Джек Чалкер - Кинтарский Марафон

Модра кивнула.

— Но они же могли убить нас в любой момент! Зачем было заставлять нас проходить через все это?

— Действительно, зачем? Миколианцы и твои друзья-мицлапланцы ведь тоже не дураки. Тот, кто выживет, будет победителем. Возможно, что в конце, когда мы узнаем ответы на все свои вопросы, выжившие позавидуют мертвым — но я не доставлю им удовольствия убить меня, пока не увижу их лицом к лицу! Такие, как мы с тобой, для этого и созданы. Нам нечего терять.

Модра улыбнулась ему, а Молли, наклонившись к его уху, прошептала:

— Джимми женится и на ней?

Он засмеялся — возможно, впервые за долгое время.

— Она уже замужем, моя дорогая, — ответил он, вставая на ноги и помогая встать Модре.

Широким жестом он указал куда-то в произвольном направлении.

— Ну ладно, мои красавицы. Финишная черта где-то там, и все, что от нас требуется, чтобы достичь ее — это просочиться мимо нескольких мерзких тварей. Что было, то прошло. Мы начинаем все сначала, прямо здесь и прямо сейчас! Никакие силы рая или ада не смогут остановить ирландца, по обе стороны от которого две красивые девушки; а если и смогут — что за достойный конец для ирландца!

— Ох, Джимми, замолчи! — хором воскликнули обе женщины.

Город был очень древним — таким древним, что ни один из календарей, придуманных самыми древними народами, не имел в нем смысла.

Его широкие улицы и высокие узкие здания были безмолвны, словно гробницы, нетронуты и необитаемы тысячи и тысячи лет. А в центре, в Великой Пирамиде, в самом сердце этого великого безмолвного города, шевелились спящие, хлопали черные крылья и оживление пробегало по дворцу, где стоял Принц.

— Они пришли! — кричали их мысли. — Мы ждали так долго, и они наконец пришли! Скоро, очень скоро они возьмут ключи от Хаоса и откроют новый век, наше время! Мы становимся все сильнее и сильнее, и с каждым крохотным мгновением час нашего освобождения близится! Скоро начнется наше величайшее приключение, как давно предсказывал наш Господин, и на этот раз Врата Рая не одержат победу!

Призраков хрр, хрр, чем дальше, тем больше…

Боги! Я валюсь с ног!

…лабиринт хрр, хрр, подчинен хрр, хрр, сложной математике…

Да, хрр и они сильнее…

Они остановились посередине лабиринта, чтобы передохнуть.

— Как ты все это выдерживаешь, Джимми? — спросила Модра. — Мне не всегда удается отгородиться даже от наших девяти разумов! Иногда я чувствую, что я в одном месте, хотя нахожусь в другом. А тут еще мне приходят в голову какие-то невероятные мысли, и я не могу понять, мои они или кого-то другого… А как же быть, если ты в большом городе?

— Ну, я бы сказал, что здесь у меня больше проблем, чем в большом городе. По крайней мере, до сих пор было именно так, — ответил он. — Видишь ли, телепаты преимущественно передают направленные мысли, слова или образы, без каких-либо эмоций или интонаций. Таким образом, все не участвующие в контакте остаются в стороне — и это первый шаг к блокировке. Ты же, как эмпатка, привыкла воспринимать эмоции всех, кто тебя окружает. Поскольку большинство из вас еще не умеет ставить блоки, единственная причина, по которой вы еще не сошли с ума, состоит в том, что мы мыслим на разных языках. Когда мы воспринимаем знакомый нам образ, наш разум воспринимает эту мысль как свою собственную. Но если мысль нам чужда, то она для нас — просто шум. Допустим, рядом находится терранка с больными ногами. И ты, и я знаем, что значит, когда болят ноги, поэтому мы воспринимаем этот образ. Понятные нам всем вещи — лабиринт, призраки, молитвы богам и тому подобное — мы воспринимаем. Что-то более чуждое — нет. Именно из-за этого нам так трудно уловить любые образы в уме старгина, джулки, гноллки — они не терране. С другой стороны, они гораздо чаще практикуют телепатию рядом с нами, чем мы рядом с ними, поэтому принимают от нас больше, чем мы от них.

— Кончай, хрр, читать лекцию!

— Почему же, мне, хрр, очень интересно, хрр, хрр.

— Все-то они критикуют, — вздохнул Джимми. — Как будто на занятии в телепатическом классе.

— Я, наверное, сойду с ума, если вернусь такой, — медленно сказала Модра, покачав головой. — Если бы эти призраки не отвлекали меня, я, наверно, просто спятила бы. Я тут однажды позволила своему разуму отвлечься, и одновременно то же самое сделал еще кто-то — мы все так вымотаны сейчас, — и вдруг я ощутила себя в мужском теле, и не могла понять, ни где я нахожусь, ни кто я такая. Это прошло за пару секунд, но я ужасно испугалась.

— Я увидел это и в твоем мозгу, и в его, — кивнул он. — Вероятно, не зря у людей не бывает нескольких Талантов одновременно. А если бывает, то они быстро сходят с ума. Что будет, если два эмпата займутся сексом? Разве не будет у них таких же проблем с самоотождествлением?

— Я ни за что не стала бы заниматься сексом с эмпатом. Это невозможно — чувствовать сразу за двоих. А разве у телепатов нет такой проблемы? — хмыкнула Модра.

— Секс с эмпатом — самый лучший секс, — коротко вставила эмпатка Молли.

— Наверное, бывает и еще хуже, — признал Джимми. — Не знаю точно, никогда сам не пробовал. Когда два телепата эмоционально близки, и все блоки сняты, им открыты самые сокровенные мысли и чувства друг друга. Возникает риск того, что мы называем слиянием — когда два разума становятся настолько сплетены, что сливаются в один. В тот раз, из-за усталости, ты испытала это лишь на краткий миг, это не опасно. У меня такое бывало, пока я рос и учился контролировать свой Талант.

— Мне было довольно-таки страшно, — сказала Модра. — А что… что случается, если двое так соединятся, что уже не смогут разъединиться?

— Разум так устроен, что не может быть одновременно в двух местах. Их следует разделить во что бы то ни стало. Если они не будут отделены друг от друга, а носители будут находиться вдалеке друг от друга, может быть, даже на разных планетах, — а такое случается, — то каждый из разумов придет в конфликт с чужой памятью, биографией, вкусами, принципами, привычками и фобиями. Тогда наступит раздвоение сознания — часть времени они будут теми, кем были прежде, а в остальное время — своим партнером.

Эта мысль показалась ей одновременно и привлекательной, и ужасной, тем более что теперь она вполне могла оказаться кандидатом на подобную перспективу.

— А ты когда-нибудь видел такое?