Джек Чалкер - Кинтарский Марафон

— Мы обречены! — простонал он. — Мои мозги никогда не избавятся от этой пагубной привычки! Мы вложили судьбу Галактики в руки Гристы! А видит Бог, если полагаться на Гристу, то никогда ничего не получится!

Прошел час или около того. Судя по всему, Джимми был прав. Модра по-прежнему мерзла и уже начинала оглядываться по сторонам, надеясь, что кто-нибудь, хотя бы какое-нибудь животное или насекомое, пробежит мимо и разорвет контур. Но в этом асфальтово-пластиковом мире не осталось ничего естественного.

Музыка и шум затихли — похоже, заведение закрывалось. Вдруг в стене открылась дверь, и оттуда вышла синт. Она выглядела в точности как Гриста, но ее пушистая нижняя половина оказалась ярко-розового цвета, а человеческая верхняя — шоколадно-коричневого.

Она огляделась, хмуря брови.

— Эй, ребята! — громким шепотом позвала она. — Вы здесь?

— Гриста? — отозвался ошеломленный Джимми.

— А, вот вы где. Подождите минутку, сейчас я сниму эту штуку. Посмотрим…

— Гриста, где ты перекрасилась? — спросил Джимми.

— Мило, да? Ух! Ужас, надеюсь, я не расщепила себе копыто. Здесь на складе уйма всяких красок. Тут все синты в труппе желтые, так что их раскрашивают, чтобы отличать друг от друга. Краска для волос пришлась отлично, а вот для шерсти — не очень. Пришлось подбирать такую, чтобы легла на синюю. Я подумала, что если что-нибудь сорвется, то будут разыскивать синюю синт по имени Молли, так что я замаскировалась.

— Но почему ты так долго? — спросила Модра.

— Ну извините, это уж Джимми выбрал такое место. Синты же — вроде собственности, верно? Типа роботов-кукол. Так что их никто не считает, и я смешалась со всеми, и все было весело, да. Но потом, когда я попыталась ускользнуть, тот здоровяк поймал меня и начал шлепать, и угрожать побить меня перед всеми. И сказал, что не будет так делать, если я буду послушной и пойду вместе со всеми. Ну, я же, типа, не могла сорвать свое прикрытие, верно? Я осталась. Боже, какие же эти девицы тупы-ые! Молли по сравнению с ними — капитан Чин. Так что…

— Триста… — раздраженно сказала Модра.

— …в общем, когда я попыталась пробраться к черному ходу, эти тупые коровы начали орать, что я убегаю! И вот заходит этот чувак, хватает меня и тащит куда-то…

— Триста! Сломай наконец пентаграмму! — резко перебила Модра.

— Ах, да! — Копыто пересекло черту. Раздался короткий треск, и они поняли, что снова синхронизированы.

Модра с облегчением опустилась на землю.

— Заметь себе на будущее — в пентаграмме должно быть место, где можно сесть!

— И помочиться, — добавил Джимми. — Продолжай, пожалуйста.

— Ну, так или иначе, — продолжила Триста, — он тащит меня в комнату, и я гляжу — у него наручники, и он собирается меня приковать. А еще у него такой, типа электрохлыст, так что я сразу поняла, чем все кончится; и вот он толкает меня к стене, а я замечаю такой здоровый горшок, и когда он поворачивается за цепями, я хватаю горшок и со всего маху опускаю ему на голову! Горшок вдребезги.

— То есть ты вырубила его? — изумленно и с облегчением спросила Модра.

— А вот это самая бредовая часть. Он так постоял секунду, типа не понял, а потом и говорит так запросто, вот как ты или я: «Странно. Такого мы не программировали!» И падает в отключку.

— Надо научиться писать на корточках, — уныло сказал Джимми, оглядываясь. — Не понимаю, как вам, девушки, это удается.

— Тренируйся, — ответила Модра, потом взглянула на Гристу. — Нам надо было одеться потеплее. Не припомню, чтобы здесь когда-либо было так холодно! Температуру всегда регулировали.

— Ага, один из парней в кабаке что-то про это говорил, — отозвалась Триста. — Сказал, что это так сделали специально, чтобы стало поменьше бродяг и все такое.

— Похоже, они хотят по-тихому очистить улицы по ночам, — предположил Джимми. — Ладно, как бы они ни старались, им не удастся закрыть этот мир, не закрывая всю Биржу.

— A y вас как дела, ребята? — спросила Гриста. — Как я вижу, вы здесь и расстроены, так что, полагаю, неважно.

— Это еще мягко сказано, — призналась Модра. — Надежда есть, но небольшая. И честно говоря, слинять отсюда живыми тоже шансов немного. Они принимают нас за агентов Кинтара.

— Просто великолепно, — сварливо сказала Гриста. — Я не могу, как раньше, соединяться с вами, но если я по-прежнему буду тут, когда тот парень придет в себя и кликнет полицию, я труп. Если, конечно, он придет в себя. Правда, не знаю, захочет ли он связываться.

— Что? Что ты имеешь в виду?

— А, да там сегодня выгнали пару придурков. Они говорили, будто мы чертенята. Взбаламутили кучу народа, даже закрыть пришлось пораньше. Но я же совсем не похожа на Кинтара!

— Похожа, если никогда не видел оригинала, — сказал Джимми. — Рога на голове, раздвоенные копыта, нижняя часть как у животного. Полагаю, кто-то — либо не-терранин, либо просто не особенно подкованный в этом вопросе — просматривал древние терранские мифы и перепутал нимф с сатирами.

— Не хотелось бы напоминать, — заметила Гриста, — но не пора ли нам убираться отсюда? Если тот чувак очнется, он же пойдет убивать всех розовых синтов подряд!

— Я бы не слишком беспокоилась о нем, — сказала Модра, — конечно, если ты не убила его. В таком случае здесь все будет кишеть цимолями.

В это время дверь черного хода со стуком отворилась, и наружу вышел дородный мужчина с электрохлыстом в одной руке и пистолетом в другой. Судя по виду, он был готов убить всякого, кто встанет ему поперек дороги. Он заметил их еще до того, как они успели шевельнуться, и у Джимми появилось странное чувство дежа вю. Впрочем, на этот раз ему не придется драться.

— А вы еще кто такие? — угрожающе прорычал мужчина.

Джимми взглянул ему в глаза и спроецировал изображение.

— Мы три матроса-терранина, и мы пьяны, и мы гораздо крупнее и злее тебя, — ответил он.

Тот на минуту застыл в растерянности. Затем спросил:

— Никто не видел тут синт, такую розовую с коричневым? Она должна была выйти отсюда.

— Отсюда никто не выходил, а мы здесь уже полчаса, — развила мысль Гриста. — Шел бы ты к себе да пересчитал своих чертенят. Может, она еще там?

Он совершенно потерял ориентацию.

— Ага, точно. Так и сделаю, — ответил он и пошел обратно. Весь его гнев куда-то улетучился.

— Эй, постой-ка, — позвала Модра. — Часы есть?

— Да, конечно. Вот, — он с ошалелым выражением лица снял часы с руки и подал ей.

— Благодарю, — ответила она. — Можешь идти.

— Пожалуйста, — откликнулся он и ушел к себе.

— Не слишком-то сложно, — заметил Джимми. — Он пойдет к себе, пересчитает их, и их окажется столько же, сколько и было, хотя ни одна не будет похожа на нужную. Он решит, что споткнулся, ударился головой, и ему все померещилось. Гриста, может, тебя официально и не существует, но по крайней мере, никто не доложит о сбежавшем синте.