Эрик Поладов - Битва за землю

Каждая из девушек назвалась, протягивая в ответ кисть руки. Лоран вежливо поцеловал руку каждой, хотя на деле вожделел других более закрытых частей этих зрелых женских тел.

– Искренне рад нашему знакомству. Как вы смотрите на то, если мы с друзьями – указывая на соседний столик с сидящими Антуаном и Люком (Люк помахал им рукой, в которой между пальцами была зажата сигарета и табачный дым неторопливо исходил из неё) – пригласим вас к себе, чтобы, так сказать, повысить градус веселья.

Если бы он только знал, насколько этот градус превысит норму.

– И какие же нынче градусы вы предпочитаете – спросила Мелани.

Лоран поддерживал этот пронзительный взгляд, длиною в «вечность», и вымолвил кокетливо:

– Я стараюсь не ограничиваться достигнутым. Выше градус – сильнее ощущения.

Потирая пальцем края бокала, затем его хрустальную ножку, на дне которого простаивали остатки шампанского, Мелани жадными глазами рассмотрела Лорана с головы до ног, оценивая его по… шкале, и потянула подруг за соседний стол.

Застолье было бурным. Бурю поддерживало огромное количество алкоголя. Бутылка шампанского, бутылка вина, один бурбон и две водки. Когда допинг был уже на исходе, и стрелки на приборах начали опускаться, официант принёс третью бутылку водки, и беседа стала ещё теснее.

Часы пробили половину второго. Лоран пошёл в мужскую комнату. На выходе его ждала Мелани. В её левой руке была сумочка, а в правой её пальцы потирали автомобильные ключи. Она закинула руку с ключами за шею Лорана и прижалась губами к его уху, пытаясь заглушить своим голосом громкую музыку:

– Может уже закончим прелюдию?

Вместо слов Лоран просто положил правую ладонь на одну из её ягодиц, и крепко держась за филейную часть, развернул девушку к выходу.

Он был настолько в хлам, что забыл предупредить друзей. В принципе, и так всё было ясно. Все его мысли были только о девушке и её бежевом Бентли, на котором они с ветерком доехали до особняка в пригороде Парижа.

– Я пила только вино, и выпила максимум три бокала. А ты влил в себя ни меньше литра с каждого понемногу и держался увереннее, чем я. И так до пяти утра, пока мы не уснули. А теперь вижу, что даже для тебя столько спиртного – доза слишком большая. Сколько тебе лет?

– Двадцать один.

Лоран вспомнил всё, что было до того, как он перешагнул порог этого дома. А вот самое интересное его мозг тщательно скрывал под надёжным замком, ключи от которого давать отказывался.

Если так и дальше пойдёт, то в следующий раз ты меня белкой наградишь . Если бы мозги умели разговаривать, то мозг Лорана сказал бы ему именно такие слова, или что-то в этом роде.

Лоран никогда не выделялся стеснительностью, и поэтому спросил прямо, указывая подбородком на простынь двуспальной кровати:

– А как… моя сила трения? Тебя всё устроило?

Мелани на какое-то мгновение сомкнула веки и сказала:

– Надо сказать, вполне.

Ему показалось этого мало.

– Но я был под шафе. Так что это ещё далеко не предел моих возможностей. Может повторим без горючего? – сказал Лоран, стреляя глазами на постель.

– Увы, но предел твоих возможностей превышает предел моих желаний.

Лоран попыток не оставлял. Близость с такой женщиной должна остаться в памяти. Этот «файл» надо бы перезаписать и сохранить на своём «сервере». А то, что было ночью – безвозвратно утрачено. Всё было удалено, а корзина очищена.

– Тогда, может, повторим… как-нибудь?

Мелани провела языком между разжатыми губами, после чего на секунду прикусила нижнюю и вымолвила, отводя свои карие глаза куда-то в сторону:

– Посмотрим.

«Ну, это лучше, чем „нет“ – подумал он».

– Одевайся, и пошли на кухню.

Лоран дождался, когда длинные стройные ножки Мелани окажутся за порогом, после чего он подобрал одежду, которая лежала аккуратно сложенная на стуле около кровати. Первым делом Лорана волновала его фирменная шапка в форме чулка со складками на затылке. Только после этого он отыскал среди одежды полосатые трусы (окрашенные в цвета французского флага), а затем всё остальное.

Спальня, в которой он провёл ночь, занимала четверть второго этажа. Он спустился по дубовой лакированной лестнице с позолоченными перилами. Стены повсюду были исключительно белыми, как и скульптуры, сделанные в натуральную величину. Перед ним стояли сделанные из мрамора мужчины в древних доспехах и полуобнажённые женщины в одеянии античной эпохи. Оглянувшись по сторонам, Лоран свернул губы в трубочку и издал лёгкий свист, понимая насколько огромный периметр у дома.

А бабёнка на этот раз попалась не только сексапильная, но и состоятельная.

Он шёл на манящий аромат свежесваренного кофе, запах которого привёл его на кухню. По середине на столе уже ждал завтрак. Перед ним лежали круасаны с фруктовой и шоколадной начинками, сливочное масло, красная икра, плавленый сыр, разрезанный на равные части круглый омлет, тарталетки с лососем в майонезе, и нарезанный на ровные кусочки кунжутный батон.

Лоран отодвинул стул и приземлился на обивку ценой в 1 525 евро.

– Чай или кофе? – спросила состоятельная бабёнка.

– Запах уже настроил меня на кофе.

Он, сложив ладони одну на другую, подёргивал пальцами, осматривая интерьер элитной кухни, которая была в разы дороже их съёмной квартиры вместе со всем тем барахлом, которое беспорядочно умещалось там.

Оценив всю красоту дизайна, Лоран стал оценивать дизайн той красоты, которая стояла спиной к нему и разливала кофе по чашечкам. Ночью вся эта красота была у него в руках, в буквальном смысле. Жаль только, что эти моменты ускользнули из его головы.

Мелани развернулась и положила перед ним полную кофейную чашку. Она не стала садиться, а вместо этого облокотилась бёдрами о край нижней части гарнитура, продолжая делать маленькие глоточки кофе, сжимая чашку обеими руками.

– А я смотрю, ты любишь скульптуры?

– Они здесь, потому что их делал мой бывший. Он зарабатывает на этом. Я никогда не интересовалась статуями. Но после того, как я увидела готовый заказ одного клиента, то кое-что мне всё же понравилось.

– И что же? – спросил Лоран, равномерно расстилая по кусочку хлеба сливочное масло.

– Той скульптурой была статуя спартанского царя – Леонида. Он был весь в доспехах. Я могла часами смотреть на эту статую. Тогда я полюбила скульптуры в античном стиле. И муж начал обставлять… подожди-ка – сказала Мелани и резко обернулась назад, когда за окном стал раздаваться чей-то громкий голос. Она положила чашку, распахнула окно и обратилась к садовнику:

– Клод, что-то случилось?

Посреди богатого зелёными насаждениями сада стоял Клод – шестидесяти трёх летний садовник маленького роста, в клетчатом комбинезоне и соломенной шляпе, которая прикрывала его седое бородатое лицо от ярких лучей майского солнца. Он отключил свой раритетный мобильник, взмахнул обеими руками, в одной из которых были зажаты громоздкие садовые ножницы. Они были настолько огромными, что неуклюже смотрелись над головой маленького садовника. Клод ответил почти кричащим голосом, едва выглядывая из-за кустов краем своего бородатого забавного лика: