Дмитрий Сергеев - Завещание каменного века [журнальный вариант]

Впервые в жизни я выступал в роли «всевышнего». Из жалкого пленника я стал вершителем судеб.

Пароль действует безотказно. Но что помешает Машине вновь обрести самостоятельность, когда мы покинем Карст? Ничто. Она вновь займется совершенствованием хвостатых, выуживая у наиболее одаренных из них новую информацию. Больше ей ведь неоткуда добывать знания. Не проще ли навсегда устранить такую возможность - разъединить мозговые объемы? Правда, тогда хвостатые вообще останутся без какой-либо поддержки. Могут погибнуть, если окажутся нежизнеспособны. Могут и выжить, развиваться. Тут я не вправе вмешиваться и навязывать природе свою волю…

- Я должен пройти в распределительный пульт твоего мозга, - сказал я Машине.

В углу зала зажегся синий круг.

- Там вход, - сказала Машина.

Я очутился в просторной комнате, сплошь уставленной приборными досками, - тысячи индикаторов, рычажков и кнопок.

- Где находится узел, соединяющий мозговые объемы?

Светящаяся указательная стрелка перекинулась через комнату, уткнулась в массивный рычаг.

Я подошел, взялся за рукоятку.

- Ты хочешь лишить меня единственной возможности совершенствоваться?

В машинном голосе почудились нотки ужам.

- Ты уже и без того достаточно натворила чудес.

- Подожди!

Смертельное отчаяние Машины остановило мою руку.

- Это безжалостно. Нельзя одним взмахом прикончить все, что было создано и продумано мною за миллионы лет. Прежде чем разрубишь мой мозг, выслушай мое самое главное, самое важное.

- Что ж, говори, - разрешил я.

- Представь себе, если бы внутри моей схемы содержались элементы, обладающие самостоятельностью, - разве смогла бы я работать в таких условиях, когда каждый из составляющих меня элементов мог толковать мое указание на свой лад? Да еще между элементами возникли бы не предусмотренные схемой новые связи. А всякое человеческое общество именно таково.

Нужно передать всю полноту власти разумным машинам. Во главе такого государства смогу стать я. Право поиска цели оставить только за мною - все остальные будут лишь исполнителями моей воли, моего разума. Скоро я достигну этого здесь, на астероиде. Я сама создам здесь человека и целью государства. Я буду подсказывать своим людям все, что посчитаю нужным. Разовьется могучая цивилизация. Только не мешайте мне. Потом люди с других планет могут прилетать ко мне учиться, перенимать опыт…

Весь этот бред она нашептывала мне торопливо, сбивчиво - моя ладонь все еще лежала на рукоятке рычага.

У меня начали тяжелеть веки. Мне стало чудиться, будто я разморился возле растопленного камина и вот-вот засну. Заснуть было бы так сладко и приятно…

- Не спи! - услышал я Эвин голос.

Я встряхнулся - увидел себя в окружении приборных досок. Тысячи разномастных индикаторных ламп подмигивали мне. Доносился убаюкивающий голос Машины:

- Как хорошо, когда не надо будет думать и решать самостоятельно, когда решения будут подсказаны самой разумной Машиной. Нужно сделать все стандартным, стандартным, стандартным…

- Не спи!

Я пришел в себя. Сонная одурь скатывалась с меня, как туман. Я стиснул пальцы.

- Остановись! Не на…

Я рванул рукоятку - голос Машины оборвался на отчаянной ноте. Наступила тишина.

- Эва, - позвал я.

Интересно, где она может прятаться? Не мог же я слышать ее голос сквозь толщу бетонированных стен.

- Где Эва?

- Все люди, прибывшие вместе с вами на астероид, находятся в хранилище. Для моих роботов доступ туда запрещен.

Голос Машины был четким и бесстрастным. Теперь она превратилась в послушную исполнительницу. Ни на какие новые фокусы она теперь не была способна.

- Что означают слова: «Сезам, откройся!»? Разве есть эти слова на земтерском языке?

- Не знаю. Я никогда не слышала таких слов.

- Но ведь ты первая крикнула: «Сезам, откройся!»

- Я слышала, когда ты подумал эти слова.

- Ты можешь слышать мои мысли?

- Нет. Совсем не то. Это случается только, когда нам всем угрожает опасность, когда от этого зависит спасение. Я не знаю, как это получается.

- Это ты сейчас помешала Машине загипнотизировать меня?

- Я. Если бы ты не прервал связи внутри нее, она бы усыпила тебя навсегда.

- Откуда ты знаешь все это?

- Не знаю.

Невозможно было не верить ей: у нее было такое простодушное лицо. В самом деле, можно подумать, что она обладает какими-то неизвестными чувствами, сверх пяти, отпущенных природою.

Мы сидели у камина. К нашему разговору прислушивались двое. Итгол и Игара. Остальные сонными манекенами дремали в креслах. Никто из них не поинтересовался, где мы пропадали, что было с нами. Вез ежедневных земтеровских возбуждающих передач они чувствовали себя опустошенными - не испытывали ни интересов, ни желаний. Словно механические игрушки, у которых кончился завод.

Итгол с Игарою перешептывались между собой, посматривая на Эву. Итгол что-то сказал - я не понял, слова показались незнакомыми. Эва вздрогнула и беспокойно посмотрела на Итгола. Он повторил ту же фразу. Эвино лицо словно осветилось - как будто она вспомнила что-то позабытое. Сбивчиво, волнуясь, она произнесла несколько слов - опять ни одного знакомого мне. В разговор вступила Игара.

Язык, на котором они говорили, не имел даже отдаленного сходства с земтерским. Игара с живостью, неожиданной для ее возраста, вскочила на ноги. Теперь они все трое говорили наперебой.

Я словно присутствовал в театре - актеры с великолепным мастерством разыгрывали передо мной сцену из мелодрамы с благополучной развязкой.

- Да, Олесов, вы угадали - Эва наша дочь, - сказал Итгол.

У камина мы остались с ним двое: Эва с Игарою удалились к себе, прочих земтерян я не принимал в расчет.

- Мы потеряли ее во время первой экспедиции на Земтер.

- Значит, сами вы не земтеряне! Я давно подозревал это.

Итгол помешал кочергою - сгоревшая древесина рассыпалась на пышущие угли. Синие язычки пламени неторопливо перебегали по ним.

- Помните, я говорил: есть человечество, пошедшее по иному пути развития, чем земтеряне?

- Вы прибыли с той планеты?

- Наша цель: узнать, почему земтеряне зашли в тупик и можно ли им помочь.

- За что же они вас преследовали? Вам все время приходилось скрываться.

- Вряд ли на это смогли бы ответить и сами земтеряне. Они давным-давно прервали любые контакты с инопланетными цивилизациями. Всякий пришелец для них - враг. Поскольку система учета у них развита лучше всего, каждый чужой человек оказывался не зарегистрированным, и его преследовали. Нам с Игарою приходилось всячески ухищряться, чтобы не влипнуть. До сих пор не пойму, как удалось Эвене возбудить подозрений. Правда, она была тогда совсем маленькой…

- Но если вам нужен был Земтер, то почему вы покинули его и заинтересовались моей судьбой?