Сергей Герасимов - Бескровная охота

В каждой комнате живет мудрец, который может ответить на три вопроса. Если три вопроса понравятся мудрецу, он даст ответ и на четвертый, и только этот четвертый может выражать твое желание. Таким образом, ты можешь получить от сети все, что захочешь, но, если мудрецу не понравятся твои вопросы, он отправит тебя в бесконечное шествие по лабиринту коридоров и комнат, из которого ты никогда не вернешься, ибо в этом пространстве живут не только мудрецы, но и всякие экстремальные твари, о которых файл хэлпов почему-то помалкивает.

Гоша прошел четыре колена коридорной спирали и остановился перед дверью. В принципе, не имело значения, в какую комнату входить, все равно, заранее ничего не угадаешь. Все мудрецы очень умны, и все они имеют разный характер, иногда добрый, иногда скверный. Коридоры были средней ширины и довольно высокими, с примитивными электролампами под потолком; идти было неудобно из-за загроможденности проходов разными крупными предметами, в том числе холодильниками, стиральными машинами, шкафами и унитазами. Кое-где валялись горки небрежно брошенных книг. Двери были оббиты натуральной кожей. Гоша провел ко коже пальцами и пальцам было приятно. Ну что же, входить так входить.

Мудрец был одет в зеленые плавки. Поджарый, загорелый, спортивный. Седая прядь в черных волосах.

– Скорее задавая свои три вопроса, – сказал Мудрец. – Я опаздываю, в восемь у меня товарищеский матч в теннис.

Гоша отметил про себя банальность образа: во все века мудрецов изображали отставшими от жизни на несколько столетий. В двадцатом веке мудрец обязательно носил бороду и был одет в средневековый балахон. В двадцать втором он спешил на корт, хотя всякий знает, что люди давным-давно бросили заниматься бессмысленным спортом, и на Земле уже, наверное, не осталось ни одного корта.

– Чему равна скорость света? – задал свой первый вопрос Гоша.

– Вопрос бессмысленный, – ответил Мудрец, – потому что ты не уточнил, какой свет имеешь в виду: естественный или искусственный. Давай второй вопрос.

– Чему равна скорость искусственного света?

– Вопрос бессмысленный, – ответил Мудрец, – в наших местах скорость искусственного света тем выше, чем выше искусство человека, этот свет создавшего. Ты меня начинаешь раздражать, маленький негодяй. За это я приказываю тебе изложить третий вопрос стихами.

– Ее просили о любви, она же яд дала, и этим ядом просьбу исполнила вполне, – продекламировал Гоша, не растерявшись.

– Дерьмовые стихи, – откликнулся Мудрец.

– Как могу, так и сочиняю. Поэзия – дело вкуса.

– Согласен.

– Тогда отвечай на мой вопрос.

– Позволь, я подумаю, – сказал Мудрец, сел за стол и начал вертеть карандаш. Как там ты сказал: «Она просила о любви?»

Пока он думал, Гоша осматривал комнату. Уютная старина: вся мебель из натурального дерева, никакого стекла или пластика. Все тяжеловесно и основательно.

– Ты не можешь задать вопрос попроще? – сказал Мудрец.

– Не могу.

– Ладно, я сдаюсь. Говори ответ.

– Не скажу.

– Да я все равно исполню твое желание, ты только скажи мне ответ.

– Догадайся сам.

– Я понимаю, – сказал Мудрец, – что ключ к исполнению желаний слишком сложен. Все эти коридоры, все эти идиоты в комнатах, которым нужно понравиться. Но так ведь и должно быть, иначе желания станут исполняться у всех, и Вселенная превратится в тот мир, где все всегда хорошо. Но это противоречит основному закону природы.

– Что это закон? – спросил Гоша.

– Закон такой: невозможно существование мира, в котором все хорошо, – ответил Мудрец. – Ладно, я подумаю над твоей загадкой на досуге. Выходи в эту дверь и твое желание исполнится.

– Он думает, что он от меня сбежал, – сказал Гоша. – Я уже нашел всех остальных, и каждому из них сделал больно и очень страшно. Но этот последний ушел от меня в космос. Я хочу оказаться там, где он сейчас. Тогда я смогу отомстить.

– Алекс, что ли? Ты о нем говоришь?

– Ну да.

– Так не компостируй мне мозги. Я же сказал, выходи в эту дверь, и твое желание исполнится, – сказал Мудрец и раскрыл чехол с ракетками.

Прошло несколько дней, и корнееды извели лес почти полностью. Все это время Лора оставалась в лесу, делая короткие вылазки в несколько ближайших деревень. Хотя ей никто не угрожал, она вырыла себе уютную пещерку и пряталась в нее, когда хотела отдохнуть. Раз в сутки, обычно днем, она включала режим сна и спала часа три или четыре. Ее физическому телу сон не требовался, но она когда-то слышала, что майнд-файлы постепенно стираются, если хард включен постоянно. Может быть и нет, но не стоило рисковать. Из лесу она выходила по ночам, чтобы не быть замеченной; в деревнях она искала инфо-контакт, хотя бы какой-нибудь. Спутников не осталось ни одного, это было очевидно; из космоса шел лишь неинформативный шум. Радио и телевидение пока что работало и вещало полную ерунду, как и до вторжения, если не хуже. Пятьдесят процентов эфирного времени было забито рекламой пива, еще двадцать пять – рекламой водки, остальное – другой рекламой и желтыми новостями. Оставались еще несколько сот компьютерных инфо-каналов, но, чтобы подключиться к ним, нужен был прямой контакт.

И в одну из ночей она такой контакт нашла. Она проникла в пустой и разграбленный дом, дом с выбитыми окнами и загаженным паркетом. Во дворе не было никого и ничего, кроме дохлой собаки. Битые стекла хрустели при каждом шаге ее манипуляторов. Пахло хлоркой и экскрементами. Вся мебель была вынесена, зато из стены торчали провода. И она смогла подключиться.

Вначале она скачала самый подробный план города, какой только смогла найти. Затем план подземных коммуникаций. То здание, которое ее интересовало, было номером 334 по улице Современной Косметики. Она узнала о нем все, что можно было узнать. То есть, ничего конкретного, кроме плана комнат. Она не узнала даже фамилии владельца.

Этой же ночью она двинулась к шоссе. Она решила не терять времени, потому что квантовые батареи не будут работать бесконечно – вскоре начнется энергетический голод. Она спряталась среди пушистых треугольных елочек, у самой автозаправки, и стала ждать. Сейчас машины ходили гораздо реже, чем во времена до вторжения. На заправке было тихо. Изредка слышался деревенский смех (который во все века отличался от городского), далекие голоса говорили так тихо и в то же время так отчетливо, что можно было узнать какого цвета Маня надела юбку. Потом голоса исчезали и заправка тонула в могучей тишине природы. Когда машина приближалась, звук мотора был слышен за много километров. Вначале слышалось тихое равномерное стрекотание, почти не отличающееся от стрекотания сверчков, затем за дальним поворотом невидимые фары начинали подсвечивать небо, потом звук усиливался, и лишь через несколько минут над черным контуром холма появлялся яркий огонек. До утра проехало лишь несколько стареньких биомов, один тяжелый антиграв и два танка Рено, оба без башен и без краски-невидимки, допотопно-зеленые. Реношки имели сильный искусственный интеллект и всегда успевали сообразить, что к чему. Видимо, их оставили в живых только потому, что они сами избавились от своих башен. Теперь они, безобидные, катались по дорогам, и не знали, чем заняться. Уже начинало светать, когда ей, наконец, повезло.