Брайан Олдисс - Теплица

Девушка задергалась в своих путах, но не сумела их ослабить.

— Мы всего только пастухи. Если вы оба подобны мне, то поступаете плохо, причиняя мне боль. Что я вам сделала? Я всего лишь собирала фрукты.

— Нам нужны ответы. Я больше не ударю тебя, если ты станешь отвечать на наши вопросы. — Рука Грена снова поднялась над Яттмур, и на сей раз она сдалась.

— Я пастушка… пасу попрыгунчиков. Сражаться или отвечать на вопросы — не мое дело. Если хотите, я могу отвести вас к своему племени.

— Расскажи, где живет ваше племя.

— Оно живет на Отрогах Черной Глотки, это совсем близко. Мы мирные люди. Мы не прыгаем на других с неба.

— Отроги Черной Глотки? Ты отведешь нас туда?

— Вы желаете нам зла?

— Мы никому не хотим зла. К тому же, сама видишь, нас только двое. Чего же тебе опасаться?

Яттмур нахмурилась, словно не доверяя словам Грена.

— Тогда вы должны поставить меня на ноги и развязать руки. Мой народ не должен видеть меня связанной. Я не убегу.

— Я проткну тебя мечом, если ты попробуешь сбежать, — сказал Грен.

Ты быстро учишься! — с одобрением пробубнил сморчок.

Пойли сняла с Яттмур веревки. Девушка пригладила волосы, потерла запястья и на четвереньках стала пробираться меж недвижных листьев; пленившие ее люди следовали за нею по пятам. Они не обменялись более ни словом, но в сердце Пойли все глубже закрадывалось сомнение, особенно когда она увидела, что бесконечное однообразие зарослей смоковницы начинает сменяться чем-то новым.

Следуя за Яттмур, они спускались по дереву. Огромная куча обломков камней, увенчанная крапивным мхом и кустиками скок-ягоды, появилась в стороне от их пути, затем еще одна. Но по мере спуска к земле воздух над головой становился все светлей; это могло означать лишь одно — в этих местах смоковница вовсе не столь высока, как обычно. Ветви ее все чаще были искривлены, становились все тоньше. Вскоре острый солнечный луч пронзил листву и упал на путников. Верхушки все приближались к Почве. Что бы это могло значить?

Пойли задала этот вопрос в своем сознании, и сморчок ответил ей:

Лес не может расти повсюду. Мы пришли туда, где земля недостаточно плодородна, где леса нет. Не стоит пугаться.

— Должно быть, мы приближаемся к Отрогам Черной Глотки. Мне не нравится это название, сморчок. Позволь нам вернуться, пока мы еще живы.

Нам некуда возвращаться, Пойли. Мы странники и можем лишь идти дальше. Не бойся. Я помогу вам и никогда не оставлю в беде.

Ветви истончились до того, что стали слишком слабы, чтобы нести людей. Ловко оттолкнувшись, Яттмур полетела вниз и приземлилась на грандиозной куче камней. Пойли и Грен последовали за ней. Они замерли, вопросительно глядя друг на друга. Затем Яттмур подняла палец.

— Слышите? Сюда скачут попрыгунчики! — воскликнула она, когда по лесу, подобно дождю, пробежал знакомый ей шум. — Это звери, которых ловит мое племя.

Под ними каменистый островок соприкасался с землей. То была не грязная трясина разложения и смерти, о которой Грен и Пойли не раз слышали за время жизни в племени Лили-Йо. Подобно замершему вдруг морю, окрашенная красным и черным земля была странно искорежена, испещрена выбоинами. Здесь росли лишь очень редкие, чахлые растения. Казалось, земля восполняет этот пробел собственной замершей жизнью, настолько она была покрыта расщелинами, превращавшимися в искореженные пупки, искривленные глазницы или же в приоткрытые от вожделения пасти.

— У этих скал страшные лица, — прошептала Пойли, с ужасом глядя вниз.

— Тихо! Они бегут прямо сюда, — предостерегла Яттмур.

Прислушиваясь и всматриваясь в полумрак между стволами, они увидели целое стадо странных существ, скакавших по изрезанной трещинами земле, невиданным аллюром выныривавших из лесных глубин. То были жилистые создания — растения, едва научившиеся за череду промелькнувших веков грубо копировать повадки семейства заячьих.

Бег их был не слишком быстрым и довольно-таки неуклюжим — по меркам тех животных, которым унаследовали попрыгунчики. На бегу их натянутые сухожилия резко щелкали; самих попрыгунчиков шатало из стороны в сторону. Голова каждого была оснащена челюстями ковшиком и громадными ушами, тело же не знало плавных линий и было покрыто странными пятнами. Передние ноги, коротенькие и неказистые, напоминали жалкие обрубки, зато задняя пара была куда длиннее и, по крайней мере, частично сохраняла грациозность, присущую давно вымершим зайцам.

Лишь скромная часть всего этого была очевидна для Грена и Пойли. Для них попрыгунчики были всего лишь новым видом живых существ с невыразимо отвратительными лапами. Для Яттмур попрыгунчики значили нечто совсем иное.

Еще до их появления она развернула обмотанный вкруг пояса моток волокнистой веревки с подвешенным к ней грузом и взвесила его в руках. Когда стадо, щелкая и топая, полилось по земле прямо под их камнем, она проворно швырнула веревку вниз. Веревка тут же развернулась во что-то похожее на примитивную сетку с грузилами, болтающимися на концах.

Сеть настигла сразу трех попрыгунчиков, опутав уродливые конечности. Яттмур тут же поспешила спуститься, подбежав к брыкавшимся в сети попрыгунчикам прежде, чем те смогли встать, и накрепко опутала всех троих веревкой.

Мчавшееся мимо стадо разделилось надвое и пропало из виду, не снижая скорости. Трое пленников Яттмур покорно застыли на месте, олицетворяя собой поражение растений в столкновении с хитростью человека. Яттмур с вызовом посмотрела на Грена с Пойли, словно бы испытывая облегчение после демонстрации своей ловкости, — но Поили глядела мимо, указывая на поляну впереди и прижимаясь к своему спутнику.

— Грен! Посмотри! Это… монстр. Грен! — сдавленно бормотала она. — Разве я не говорила, что это нехорошее место?

Опираясь на широкий каменный скат вблизи от мчащихся прочь попрыгунчиков, там разворачивался, надуваясь, какой-то серебристый пакет. Быстро увеличиваясь, он постепенно превращался в громадный шар, намного превышавший размерами человеческий рост.

— Это зеленобрюх! Не надо смотреть! — пояснила, оглянувшись, Яттмур. — Это плохо для людей!

Но, завороженные зрелищем, они уже не могли отвести глаз; разворачиваясь, пакет раздулся во влажную сферу с тяжелыми складками, а на этой сфере рос, набухая, единственный глаз, огромный желеобразный глаз с зеленым зрачком. Глаз поворачивался, осматриваясь вокруг, пока не замер, рассматривая притихших людей.

Внизу пакета-шара появилась глубокая прорезь. Последние несколько попрыгунчиков увидели ее, ненадолго замешкались и затем, пошатываясь, направились к конверту. Шестеро из них прыгнули прямо в разрез, который тут же захлопнулся за ними, подобно широкому рту, тогда как сам конверт начал понемногу оседать, сморщиваясь.