Эрик Поладов - Битва за землю

Все родные, друзья, коллеги, знакомые, преподаватели – они не могли представить Сару в руководящей должности: заведующей отделением или главврачом больницы. И всё из-за того, что у неё был слишком мягкий и нежный характер, который вполне соответствовал её внешности. Но все видели её талантливым доктором. Спасать жизни было её призванием. Таков был у неё характер, что даже в те моменты, когда, казалось бы, всё кончено, она продолжает биться до последнего. Если есть хотя бы ничтожная вероятность, один шанс из миллиона, что пациент выкарабкается, она будет его использовать.

В обыденной жизни она делала всё, чтобы никому случайно не навредить, или если она могла бы кому-нибудь хоть чем-нибудь помочь, она сделает это. А когда вопрос касается здоровья человека, она делает в разы больше, чем надо. Успешное лечение каждого пациента Сара воспринимала как священный долг.

Многие врачи в отделении были практичными и давали реалистичные прогнозы относительно дальнейшего состояния, о чём часто открыто сообщали. Сара прогнозов не давала, и видела только одно решение. У неё в голове был только здоровый человек, в которого она стремилась превратить каждого больного. Даже если случай запущенный и оставляет желать лучшего, она не просто билась за жизнь своего пациента, но ещё и его самого настраивала на лучшее, едва ли ни гарантируя, что они прорвутся.

Теоретическую сторону нейрохирургии она освоила в совершенстве. В интернатуре продолжала постигать новые высоты на практике. При вручении сертификата руководитель сообщил ей, что раньше ему не доводилось видеть молодого специалиста, который настолько бы быстро всему обучался, и особенно, чтобы настолько беспокоился за состояние больного. Во всех видах операций в её послужном списке была масса прооперированных пациентов. В ней сидел огромный потенциал, и со стороны могло показаться, что Сара уже почти достигла его предела.

С диагнозом «гематома головного мозга» она не раз сталкивалась в больнице, где находилась в статусе интерна. Она провела одиннадцать безупречных операций над удалением подобных гематом под наблюдением своего руководителя, но без единого его вмешательства. Так что рука у неё была набитая и ничуть не дрогнула, в отличие от остального персонала, среди которого все сильно сомневались в том, что этот новичок сделает всё, что требовалось от неё.

Старания нового врача были всё равно, что номер люкс в пятизвёздочном отеле. Доктор Сара Шоу провела такую операцию, что на её услуги было грех жаловаться. Никто из её новых подчинённых не видел настолько ювелирной работы. От гематомы не осталось ни следа. Даже шов был настолько идеальный, как будто это дело рук художника – очень тонко, ровно и едва заметно. Разве что времени на операцию понадобилось чуточку больше, чем тратят остальные хирурги.

Прямо у операционного стола весь персонал во главе с медсестрой Норой поздравили Сару, а сама Нора даже извинилась за то, что посмела усомниться в её навыках:

– Мисс Шоу, правда, я даже не могла подумать, что хирург с таким опытом способен на нечто подобное. Не в обиду будет сказано остальным врачам, но ваша работа – филигранная настолько, что им до вас – как до небес. Поздравляем.

– Спасибо. Но, – протянула Сара – знаете… вы тут все старше меня, и поэтому мне как-то не по себе, да и вообще непривычно. Обращайтесь ко мне просто по имени. Мне так будет легче.

Все тут же хором закивали, как послушные цирковые питомцы под пристальным надзором дрессировщика. Они и впрямь восхищались работой нового начальника и даже обрадовались её появлению в отделении. Она в одночасье завоевала расположение всего персонала. Теперь к ней относились с большим уважением, которого не удостаивались даже те доктора, кто проработал в больнице несколько десятилетий.

Прекрасно зная о дурных наклонностях заведующего нейрохирургией, Нора тщательно пыталась скрыть степень тяжести той травмы, с которой пришлось работать Саре. Мистер Зак Бергер, который к тому моменту разменял седьмой десяток, был уже закалённым старожилом в клинике и тринадцатый год руководил отделением. Мистер Бергер не пользовался авторитетом у подчинённых из-за своего чрезмерного надзора. Он в буквальном смысле сидел на хвосте весь рабочий день. Дотошно проверял каждую мелочь и находил, к чему придираться. Если одна из сотни лампочек горела чуть ярче, чем остальные – повод для Бергера полаять своим тошнотворным голосом. Нагнулся-разогнулся, халат немного задран – повод полаять. Инструменты в операционной разложены неровно на сантиметр – повод полаять. Не так ходишь – повод полаять. Он лично сравнивал снимки до и после операции, и никто не припоминал хотя бы одного случая, чтобы Бергер хотя бы промолчал, не говоря уже о словах похвалы. Реакция была всегда одна – пустой гнев, который он с диким удовольствием выливал на хирурга, пациенту которого принадлежали снимки. Это выглядело странно, потому что его уровень профессионализма не только не был выше, а даже наоборот – существенно уступал навыкам большинства хирургов в отделении, которые были на порядок моложе него с куда меньшим трудовым стажем. Из-за этого создавалось впечатление, что Бергер словно заряжается энергией от того, что без конца кричит на врачей, медсестёр и санитаров. В моменты, когда он изъявлял желание вставить сразу нескольким подчинённым, то в обязательном порядке звучала его коронная фраза: «Не было бы меня, это отделение превратилось бы в сплошную жопу всей хирургии». По части ругательств ему не было равных во всей больнице: «Ты не врач, а ошибка медицины», «Имел я такого работника», «Хватит чаи гонять, валите работать», «Тебе что, сделать трепанацию черепа. Может тогда вы все начнёте думать башкой, а не жопой», и всё в этом духе.

То, что новый и молодой врач взялась за столь сложную операцию – идеальный для Бергера повод поорать вдоволь и сделать это со вкусом. Об этом все знали и поэтому промолчали. Но скрывать долго не вышло. Разумеется, его интересовали успехи нового доктора, так что как только пациент начал приходить в сознание, он потребовал сделать повторные снимки для сравнения и принести их ему в бумажном варианте, и чтобы принесла именно Сара.

На шестой день после операции медперсонал сделал повторные снимки, и Сара отправилась на ковёр к начальнику с нарушенной психикой.

– Мисс Шоу – крикнул вслед Саре Бергер, когда стоял на посту и увидел её, проходящей мимо. – Вы ко мне? – вполне деликатно спросил он.

– Да, Мистер Бергер.

– Давайте, взгляну прямо сейчас, чтобы лишний раз не отнимать у Вас времени.

Не отнимать времени. А как же. Двуличный психопат.

Он взглянул на даты сканирования. Осмотрел содержимое первого снимка, который был сделан до операции. Затем второй – после. На последнем изображении всё выглядело так чисто, как будто в мозге ничего и не было. Но его – этого тирана – интересовал первый снимок. Ведь это как раз то, что ему и было нужно – обоснование его свирепых воплей, которые разлетались на весь коридор в отделении. Своим возгласом он прессовал молодого нейрохирурга, которая никак не ожидала такой реакции от своего шефа за совершённый подвиг.