Джон Уиндем - Затерянные во времени (сборник)

У меня буквально челюсть отвалилась.

— Но, я не понимаю... Кто... Что... В каком смысле меня поджидали?

— В таком смысле, что оба ваши друга стали объектом умышленного нападения. И я уверен, что это и с вами случилось бы, если бы они знали, где вас искать.

— Но я не понимаю, — снова сказал я. — Кто такие эти «они»? Кому, черт возьми, приспичило в меня стрелять?

— А не могут это оказаться друзья или... гм... товарищи кого-нибудь из Пфаффхайма? — предположил он.

Я попытался сосредоточиться и обдумать эту версию. Но она показалась мне не слишком правдоподобной.

— Я бы сказал, что это весьма маловероятно, — довольно спокойно ответил наконец я. — Какая им от этого польза, к чертям собачьим? Какой смысл стрелять в нас, мстя за несчастный случай? Это попросту неразумно.

— Не знаю, — медленно сказал он, — но, тогда, может, вам на ум приходят какие-то другие причины, по которым на них обоих совершено покушение?

— Я вообще никаких причин придумать не могу. Но и то, что вы предполагаете конечно же, не причина, — сказал ему я.

— Возможно, вы и правы. Посмотрим. В любом случае я буду рад, если вы, пока все не выяснится, разок-другой переночуете не дома.

Я немного поспорил с ним. Я никак не мог понять, почему мне угрожает опасность, но он был настойчив. Так и не сказав ничего прямо, он все же дал мне понять, что дело здесь весьма и весьма темное. В общем, после разговора с ним у меня возникло неприятное ощущение, что за любым углом меня может подкарауливать вооруженный молодчик. Веселого мало. И, в конце концов, я согласился держаться подальше от дома, хотя в душе и полагал, что испугался зря.

То ли Секретная Служба передала кому-то фотографию, то ли какой-то предприимчивый журналист умудрился раздобыть другую, но в каждой газете и почти везде на первой странице появились изображения покореженной «Фетиды» среди разрушений, которые она, как предполагалось, вызвала. Теперь всем и каждому стало ясно, что корабль не взорвался. Более того, в самых последних выпусках появились переводы статей из немецких газет. Осознав, что цензура допустила промашку, те наперебой проталкивали новую теорию.

Из нее следовало, что все это в целом было коварным жидо-масонским заговором. Влиятельные евреи, стоявшие за спиной Бэлфорда, тоже еврея, подготовили подлый удар по оборонительным силам Рейха — первый удар в тайной войне, которую начало против Германии всемирное еврейство — и да падет на него кровь 2500 немецких мучеников! Проведенное гестапо расследование показало, что капитан Бэлфорд и два его помощника, получив взятку размеров в 250 ООО фунтов, хладнокровно сбросили «Фетиду» на беззащитный город Пфаффхайм, да еще и придали всему инциденту видимостьслучайности. На самом же деле то была никакая не случайность. То был выстрел по Германии и немецким силам обороны. 2500 немцев, которые стали его жертвой, пали за Отечество столь же доблестно, как и любой солдат на поле боя. Они будут отмщены. Народ Третьего Рейха потребовал, чтобы убийц передали в руки германского правосудия.

Снова была задействована хорошо известная техника «большой лжи». Нам с капитаном выделили апартаменты на двоих, и мы вместе сидели и читали эту дичь, удивляясь, что кто-то счел ее достойной печати.

— Но я ведь не еврей, — с недоумением заметил капитан.

— А ты думаешь, это что-нибудь значит? — ответил я.— Тебя обвиняют в антинацистским заговоре, следовательно, ты просто не можешь не быть евреем.

— И как же они себе это представляют, черт возьми? Ведь и дураку понятно, что даже при наиблагоприятнейших условиях нельзя быть уверенным, где именно брякнется отлетавшая свое посудина?

— Конечно же, всем все понятно. Но знает ли об этом публика? В конце концов, разве не мы сами потратили уйму времени, пытаясь убедить их в добросовестности и надежности Ракетной Службы?

— 250 тысяч фунтов. Однако... — пробормотал капитан. Нас явился навестить заместитель помощника комиссара, а с ним — и сам помощник комиссара.

— Итак, — сказал ЗПК, когда на глаза ему попались газеты, — похоже, они жаждут вашей крови, не правда ли? Мы уже получили от их посольства ноту о вашей выдаче.

— Я подам на них в суд за клевету, — заявил капитан.

— Интересно, в какой же? В германский? — улыбаясь, спросил помощник комиссара.

— Но ведь все это — просто какой-то жуткий бред. Они-то должны это понимать! — возразил я.

— Они-то, конечно же, понимают. Однако твердо намерены заполучить вас тем или иным способом, верно? — и он указал на повязку, поддерживающую руку капитана. — Спрашивается: почему?

— Самый настоящий абсурд! Не может же государство мстить за то, что, как всем известно, было просто несчастным случаем? — сказал я ему.

— Я с вами полностью согласен. Следовательно, на то должна быть причина. Верно?

— Но какая?

— А вы не забыли о грузе «Фетиды»? Ведь там было золото, а им его ой как не хватает.

Капитан шумно фыркнул. Это было верным признаком того, что он вот-вот заведется и начнет, как обычно, обличать культ золота, но он, видимо, сумел взять себя в руки и не стал дурить.

— Кроме того, там имелась большая партия ганимед-ского дерева, практически не менее ценного, чем золото. Да еще и уйма тиллферового волокна. Как насчет этого?

Это мне как-то до сих пор не приходило в голову. Тиллферовое волокно при определенных условиях выделяет эфир — легчайший из известных газов. Его, в частности, закачивали в крылья аэропланов, дабы увеличить подъемную силу. Так как тиллфер растет только на Ганимеде, и притом — в ограниченных количествах, а также поскольку там действует англо-американский торговый протекторат, немцам так просто его было не получить. То есть это был один из видов сырья, в котором они остро нуждались. Конечно же, им приходилось нелегко, но много ли они оставили бы нам, если бы то были их владения? Ответ однозначен.

— И что же? — спросил я.

— Не знаю. Но полагаю, всего лишь полагаю, что они вернут нам груз только при условии — что им выдадут вас.

— А какая им от этого польза?

— Они могут заявить, что во имя блага их народа они должны поступить с заговорщиками так, как с ними и надлежит поступать.

— Фантастика. И кто же этому поверит? — спросил капитан. Помощник комиссара передернул плечами.

— Да много кто, если об этом достаточно громко вопить. Подобный метод оказывался действенным и прежде. Просто удивления достойно, что они раз за разом выкидывают, — он поразмыслил несколько секунд. — Они устройли заварушку в 1914-м. Они вызвали катастрофу в 1940-м. И теперь опять готовят что-то подобное. Честное слово, глядя на них, начинаешь понимать, как, наверное, смотрел Генрих Второй на Томаса Бекета.

Но ПК ошибался. Общественное негодование по поводу требования о нашей выдаче вспыхнуло довольно быстро и, как обычно, сосредоточилось на различных аспектах проблемы. Высказывалось негодование по поводу того, что выдача иностранному суду британских подданных вообще хоть кому-то может показаться допустимой, звучали требования опровержения любых обвинений в заговоре, много говорилось о недопустимости самой возможности подобных соглашений с немцами. Даже самые умеренные из наших сторонников и те считали, что непременно должен состояться суд, который полностью оправдал бы нас, но происходить это должно в Англии, где царит дух правосудия и никто не прикрывается благом государства, вынося приговоры.