Сергей Герасимов - Единоборец

– Откуда все это взялось? – спрашиваю я. – Откуда хищники, которых нужно опасаться?

– Эволюция и естественный отбор, ничего нового. Каждый организм и каждый вид организмов – сам за себя и против всех. Те, что смогли организоваться, живут в городе. Остальные охотятся друг на друга. То же самое, что и у вас. Я ведь уже объясняла. Жизнь – она везде одинакова.

Я выстреливаю в темноту длинной упругой петлей, и она затягивается на шее приземистого существа, которое пыталось к нам незаметно подобраться. Существо визжит, как поросенок, и упирается всеми лапами. Оно не похоже на хищника, но я ведь не знаю, как выглядят и как маскируются хищники здесь. Я тащу его, оно становится ко мне задом и прочно упирается в камни когтистыми лапами.

– Это муравьед, – говорит Клара. – Он питается мелкими жуками. Зря ты его напугал.

Сейчас я держу муравьеда за шею. Животное весит килограмм тридцать и имеет более чем внушительные когти на лапах. На одной из передних лап коготь длиннее.

– Оно к нам подкрадывалось.

– С какой стати ему к нам подкрадываться?

– Я не знаю.

Я привязываю петлю к ближайшему дереву, чтобы муравьед не удрал, и иду в ту сторону, откуда он появился. Животное сразу пытается закопаться в почву. Оно оставляло заметные следы на подстилке из гнилых листьев и кусков древесной коры. Буквально в трех шагах я вижу отгрызенную человеческую руку небольшого размера, как будто детскую. Рука отгрызена по локоть. Я беру ее с собой.

– Как тебе это нравится?

Клара быстро отстраняется.

– Это ребенок? – с ужасом спрашивает она.

– Вряд ли. Слишком старая кожа. Обрати внимание на ногти. Это ногти взрослой женщины маленького размера.

– Карлица?

– Очень может быть. Например, та самая карлица, которая исчезла во время нашего приключения в метро. Эта рука опасна? – спрашиваю я.

– Да как тебе сказать, – говорит она. – Мое тело, очень похожее на человеческое, на тринадцать процентов состоит из информации. Что-то вроде концентрата ДНК. Эту информацию я должна передать пришельцу. Все остальные стараются либо стереть эту информацию вместе со мной, либо испортить ее. Если эта рука лишь дотронется до меня, информация начнет разрушаться.

– Если это та самая рука, – говорю я и включаю фонарь сильнее. Выдвигаю лезвие из второго сустава указательного пальца и разрезаю руку. Анатомически никаких отличий от нормальной руки. Никаких, кроме вот этого. Процесус Стилоидеус лучевой кости. Этот небольшой выступ заменен странным устройством, какого я никогда не видел. Неровная трехгранная пирамидка, которая снимается, но не отделяется, потому что от нее тянутся тонкие прочные нити, ведущие к пальцам.

– Похоже, что это оно, – говорит Клара.

– Или что-нибудь другое. Мы этого никогда не узнаем. Но меня больше всего волнует появление этой штуки тут.

– Почему? – наивно спрашивает она.

– Потому что за нами следят. Я не знаю, кто это, и как они сильны. Мне не нравится сам факт.

Время отдыха закончено, я собираю рюкзак и впрягаюсь в лямки. Впрочем, эта штука уже стала заметно легче. Мне то что, я проживу на подножном корме где угодно, даже здесь, а вот Клара… Как бы она не просчиталась.

– Сколько ты взяла провизии? – спрашиваю я.

– На три дня.

– А если не хватит?

– Должно хватить. В любом случае у меня очень мало времени. Мы либо успеем, либо нет.

А, так вот оно что.

– Сколько? Сколько у нас времени? – спрашиваю я.

– Продолжительность моей жизни ограниченная ста семьюдесятью часами, – отвечает она.

– Сколько? – Я даже останавливаюсь.

– Я не проживу больше, чем сто семьдесят часов. Ты что, оглох?

– Но это же всего неделя!

