Александр Черченко - Сказание о системном администраторе

И вот однажды, в начале двадцать первого столетия сверхчеловека по имени Демьян в очередной раз настигла космическая тоска. Одновременно, в городе N, одного обыкновенного сисадмина по имени Алексей настигла компьютерная тоска. И на крыше многоэтажки, в ночном сумраке декабря две тоски встретились…

Я проснулся. Впрочем, это был не сон, в обычном понимании, поскольку я отлично слышал и даже видел каждое слово Чадушкиной сказки. В купе поезда стоял тот же уютный полумрак, и слышались те же размеренные звуки покачивающегося вагона.

«Вот что такое Демьян в истинном виде», — подытожил домовёнок, подняв указательный пальчик кверху.

— Так кто же он все-таки такой? — Спросил я опять.

— Одно скажу тебе, Леша, не Демьян он вовсе, а Демон [1] Слово «Демон» (Δαίμων — др. греч.) употребляется в исконном, первоначальном значении — бессмертное божество, нечто среднее, связующее, между олимпийкими богами и героями людьми. К христианской традиции толкования термина как злого существа имеется лишь косвенное, поэтико-романтическое отношение. ! И ему как богу живому поклоняются. Да ты скоро сам с ним встретишься и узнаешь правду, а мне теперь пора.

Дедуля вдруг скрылся в углу верхней полки так же внезапно, как и появился.

— Постой, давай поговорим еще, — бросился я за ним, но он исчез. Я присмотрелся — в том месте, где недавно еще сидел, свесив свои обутые в лапти ножки вредный маленький старикашка-ябедник, лежал свиток бересты. Я взял его, развернул и прочитал:

«Мы скоро увидимся там, где пылает вечный огонь жизни»

«Что ж, значит, скоро предстоит полетать», — подумал я, снова укладываясь в постель. Эта мысль вызвала сонливость. Я зевнул и повернулся на бок лицом к стенке. «Полетать, полетать», слышалось под мерный стук железных колес и поскрипывания вагона. Однако сразу я не заснул, в голову полезли яркие картинки прошедшей битвы. Мне вспомнился момент, когда автоматная очередь, пущенная из «Крайслера» разбила лобовое стекло моей машины и в салон ворвалась ревущая зима, осыпав меня тяжелыми комьями снега. Это выглядело так реалистично, так визуально-чисто, словно я попал в компьютерную игру будущего. Я размышлял с точки зрения компьютерщика, для которого картинки на мониторе связаны в первую очередь с мощностью видеокарты. Как поразительно устроен мир с точки зрения визуальной! Картина обыкновенной снежинки, падающей с неба на землю — божественное чудо нецифровой визуализации. Сколько сил и денег тратят корпорации на усовершенствование параметров техники, но что сравнится с натуральной реалистичностью? Кто превзойдет мощность видеокарты Природы?

Уже засыпая, я вспомнил, что завтра мой день рождения. Мама испечет свой традиционный кремовый торт, накроет праздничный стол и как обычно затеет разговор на тему женитьбы «такого лоботряса как я на хорошей девушке»… Ладно-ладно, посмотрим.

Мама испекла свой традиционный кремовый торт, накрыла праздничный стол и как обычно затеяла разговор на тему женитьбы. А я слушал и думал как хорошо иметь свой дом, свое тихое уютное гнездо, где вместе с тобой живут надежнейшие люди — родные люди, у которых есть душевное тепло в груди, тепло предназначенное лишь для тебя. Жаль того, кто потерял такой дом и остался в холодном одиночестве. Даже если он враг, мне его жаль!

Несколько лет назад я ощутил холод подобной потери. Это случилось, когда с небольшим интервалом ушли из жизни мои прабабушка, бабушка и отец, а вместе с ними ушел из моей жизни мир деревни. Дом, в котором они жили, где я провел часть детства, опустел и был продан чужим людям. И все исчезло — часть семьи, дом, деревня. Когда я шел с кладбища мимо этого дома, смотрел на его знакомые окна, крышу, калитку, ветвистый орешник мне стало так одиноко, так бесприютно и тоскливо! От того, что уже нельзя войти в него просто так, встретить там бабушку или отца, сесть за стол и…

День рождения — это особенный праздник, потому что ты чувствуешь себя как то иначе, чем в остальные дни года. Ты просыпаешься уже слегка очарованный и видишь, что воздух изменился, он словно бы в легкой дымке или едва заметном тумане. Не знаю у кого как, но мое настроение в этот день обычно раздваивается на радостную и грустную половины. Радость вызывают поздравления, подарки и мамина суета на кухне. Для грусти тоже много поводов, например Александр Македонский в моем возрасте уже завоевал полмира.

Но все же, не радость и грусть главенствуют. Главное в этот день — ощущение тревоги. Именно с тревогой связаны у меня прошедшие дни рождений. Тревога незаметно прокрадывается уже с самого утра в грудь и начинает потихоньку сжимать сердце. К вечеру тревога нарастает. Причина тревоги проста — страх, что о тебе забыли твои друзья и приятели, страх, что никто из них не придет или не позвонит. Ведь количество поздравлений косвенно указывает на твой образ жизни, на то, как ты провел минувший год и чего добился. Согласитесь, если в прошлый год вас поздравляло, к примеру, десять человек, а в этом году только три, то это о чем-то говорит?

Однажды, пару лет назад, я чуть не сошел с ума от тревоги, потому что до 8 часов вечера, кроме мамы, сестры и племянницы меня никто не поздравил. И вот, когда я уже отчаялся ждать, когда к моему горлу стал подкатывать ком разочарования и обиды, вдруг посыпались звонки, один за другим, словно трубу прорвало.

Сегодня, в день своего 29-летия я осознал, что помимо всего нового и чудесного в моей жизни остался еще островок прежнего, обыкновенного мира. Ведь чудеса, в конце концов, могут кончиться, а семья останется. Семья не предаст и будет со мной до конца, потому что только связанное родом и любовью по-настоящему прочно в этом мире. Однако я был уверен, что и волшебная компания меня как-то поздравит. Подумать только, кажется невероятным, что мама с племянницей до сих пор ничего не заметили. Разве это мыслимо скрыть такое количество событий!? Надо признать, что мои чудесные друзья в совершенстве владеют искусством конспирации.

Меня не расстроило бы отсутствие внимания с их стороны, но тем не менее, я был тайно счастлив, когда поздно вечером перед сном вылезли из шкафа Ужеля с Ладушкой и торжественно преподнесли мне свой подарочек — крохотный деревянный брелок в виде снежинки. В центре шестиконечной снежинки блестел какой-то прозрачный камешек. В снежинку была продета серебряная цепочка.

— Носи это на груди, против дурного глазу, вражьей зависти и шальной пули убережет. Сам выпиливал, — гордо произнес Ужеля и с поклоном протянул мне подарочек