Владимир Бровкин - Корова на Луне, Призрак ущелья Анны [Сборник]

«Эх, Эльза, Эльза… — Ганс тяжело вздохнул. — Уже целый год ты не знаешь, где я».

Год Ганс кисло усмехнулся. Для кого год, а для кого год и еще тысяча лет! Дорого обойдется Фридриху его пьяная шутка! Ганс сжал в правом кармане рукоятку «кольта». Уговорил, подлец, испытать самодельную машину времени. Уверял: только на час на тысячу лет в прошлое и обратно. Сам бы, мол, попробовал, да некому контролировать на пульте процесс переброса. Туда забросил, а оттуда добирайся как знаешь!

Все десять веков Ганс ломал голову над случившимся. Что же произошло? Отказала машина времени или Фридрих умышленно сделал такую подлость? Еще год назад Ганс мог написать письмо Эльзе, но не написал.

Во-первых, боялся раньше времени спугнуть Фридриха, а, во-вторых, решил проверить: насколько крепко любит его Эльза. В свое время она клялась, что три года будет ходить в трауре, если с Гансом что-нибудь случится…

А если Фридрих сделал свою гнусную выходку преднамеренно, чтобы убрать со своей дороги Ганса и завладеть Эльзой?

Ганс скрипнул зубами.

«Ну подожди, гад! — выругался он про себя. — В любом случае завтра тебе уже не жить. А, впрочем, если ты не угробил с испугу свою паршивую машину, свяжу и отправлю куда-нибудь в прошлое, хоть лет на сто».

Ганс злорадно улыбнулся. Фридриху не вернуться, он смертен. И если Фридрих умышленно совершил подлость, то с самого начала затея была обречена на провал.

Откуда негодяю знать, что за неделю до случившегося Ганс закончил работы по созданию эликсира жизни и очень кстати стал бессмертным? Слава и деньги уже стучались в двери Ганса, оставалось только во всеуслышанье заявить о величайшем открытии всех времен. Ганс не успел.

Тысячу и один год Ганс страдал без Эльзы. Сколько раз в порыве отчаянья он проклинал свое бессмертие, а потом, придя в себя, молил время, чтобы оно текло быстрее. Особенно долгим был последний год…

Через десять веков нес он любовь к своей Эльзе. Жил с другими женщинами, а по-настоящему любил только ее. Память цепко держала образ любимой. Когда умирала очередная жена (о боже, сколько их было!) Ганс перебирался в другую страну, чтобы начать все сначала.

Сколько языков и наречий изучил он поневоле за это время!

Сегодня Ганс вернется домой. Всего год отсутствовал он для тех, кто знал его в его родном времени.

Ганс усилием воли подавил очередной приступ дрожи и осторожно, стараясь не шуметь, выбрался из дупла, крадучись направился к нейтральной полосе.

Границу он преодолел удачно и уже утром сошел с пригородного поезда на вокзале своего родного города.

С величайшим трудом сдерживал Ганс волнение — через десять-пятнадцать минут он будет дома! Там, где уже целый год страдает в неведеньи его очаровательная жена Эльза, с которой так мало успел прожить Ганс.

Он поймал такси, назвал адрес и развернул утреннюю газету, только что купленную в киоске. Взгляд его бестолково метался по полосам и вдруг наскочил на две небольших фотографии. На снимках были запечатлены его Эльза и ненавистный Фридрих. Ганс буквально впился глазами в текст под фотографиями и застонал.

Сердце остановилось. Душа покинула бессмертное тело.

«Как уже сообщалось, — гласил текст заметки, — убийцы видного биохимика Ганса Шварца Фридрих Бауэр и его любовница Эльза Шварц были приговорены к смерти. Труп Ганса Шварца обнаружить так и не удалось. Свидетели показали, что Фридрих Бауэр уничтожил его в дезинтеграторе собственной конструкции.

Попытки Бауэра доказать, что изобретенный им агрегат является машиной времени, признаны экспертами смехотворными. Дезинтегратор уничтожен.

Приговор суда нынешней ночью приведен в исполнение».

Известнейший писатель планеты Ая (Ая — пятая планета системы альфа Козерога) Тото допечатал на машинке последнюю страницу своего нового эпохального романа, внимательно вычитал ее и аккуратно положил на стопку других листов. Затем он сладко потянулся, хрустнув всеми суставами, и крикнул:

— Оа! Иди, возьми рукопись. Ты, как всегда, будешь первым моим читателем.

Из соседней комнаты появилась дородная жена писателя. Она подошла к столу, протянула руку, чтобы взять стопку листов бумаги, и вдруг вскрикнула.

На ее глазах рукопись… исчезла! И не только рукопись! Исчезли машинка, настольная лампа, старинные часы. Исчезло все, что только было на столе.

Пораженный Тото лихорадочно пошарил руками по столу, все еще не веря в случившееся, и, убедившись, что глаза не обманывают его, схватился за сердце.

Сколько времени, сил и энергии вложил он в этот роман и вдруг Новый вскрик жены на миг привел Тото в себя. На столе вновь лежала его рукопись и стояла машинка.

Вновь появились часы, лампа, прочие предметы, громоздившиеся еще минуту назад на столе писателя. Правда, появились они в невероятном беспорядке: рукопись перевернутой, машинка, лампа и часы поменялись местами…

Тото потерял сознание и мешком сполз под стол.

Кое-как вытащив его оттуда и уложив на диван, Оа вызвала по телефону скорую помощь.

В этот час все городские станции скорой помощи работали на пределе своих возможностей. Такого пика сердечных приступов и психических расстройств столица Полярной республики еще не знала. По всему городу на глазах у потрясенных жителей — исчезали, а затем вновь появлялись их вещи. Слабонервные не выдерживали.

Впрочем, не все вещи появлялись там, откуда исчезали. Вот что, например, произошло в квартире видного ученого Ика.

Ик, ярый противник телепатии, телекинеза и прочей мистики, внимательно читал последнюю книгу своего научного противника Аха, посвященную вышеназванным проблемам, и со злорадством отыскивал слабые места в его аргументации. В голове профессора уже почти созрела разгромная рецензия на книгу, когда он вдруг наскочил на фразу:

«Я понимаю, что мой противник Ик постарается очернить мой научный труд, исказить смысл моих доводов. Предвидя это, я позаботился о таких аргументах, отвергнуть которые он не сможет, если еще верит своим глазам. Аргумент первый…»

Книга на столе профессора Ика… исчезла.

От неожиданности профессор икнул, ошарашенно осмотрелся и вдруг дико вскричал. Еще минуту назад ломившиеся под тяжестью тысяч томов, полки личной библиотеки профессора были… пусты.

Силы покинули Ика, и он обмяк в кресле. Никто не знает, сколько времени пробыл профессор без памяти.

Когда сознание вернулось к нему, Ик увидел на своем столе вместо творения ненавистного Аха старинную книгу под названием «Черная и белая магия». Ничего не понимающий Ик снова огляделся. Все полки библиотеки были забиты книгами.