Владимир Бровкин - Корова на Луне, Призрак ущелья Анны [Сборник]

Снова благое намерение зашло в тупик. И уже была даже думка дать начинанию отбой. АН нет, не все оказалось потерянным. Тут снова еще одной светлой голове пришла в голову спасительная мысль — надо к этому делу привлечь общественность, надо организовать конкурс.

Сказано — сделано. Сочинили срочно условия, и назначили премии. Благородный порыв общественной мысли, помноженной на энтузиазм и стимул, не замедлил принести тотчас же свои плоды — всевозможные предложения посыпались как из рога изобилия. Боже мой! — и каких тут названий только не было. Правда, первоначальный восторг со временем подугас — когда стали делать выбор.

В большинстве своем это были пусть красивые, но повторы: Лунный, Счастье, Солнечный, Степногорск, Сосновоборск, Звездный, Магистральный. Но среди них и такие были названия, какие еще в употребления ни разу не были. Светлостепск, Романтикогорск (что до слова «горек», то пусть оно вас не смущает — при сегодняшнем прогрессирующем развитии топонимики оно является синонимом слову «город», а вовсе не указателем того, что город лежит в горной местности), Солнцевосходск, Путьвперединск, Индустриаленск, Новобудущинск, Солнцелучинск, Сельхоззаводск.

Выбор остановили на двух последних. Большинство склонялось к Сельхоззаводску. — и звучит как будто неплохо, и идея в названии выражена. Но Ивану Ивановичу Елаге, городскому голове, больше понравилось второе.

И потому окончательный выбор пал на Солнцелучинск, Все согласились с Иван Ивановичем, что Солнцелучинск — название во всех отношениях более красивое и звучное, чем Сельхоззаводск.

На этом бы и истории конец. Оставалось выправить бумаги, подать заявку и ждать решения. Но вдруг никем не предусмотренное счастливое событие напрочь, к великому удовольствию и одновременно смятению, спутало все планы коняевцев. Коняевский земляк Иван Лошадяев взял да и отгрохал в космическом пространстве такой подвиг, что города в десять раз больше Коняева и те бы не отказали себе в удовольствии переменить имя свое на имя нового героя.

Но коняевны были уже стреляными воробьями и славу в чужие руки не упустили, вовремя бумаги сварганили. И вот уже через некоторое время на карте Веселовской области засверкало всеми гранями название.

После случившегося другим претендентам уже ничего не оставалось делать, как употребить славное имя коняевского земляка на поименованне улиц, микрорайонов и детских библиотек.

Так город Коняев стал городом Лошадяевым.

Правда, некоторые местные скептики снова было взялись за свое — мол, хорошо, но если быть точным и следовать первоначальной установке, то в истории с переименованием концы с концами не сходятся. Как было у города название по лошадиной фамилии, так по лошадиной фамилии и осталось.

Но их возражения к сведению теперь брать никто не хотел. Когда дело сделано и узаконено, разговор о первоначальной установке — пустой и малосодержательный разговор. А потом возьмем и допустим, что это даже правда. Но что с того? Не менять же теперь по этой причине фамилию герою. A потом дело совершенно не в том, что и это название — тоже от лошадиной фамилии, а в том, что в названии города слава героя и слава его героического подвига на века и вечные времена запечатлена и увековечена. Это ведь дело тоже улавливать и понимать надо.

И скептикам ничего не оставалось делать, как замолчать.

Правда, впоследствии один кандидат из Новосибирского академгородка, работая над докторской диссертацией по истории кочевых племен, некогда обитавших на территории Веселовской области и смежных с ней областей на рубеже двух тысячелетий, выдвинул версию, что слово Коняев вероятней всего происходит от аксуйского слова «Кон-яыф», что в переводе означает — «Золотая звезда над степью». Свои соображения кандидат в письменном виде изложил в соответствующем письме в Лошадяев, — Ну что ж, — сказали, ознакомившись с этим письмом, светлые головы города Лошадяева. — Кон-яыф, золотая звезда над степью — неплохо, очень неплохо.

Даже, пожалуй, хорошо. Однако Лошадяев — все же лучше. Нет, правда — согласитесь?

А что, пожалуй, и в самом деле стоит с ними согласиться. Им как-никак со своей колокольни видней.

Дед Козлов на пару с дедом Югровым уже много лет выезжает в лето с пчелами на Паршино озеро, что в пятнадцати километрах от села. Места там вольготные и благодатные — по всей округе таких мест не сыскать. На раздольных зеленых лугах чайным блюдечком озеро голубеет, по правую руку вперемежку с кудрявым березняком сосновый бор берег обступает.

Благодать такая, что словами все и не выскажешь.

А какое раздолье там для пчел! Дед Козлов как стал туда выезжать с пчелами, так меду за сезон стал брать до тридцати фляг.

Старики вывозят ульи, ставят рядышком палатки и все лето обитают около пчел, лишь временами, от случая к случаю наведываясь в деревню за провиантом и по прочей надобности.

Есть у дедов при себе лодочка. Попутно с пчеловодством они и рыбной ловлей занимаются. Поставят сеть — вот тебе и рыбка. Караси-то в озере, что лапти, один к одному.

Места же у озера по нашим временам глухими не назовешь — туристов сейчас везде развелось изрядно, поэтому в выходные дни прет на «Жигулях» к Паршину озеру турист со всей округи — едут люди культурно провести время, искупаться, позагорать, выпить на свежем воздухе бутылочку-другую винца.

Однажды в воскресенье, когда дед Югров уехал домой, а дед Козлов остался с пчелами один — подкатила к берету донельзя странная машина. Такой дед еще никогда в глаза не видел.

Дед поначалу подумал на военных. Одно время военные из Кочергановска часто наведывались в эти места. Старики-пчеловоды у озера были для них очень кстати. Деду рюмку поднеси, он тебя и медком угостит и ухой свежей накормит.

Но часть из Кочергановска три года назад убрали, и военных после этого в этих местах стало не видно.

Вышли из машины люди.

Одеты, правда, чудно, на головах шлемы стеклянные, по одежке вроде как на космонавтов смахивают. А главное, очень уж непривычные обличьем, на наших людей совсем не похожие.

Подходят они к деду и эдак культурно и вежливо:

— Здорово были, отец.

— Здравствуйте, — отвечает дед. — A чьи вы будете, ребята?

— А мы нездешние, — отвечают они, — мы с планеты Урабар.

— Что-то я такой не слышал. Документы-то есть?

Показывают документы. Все точно — урабарские, — А куда же вы путь-то держите?

— Да вот, — говорят, — места ваши понравились. Хотели бы мы тут выходной провести. Как, возражать не станешь?

— Да нет, не возражаю, — отвечает дед, — что, мне места жалко. Отдыхайте, вон места сколько.

— А пчелы-то нас не покусают?