Чарльз Шеффилд - Наследие Вселенной (сборник)

Раздался странный стон. Болтанка кончилась, и корабль стал набирать скорость, вращаясь вокруг главной оси, как ружейная пуля. Стенания продолжались – это полифем напевал себе под нос, разгоняя «Эребус»… прямо к сердце сверкающей бело-голубой звезды.

Ближе и ближе. Они не успеют отвернуть! Дари вскрикнула и вцепилась в Ханса Ребку. Дульсимер угробит их всех.

Они уже видели пылающие выбросы водорода и пестрые пузыри, вздувающиеся и опадающие на кипящей поверхности. Еще секунда, и они влетят в фотосферу… Как капля воды на раскаленной плите…

Солнце исчезло. «Эребус» оказался в темной пустоте.

Дульсимер торжествующе закаркал:

– Многосвязка! Риманова поверхность пятого порядка… единственная во всем рукаве. Обожаю! У-у-ух! А ну-ка, еще.

Бело-голубая звезда снова возникла на экране, но уже сзади, и быстро съежилась, а они понеслись дальше по сужающейся трубе, наполненной мраком. Затем пошли быстрые тошнотворные повороты, а потом все огни на «Эребусе» погасли, и наступила невесомость.

– У-у-ух! Простите, ребята, – раздался из темноты хриплый голос. – Провал… и как раз тогда, когда Мы были почти у цели. Этот для меня новый. Не знаю, насколько он велик. Придется потерпеть.

На корабле наступила полная тишина. Неужели это всего лишь обычный провал? Дари задумалась. А если они застрянут в нем навсегда? Ей сразу вспомнился Адский Колодец Времени. Предыдущие виражи и вращения взбаламутили ее желудок, невесомость и темнота тоже внесли свою лепту в ухудшение ее самочувствия. Еще немного, и ее стошнит. Но на ее счастье, через две минуты экраны снова ожили. «Эребус» спокойно двигался по орбите вокруг полупрозрачного, слегка светящегося Шара. Внутри него мелькали призрачные разноцветные огни. Иногда они на мгновение исчезали, и матовая поверхность сферы становилась прозрачней.

– Вот мы и прибыли, – объявил Дульсимер. – Точно по расписанию.

Дари во все глаза смотрела на дисплеи. Где же планета с луной, которая, как считали они с Каллик, и есть Дженизия, родина зардалу?

– И где же это мы? – Ненда высказал немой вопрос Дари.

– Там, куда стремились. – Болтанка в Свертке явно пошла Дульсимеру на пользу. Его голос звучал жизнерадостно и гордо, а сам он больше не напоминал бесформенный мешок.

– Вот, – он указал средней рукой на центральный дисплей, – вот оно.

– Но ведь это не то место, куда мы хотели попасть, – запротестовала Дари.

Большой грифельно-серый глаз перекатился в ее сторону.

– Может, вы хотели попасть и не сюда, но это именно те координаты, которые вы мне дали. Мы сейчас как раз на месте. А поскольку опасности мне не по душе, подводить корабль ближе я не буду.

– Но что это такое? – спросил Джулиан Грэйвз.

– То, что вы видите, – недоуменно ответил Дульсимер. – Вложенные одна в другую концентрические сингулярности. Разве вы ожидали не этого?

Конечно, они ожидали другого. Но теперь этот феномен казался им вполне естественным.

– В Свертку трудно проникнуть, а водить корабли в ней еще сложнее, – сказал Ханс Ребка. – Но это делалось, и неоднократно, судя по тому, что многие корабли вернулись отсюда. И все-таки ни один из них не сообщал о том, что нашел планету, напоминающую тот дублет, который мы видели снаружи и который, как мы полагаем, является Дженизией. Видимо, существует какой-то другой барьер, препятствующий поиску и обследованию Дженизии. Набор подобных сингулярностей вполне мог отпугнуть большинство исследователей.

– Включая нас, – произнесла Дари. (Правило первое космических путешествий: избегай больших сингулярностей. Правило второе: избегай любых сингулярностей.)

– Ну уж нет, – заявил Луис Ненда. – После того, как мы сюда притащились, я не отступлю.

Дари уставилась на него. И до нее вдруг дошло, что взаимная враждебность Ханса Ребки и Луиса Ненды объясняется не тем, что они совершенно разные, а тем, что они совершенно одинаковые – дерзкие, умные и уверенные в собственном бессмертии.

– Но если другие корабли входили сюда и не смогли выйти, – поинтересовалась она, – почему же нам должно повезти?

– Потому что мы располагаем кое-какой информацией, – ответил Ребка.

Их с Нендой роднило еще одно преимущество: луженый желудок. Проникновение в Свертку, которое вывернуло Дари наизнанку, на них никак не повлияло.

– У предыдущих экспедиций не было весомой причины задерживаться здесь, – продолжал он. – Они не рассчитывали найти что-то особенное и поэтому не тратили времени на систематические поиски дороги внутрь. Но мы знаем, что там что-то есть.

– И если это что-то – родина зардалу, – добавил Луис Ненда, – должны быть и вход, и выход. И не очень трудные. Нам надо только найти их.

Разумеется, от нас потребуются сущие пустяки – сделать нечто, чего не удавалось сделать до сих пор ни одному исследовательскому кораблю. Дари добавила еще одно качество к списку общих характеристик Ребки и Ненды: здоровый оптимизм. Но ее размышления особого значения не имели… они уже перешли к деталям.

– На «Эребусе» туда лететь нельзя, – говорил Ребка, – это наш дом.

– К тому же он не может садиться, – добавил Ненда и бросил на Джулиана Грэйвза весьма выразительный взгляд.

– Вроде бы это не проблема, – сказал Ребка. – Прежде чем действовать дальше, давайте договоримся: тот, кто полетит, пусть даже и не помышляет о высадке. Если там, внизу, есть планеты, их нужно хорошенько рассмотреть с безопасного расстояния, а потом вернуться и доложить. А касательно того, какой корабль брать, «Поблажку» или эмбриоскаф… Я за эмбриоскаф: он и меньше, и маневренней, – он помолчал, – и легко может быть заменен.

– Кстати о доме, – добавил Ненда. – Атвар Ххсиал убеждена, что даже от «Эребуса» мало толку, если им не будет управлять Дульсимер. Он тоже должен остаться вне…

– Он, безусловно, там останется, – пробормотал Дульсимер.

Полифем нервно вращал глазами, таращась на мигающий снаружи шар. Похоже, он не нравился пилоту.

– … так, кто же поведет эмбриоскаф и поищет окольные пути? – закончил Ненда.

– Я, – сказал Ребка.

– Меня легче всего заменить. – Жжмерлия впервые заговорил с того момента, как они вошли в Свертку.

– Мы с Каллик лучше всех знаем внутреннюю геометрию Свертки, – сказала Дари.

– Но я могу сделать самую полную запись событий, – произнес Ввккталли.

Они зашли в тупик. За исключением Дульсимера решительно все стремились попасть в эмбриоскаф, который с трудом вмещал четверых или пятерых. Спор не смолкал, пока Джулиан Грэйвз, до тех пор не проронивший ни слова, не перекричал всех хриплым неровным басом.

– Тихо! Я сам назначу, кому лететь. Позвольте напомнить: «Эребус» – мой корабль, и эту экспедицию организовал я.