вверх на прилавок. Потом поднял ее и резко ударил по дереву.

— Ничем не могу помочь,— грубо заявил он.— Мне нужны бабки. Сейчас.

— Я отдам тебе все, что есть. А на следующей неделе выплачу долг.

Стоум промолчал, но не сдвинулся с места. Микки стоял у прилавка, не сводя взгляда с громилы. На бледной от ярости коже четко выделялись веснушки.

Старик медленно положил все засаленные купюры и монетки на мясистую ладонь. Стоум, не глядя, бросил деньги в карман.

— А теперь, чтобы ты не забыл вернуть деньги в следующий раз…

Огромная нога толкнула стенд с конфетами, и тот с грохотом рухнул. Леденцы разлетелись по полу.