Кэролайн Черри - Моргейн

— Прости, — сказал он и повернулся к ней спиной. Рука, которая держала меч, опять заболела, и он потер плечо, которое она ударила. — Я понимаю что к чему, лучше, чем ты думаешь. Видит Бог мы оба нуждаемся в отдыхе. И не собираюсь красть твой у тебя. Я не первый, кто по ошибке убил друга в бою, и, видит Бог, я не—. — Он вспомнил арфиста и вздрогнул: все-таки он ранил ее, хотя и не хотел, и не имеет значения, что он сделал или сказал ей. Во всяком случае не большее, чем она ему. Он никак не мог перестать думать сразу о двух вещах: где они могут отдохнуть и как ему избавиться от призраков, притаившихся в уголке глаза, и им овладела внезапная паника: кто знает, какие трудности ожидают их в горах, лежащих впереди.

Сейчас главное — скорость. Но человеческие тела и измученные лошади могли сделать не так уж много до того мгновения, когда сердце разорвется и с костей слезет мясо.

— Это все мои оплошности, — сказала она. Он услышал, как она зашевелилась, ее тень прошла мимо, а потом слилась с его тенью на скудной траве. — Я взяла их с нами, и я дала тебе меч. Твоя собственная сила предала тебя, хотя ты и пытался удержать ее. Никогда — никогда не носи его, пока не научишься управлять собой. Но случилось то, что случилось. Я не сумела тебя обучить этому. Со мной тоже такое было. Ты учишься. И когда-нибудь—

Она не закончила. Он оглянулся на нее и кивнул

Она не закончила. Он оглянулся на нее и кивнул, и отказался смотреть на призраков, которые манили его из кончика глаза, показывая тень на дороге, близко к горизонту. Ее рука нашла его и он крепко сжал ее.

Но призраки настаивали, и на этот раз он должен был взглянуть, и увидел всадника на вершине кряжа.

— Лио , — прошипел он. — На дороге…

Он подпрыгнул, как и она, и бросился к лошадям, подтянуть подпруги и надеть уздечки: сначала Сиптаху, коню госпожи, но она помогла ему, экономя время, и делала то же для Эрхин, когда он подвел к ней жеребца. Последняя пряжка, готово. Он бросил взгляд через плечо и увидел приближающихся всадников: двадцать, тридцать или даже больше.

— Это либо люди Гаулта, либо из ворот, — сказала Моргейн, и поставила ногу на стремя Сиптаха. — Если последнее, мы не знаем, какое оружие у них есть, и мне это не нравится. Поскакали!

Он прыгнул в седло и вслед за ней выехал на дорогу. Светло, и всадники конечно уже заметили их, но дорога узкая, выбора нет — и это само по себе вселило в него страх. Многие вещи, так или иначе связанные с воротами, пугали его, но не переход отсюда туда , и если люди Гаулта добрались из Теджоса в Мант и вернулись обратно, Мант уже предупрежден и мог послать всадников на юг, навстречу им.

Проход впереди все больше сужался: лучи поднимающегося солнца вырисовали дикую нетронутую землю, простирающуюся на север и на восток, а значит выбирать особенно не из чего.

Они победили во множестве сражений. Но сейчас сама земля восстала против них. — С дороги, — крикнул он Моргейн, когда они уже скакали во весь опор. — Ради самих Небес, лио , напрямик нам не пробиться. Они и спереди и сзади — нам их не обогнать! Давай в холмы, пусть они поохотятся за нами там, пусть охотятся хоть всю зиму, станут беспечными и…

Совет человека вне закона. Он должен был его дать. Вейни взглянул на Моргейн и увидел, что ее лицо побледнело и вытянулось из-за безумия, которое толкало ее вперед. Он отчаялся.

— Мы должны проскакать на север так далеко, как только сможем, — бросила она ему. — И так долго, как только сможем.

Вейни взглянул через плечо, преследователи мчались в темноте по краям дороги, скрытые белыми камнями.

— Тогда остановимся и примем бой, — крикнул он. — Лио , во имя Небес, либо то, либо это!

— Могут быть и другие, — крикнула она в ответ, имея в виду местность за холмами, он понял суть ее страха, и попытался рассуждать так же, как и она, о Манте, камнях и воротах.

Всадники легко могли оказаться приманкой, а главная цель — задержать их или сбить с пути.

Опять и опять, она старше и больше сражалась.

Они перевалили через гребень холма и какое-то время скакали одни, помедленнее, так долго, что он успел пару раз оглянуться, и Моргейн обернулась, тоже, ветер раздувал ее волосы.

Преследователи исчезли.

— Мне это не нравится, — сказала она.

Дорога, которая все это время шла совершенно прямо, здесь поворачивала на восток, в точности как на карте, которую когда-то Чи нарисовал для них.

И его инстинкты кричали о ловушке.

— Лио , прошу тебя, давай сойдем с дороги!

Моргейн ничего не сказала, но внезапно повернула Сиптаха в сторону холмов, и пустила его быстрым шагом по травянистой неровной земле.

Глубже и глубже в неведомую холмистую местность, и без проводника.

Наконец они поехали медленнее, держа путь по солнцу, через травянистые холмы, кустарник и невысокий лес.

С верхушек холмов и лесных опушек они внимательно оглядывали окрестности, время от времени останавливались, слушали звуки леса и следили за птицами, пытаясь угадать, не преследуют ли их.

Моргейн больше не говорила. Он тоже скакал молча, весь превратившись в слух, ловя любой намек на кого-то другого.

Солнце село. Только тогда Моргейн заговорила: — Сегодня ночью темнота помогает им, а не нам, тем более мы не знаем местности. Мы должны найти место, где можно немного отдохнуть.

— Спасибо Небесам, — пробормотал он, и когда они нашли хорошее место, глубокую складку между холмами, заросшую кустарником, и когда они укрыли лошадей под деревьями, вычистив и накормив их, только тогда он почувствовал, что опять может спокойно дышать и даже с аппетитом съел ужин, который они приготовили, не разводя огня.

— Давай, — волнуясь сказал он, — проведем завтрашний день здесь, я похожу вокруг и принесу еду для лошадей — не думаю, что мы должны уехать отсюда раньше, чем через несколько дней. Нет, ты выслушай меня до конца! — крикнул он, заметив, что она уже собралась отвечать ему. — Я сделаю все, что ты попросишь, и ты это знаешь. Но все-таки выслушай. Время играет на нас. Даже если потребуется несколько месяцев — мы проживем их здесь и потом отправимся в Мант.

— Нет, — возразила Моргейн. — Нет. У нас нет этих месяцев. У нас нет даже дней. Ты понял меня? Этот Скаррин — лорд Манта — он… — Она опять замолчала, опершись подбородком о руку, лежавшую на колене, между бровями появилась вертикальная складка, отчетливо видная даже в умирающем свете дня. — Есть кел и есть кел, и Скаррин — это древнее имя, Вейни, пойми, очень древнее.

— Ты его знаешь?

— Если он то, что я думаю — да, я знаю, кто он такой. И поэтому мы должны торопиться, потому что он может сбежать. — Она сжала кулак. — Поверь, у нас нет времени, совсем.

— Тогда кто он такой?