Генри Олди - Ойкумена

— Клянетесь ли вы перед лицом Тьембла-Тьерра, Вершителя Правосудия, и великого Замби говорить только правду, одну правду и ничего, кроме правды?

— Клянусь! — торжественно возгласил портье, макнув палец в ритуальную краску.

Он начертил какой-то символ на присяжной доске, после чего, взяв медицинским пробником у себя капельку крови, нанес ее на доску в качестве финального заверения. Какаду на его плече молчал, затравленно озираясь по сторонам.

«Припугнул его хозяин, что ли? Или клюв заклеил?»

— Ваше имя?

— Тва Айомба.

— Где и кем вы работаете?

— Гостевой администратор в отеле «Макумба».

— Подсудимый после прилета на Китту остановился в «Макумбе»?

— Совершенно верно.

— Брат Айомба, вы не заметили странностей в поведении мэтра Борготты?

— Конечно, заметил! Много разных странностей!

— Каких именно?

— Он не захотел селиться в номера, которых не заказывал!

— Дур-рак… — тихо, но внятно добавил какаду.

Обвинитель Нганга — двухметровый великан, носивший пояс из бычьих хвостов и плюмаж из перьев страуса, — сделал вид, что не расслышал комментария птицы. На груди Нганги сверкал знак Возмездия: леопард прижимал лапой к земле насмерть перепуганного зайца.

— Что еще вы заметили?

Портье, чрезвычайно гордый участием в громком процессе, приосанился.

— Он мне очень странным показался! Как может инорасец изгнать чужого Лоа, если Лоа застрял?! Вы когда-нибудь такое видели? А я видел!

Демонстрируя искренность и волнение, Тва Айомба ударил себя кулаком в область сердца. Имплантат на его плече встрепенулся и начал чистить перья.

— С этого момента, пожалуйста, во всех подробностях…

Лючано слушал показания свидетеля вполуха. Что нового мог сообщить портье? Ничего. Тарталья разглядывал присяжных — людей, которым предстояло решить его судьбу. Хорошо, что присяжные — сплошь вудуны. Так сказала Фионина. На Китте не очень-то жалуют заносчивых помпилианцев. Если в доводах защиты возникнет слабина, следует давить на сочувствие, «отмывая» подсудимого до ангельской белизны. Иногда это помогает. Полностью вряд ли оправдают, но приговор смягчат. Были случаи.

— Протестую, ваша честь! Это не относится к сути дела.

— Протест отклоняется.

— Я и говорю: ладонью по груди — р-раз! Под ребро пальцем — два! А наш брат как заорет! От боли. Чужой Лоа из нашего брата и вылетел…

— Кого вы называете нашим братом?

— Вату Кваленгу, ученика бокора Матембеле. Он, конечно, растяпа, но брат…

Зал потрясенно загудел.

— Требую тишины!

Судейский молоток, отлитый из серебра, взлетел и со звоном ударил в гонг. Гул стих: судью уважали.

— Брат Нганга, продолжайте.

— То есть вы утверждаете, что подсудимый намеренно и целенаправленно причинил сильную боль ученику бокора Матембеле?

— Ну да! Иначе застрявшего Лоа не выгонишь.

— Вы точно уверены, что подсудимый не бил ученика бокора? Не использовал болевой шокер? Иное техническое приспособление?

— Уверен! Не бил он нашего брата. А шокер я бы увидел — его в ладонь не спрячешь.

— У обвинения больше нет вопросов к свидетелю.

— Защита?

— У защиты есть вопросы.

— Прошу вас.

Щекастый толстяк-судья благожелательно кивнул Фионине. Обруч из каучука, вплетенный в его волосы и смазанный благовонным жиром, блестел наподобие нимба. Однако Лючано было сейчас не до шуточек.

— Скажите, брат Айомба, подсудимый подошел к ученику бокора вплотную?

— Да.

— Он прикасался к ученику? Между ними был физический контакт?

— Да.

— Вам известно, с какой целью подсудимый подошел к ученику бокора?

— Протестую, ваша честь! Это не относится к сути дела.

— Протест отклоняется. Брат Айомба, отвечайте на вопрос защиты.

— Конечно, известно. Он хотел выгнать из нашего брата чужого Лоа.

— Бор-р-ргот-та! Хор-р-роший! Опр-р-равдать! — внезапно заорал какаду на плече портье.

И в подтверждение сказанного звонко щелкнул клювом.

На мгновение зал замер, а потом взорвался хохотом. Смеялись все, кроме обвинителя Нганги и легата Тумидуса, который сидел на месте истца. Судья смахнул слезу, пряча улыбку, взмахнул молотком.

— Тишина в зале! Брат Айомба, требую призвать к порядку вашего имплантата!

— Он больше не будет, ваша честь. Вот я тебе!..

Но попугай уже снова чистил клювом перья, помалкивая.

— Продолжайте, сестра Вамбугу.

— Выходит, подсудимый оказал помощь ученику бокора?

— Большую помощь! Если бы не баас Борготта…

— Благодарю вас, брат Айомба. У защиты больше нет вопросов.

Фионина Вамбугу повернулась к присяжным:

— Таким образом, мы выяснили, что в действиях моего подзащитного не содержалось злого умысла. Напротив, он по собственной инициативе пришел на помощь человеку иной расы. И фактически спас его, а также его пациента от обоюдного билонго, грозившего полным разрушением психики обоих.

— В данном случае мотивы подсудимого не важны, — вмешался обвинитель Нганга, потрясая жезлом с листовидным наконечником. — Важно, что он намеренно причинил человеку боль ментальным способом. Как и в случае с потерпевшим.

— Протестую! В случае с потерпевшим мой подзащитный причинил боль без умысла! А в случае с учеником бокора не было ментального контакта!

— Судя по показаниям свидетеля, обвиняемый обладает способностью причинять боль по своему желанию. И контролирует эту свою способность. Следовательно, можно утверждать…

— Брат Нганга, вы знакомы со спецификой работы невропастов?

— В общих чертах.

— Тогда вы легко увидите принципиальную разницу между случаем с учеником бокора и сеансом контактной имперсонации с баасом Тумидусом.

— Увы, сестра Вамбугу, я не вижу никакой принципиальной разницы между этими двумя случаями. Возможно, сам баас Борготта сможет прояснить ситуацию? Ваша честь, у меня вопрос к подсудимому.

— Прошу вас, брат Нганга.

Нганга повернулся к Лючано. Тот встал, чувствуя на себе косой взгляд помпилианца. На судебные заседания Тумидус являлся не в форме, но светло-кремовые рубашка с шортами смотрелись на гард-легате как мундир.

— Баас Борготта, вы в состоянии контролировать свою способность причинять людям боль?

— Физически — да. Ментально — нет. К моему глубочайшему сожалению.

— Сожаления оставьте при себе! Отвечайте только на вопросы.

На сей раз в голосе судьи не было и тени доброжелательности.

— Слушаюсь, ваша честь.

— Вы причинили боль ученику бокора Матембеле?

— Да.

— Вы причинили ему боль ментальным способом?

— Нет. То есть в некотором роде…

— Что значит «в некотором роде»?! Выражайтесь яснее!

— Вы позволите мне пояснить?

— Я слушаю.

«Сейчас главное — не сфальшивить. Правильно подать ответ. Сейчас ты — кукла и кукольник в одном лице…»