Дмитрий Сергеев - Завещание каменного века [журнальный вариант]

Мы расселись, люки захлопнулись, внутри громады корабля раздались невнятные шумы - загудело, защелкало, запищало. В салон из нескольких овальных отверстий поползла шипучая пена. Она заполнила все пространство, окутала наши тела и кресла. Пена была густая и упругая, как резина.

Не знаю, сколько времени продолжался полет, не знаю, спал я или бодрствовал. Послышался знакомый свист - пена схлынула. Последние голубоватые хлопья с шипением таяли на одежде, на креслах, на полу и в сборках занавеси, скрывающей окно-иллюминатор. Нечеткий лунный свет лился с потолка, фигуры людей, сидящих в качалках-корзинах, были плохо различимы. Что-то показалось мне странным. Я не понял, что именно. Все зашевелились, заерзали, оглядывая друг друга в полумраке.

- Хорошо бы прибавить свету.

Это сказал Итгол.

Свитер висел на нем необычно, будто не на живом человеке, а на огородном пугале - мешком, не по росту. Да и весь он словно усох и съежился в своем кресле.

На потолке в центре салона загорелая свет. В никелированном подлокотнике я увидел отражение поразительно знакомого лица, нисколько не похожего на гипномаску земтерянина. Я не сразу сообразил, что это мое собственное лицо каким оно было прежде.

Видимо, я слишком резко шевельнулся - тело выскользнуло из кресла, я беспомощно забарахтался в невесомости. Одиннадцать других пассажиров, с совершенно незнакомыми мне лицами, молча наблюдали за моими потугами в воздушной акробатике. Мне все же удалось пойматься за лямку кресла и боком впихнуть свое тело в распахнутую корзину-сидение.

Вначале нужно потихоньку осмотреться и осмыслить: что же случилось, почему я оказался в окружении незнакомых людей? И все - разные!

Итак, по порядку: мы стартовали с Земтера и прибыли… Куда прибыли? Да и был ли старт? Слишком мало времени прошло: такое ощущение, будто вздремнул на часок, не больше. Впрочем, во всей этой истории со мной, которая началась там, в горах, время ведет себя странно: то ли миллионы лет прошли, то ли полгода. Буду принимать во внимание одни факты: мы находимся в невесомости, я утратил гипномаску - у меня прежнее, свое лицо, вокруг меня незнакомые люди - узнаю только их свитеры. Стоп, стоп! Я оглядел себя: рисунок на моем свитере остался без изменений - точно таким он был на Земтере. Стало быть, я вижу тех же самых людей, только без гипномасок. Должны же ведь и у них быть собственные лица. Значит, наш корабль в самом деле находится на таком расстоянии от Земтера, где влияние гипноцентра не сказывается.

Видимо, остальные тоже переваривали все это: молча оглядывали друг друга. Из всей компании только двое, мужчина и женщина, почти не изменились - остались такими же красавцами, какими были на Земтере. Судя по свитеру, женщина была моей невестой, Либзе.

На свитере у мужчины на груди горизонтальные полосы - это Герий. Жуткая мускулатура распирала его одежду, стоило ему чуть шевельнуться, бычьи мослы перекатывались под свитером. У него в самом деле красивое лицо - этакая мужественная красота. Только вот недоуменный взгляд придавал ему глуповатое выражение…

Хотя я не мог знать, как в действительности выглядят Итгол и Игара, их обоих я узнал сразу - не нужно было и свитеры разглядывать. Игара была невысокой и щуплой. Ее лицо поражало богатством мимики, быстрой сменой настроений. Она то ли готова была рассмеяться, то пи просто недоумевала: где она и что случилось? С Итголом она не разговаривала, только переглянулась. Они и прежде понимали друг друга без слов.

Итгол далеко не молод. Мочки ушей у него оттянуты книзу, они, как подвески, свисают по обеим сторонам крупного негроидного лица. На голове короткая седая щетина волос. Большие, чуть навыкате глаза с живостью перекидываются с одного предмета на другой.

Несколько минут все внимательно приглядывались друг к другу. Первым заговорил Итгол.

- Ну-с, распоряжайтесь - мы ваши гости, - обратился он ко мне. - А что касается этого, - он как-то небрежно обмахнул длинными пальцами свое лицо, - понемногу привыкнем.

Он сорвал с себя ладанку, подвешенную на шнурке, и отшвырнул ее.

- Здесь эти штуки не нужны… Металлический жетон описал параболу, ударился о потолок и поплыл книзу.

Я подобрался к иллюминатору, отдернул шторку. Среди немигающих звезд обрисовался силуэт громадного тела. На его поверхности, будто брызги, были раскиданы зеленые и синие огоньки. Я подумал, что вижу стартовую площадку Карста, но, хорошенько присмотревшись, понял ошибку - за окном маячил обыкновенный шлюп. Я хорошо знал, что это шлюп, потому что видел его мальчишкой. Роботы уже выдвигали из его чрева входной трап.

Я ощутил щемящую и сладостную боль, знакомую каждому, кому случалось возвращаться в родные места после долгой разлуки. Насколько же прочно вошли в меня чувства мальчишки! Ведь места были родными ему, а не мне.

Скорей, скорей! Я лихорадочно разбирал кипу скафандров, сложенных в боковом отсеке кабины, и по одному вышвыривал их в салон.

То, что я побывал здесь в образе мальчишки, помогало ориентироваться: я действовал безошибочно.

Голубоватый свет прожекторов освещал наш короткий полет через бездну. То, что во все стороны разверзлась бездна, сознавалось непроизвольно: такой плотной черноты невозможно представить нигде.

Я подрулил к приемной площадке и помог остальным войти в шлюп.

Когда я потянулся к торчащему из стены рычагу, даже мои пальцы вспомнили мягкую шероховатость рукоятки. Только тогда, у мальчишки, пальцы чуточку не сошлись, а моя ладонь облегла рукоятку плотно.

Тело ненадолго налилось тяжестью - сказывалось ускорение шлюпа, - потом снова возвратилась невесомость, и ремни ослабли.

Опять накатилась тяжесть. Я догадался: подлетаем к цели, двигатели выполняют торможение.

Корабль мягко пришвартовался, гулом отозвались опустевшие баки с остатками горючего, последняя судорога дрожи прокатилась по металлической обшивке шлюпа. Где-то под нашим полом задвигались автоматы, устанавливая герметически закрытый переход во внутренние помещения Карста.

Лишь у самого входа было тесно, как в прихожей, дальше коридор расширялся.

В лабиринте можно идти по двое, и я взял под руку Либзе. Позади вразнобой слышались шаги остальных.

Створы тяжелой двери уползли в пазы, автоматический луч-счетчик зарегистрировал каждого из нас. Поблизости натужно гудели запасники-трансформаторы.

Свинцово-каменные плиты встали на прежнее место. Открылись вентиляторы. Разреженный воздух, который мы занесли, с шипением уходил в них. Изоляционный душ шумно оросил наши скафандры. Вакуум-насосы увлекали воду в очиститель. Слышно было, как в карантинный приемник нагнетается местный воздух.