– Да. Три дня из этой недели уже прошли. Разве ты не замечал, как быстро я старею?

– Я думал, что ты делаешь это специально.

– Где ты видел женщину, которая будет специально стареть? Посмотри на меня? Разве я похожа на ту девчонку, которую ты встретил два дня назад? Сколько мне лет, по земным меркам?

– Не меньше тридцати, – отвечаю я, – но мне трудно сказать. Здесь плохое освещение.

– Потрогай мою кожу, – она протягивает мне свою руку. – Разве это рука молодой девушки? Я одряхлею и умру всего через несколько дней.

– Но ты столько знаешь и помнишь, как будто прожила целую жизнь.

– Это всего лишь записанная информация. Я ничему не училась, не добывала эти знания сама. Я кое-чему научилась за эти три дня, это правда. Но это лишь крохи. Я стараюсь читать книги.

– Почему ты не сказала об этом раньше?

– Я не хотела, чтобы ты тянул время.

– В таком случае, идем скорее. Тебя не могли спроектировать на месяц, на год или на сто лет?

– Могли, конечно, – отвечает Клара. – Но на это совсем не было времени. Меня сляпали на скорую руку.

В лесу есть довольно много съедобного, для непривередливого человека, вроде меня. Я пробую все подряд, выбирая лучшее. Деревья несъедобны абсолютно, а вот трава или мелкие растения частично состоят из органики, из полимеров, в основном. Моя пищеварительная система неплохо с этим справляется. Мне удалось даже разгрызть несколько плодов, напоминающих орехи. Интересно было бы попробовать животную пищу. Здесь много животных, но они предпочитают не показываться нам на глаза. Конечно, я вряд ли бы стал убивать для того, чтобы съесть, но я бы попробовал какие-нибудь яйца местных птиц или ящериц, если здесь есть аналоги птиц и ящериц.

Через некоторое время мы выходим на довольно удобную широкую тропу, и идти становится легче. Я стараюсь не думать о том, какое животное проделало этот тоннель в чаще. Однако нервы несколько напряжены, и я то и дело останавливаюсь, чтобы прислушаться. За себя я не боюсь, но Клара может пострадать при внезапном нападении. Наконец, мы окончательно останавливаемся. Перед нами во тьме находится нечто. Оно настроено враждебно. Я слышу низкий глубокий звук, напоминающий гудение мощного двигателя. Ошибиться невозможно: это предупреждение.

– Ты знаешь, кто здесь водится? – спрашиваю я Клару.

– Никто не знает, что водится в лесу.

– Тогда нам стоит уйти с тропы.

– Ты боишься?

– Это его территория, – отвечаю я и тащу ее под деревья. Крупная темная масса проходит мимо нас. Никогда не ввязывайся в драку, если не знаешь, кто твой соперник. Особенно, если драки легко избежать. Я еще раз сверяюсь со своим внутренним компасом, чтобы определить нужное направление. Мой компас не использует магнитные поля, иначе мы давно бы заблудились в этой мешанине электромагнитных излучений. У меня квантовое устройство, которое невелико и способно работать при любых условиях. Оно может выводить информацию прямо на сетчатку моего глаза. Итак, я сверяюсь с компасом и выбираю направление. Но, лишь только мы двигаемся вперед, как наталкиваемся на водную преграду. Назвать это водой можно лишь с большой натяжкой. На самом деле это водный раствор всевозможных кислот. Вода кишит рыбой: эти округлые создания с мощными хвостами то и дело подпрыгивают в воздух, переворачиваются и снова плюхаются обратно. Кажется, их морды снабжены присосками. Ширина реки – метров двенадцать, но нет ни одного дерева, по которому мы могли бы перебраться на ту сторону. Плыть в этом бульоне я не хочу. Мы сворачиваем влево, так, чтобы оказаться подальше от звериной тропы, и идем вдоль реки в поисках переправы. Трава здесь остра, как лезвия. Мне приходится ее срезать, в тех местах, где она особенно высока. Наконец, мы видим переправу.