Владимир Бровкин - Корова на Луне, Призрак ущелья Анны [Сборник]

— Нет.

— Да вы что, издеваетесь надо мной?

— Цветы очень нравятся женщинам, — проговорил устало Федя. — На некоторых планетах мужчины покупают цветы за большие деньги, чтобы подарить их дамам сердца.

— Но зачем они нужны женщинам? — удивился министр.

— Женщины любят красивые вещи. А цветы — это красиво.

— Красивый, — сам собой запищал терминал за спиной министра. — Доставляющий наслаждение взору, приятный внешним видом, гармоничностью, стройностью…

— Заткнись! — рявкнул министр. — Без тебя знаю!

Терминал замолчал и обиженно засопел.

— Что красивее, — резко спросил нас министр. — Драгоценные камни или цветы?

— Конечно, цветы! — сказал Федя. — Они же живые!

Я согласно кивнул.

— Хочу цветы! — вдруг звонко заявила королева.

— Но, государыня, — забормотал министр, — вам нельзя разговаривать со смертными.

— Заткнись! — резко прервала королева. — Хочу много цветов!

— Но, государыня!

— Хочу цветы! Хочу цветы! Пусть подарят мне цветы! — капризно закричала королева и застучала ногами. — Сию минуту!

Вбежала целая толпа придворных дам и бросилась успокаивать августейшую особу.

Королева распалялась все больше и больше. Она уже не кричала, а истерично верещала. Министр тоже пытался успокоить ее, но его лоб тотчас познакомился с каблуком королевы.

— Как быстро вы можете сделать эти… как их там?.. цветы? — спросил он нас, держась за шишку на лбу.

— Сунь в горшок, — посоветовал я. — Через полгода вырастут.

— Это верно? — переспросил министр у Феди.

— Схематически — да, — согласился Мудреный. — Но только схематически.

— Что ты имеешь в виду?

— Горшком мой друг называет оранжерею — очень сложную технологическую установку, с помощью которой можно активировать семена для самовоспроизведения. Полгода уйдет на ее монтаж, еще столько же — на выращивание цветов.

— О, боже! — простонал министр.

Он кивнул угрюмым мужикам, и нас с Федей унесли назад, в камеру. Примерно через час появился главный усатый министр собственной персоной. Ссадину на лбу он успел заклеить лейкопластырем. Следом за ним внесли скамейку. Министр сел на нее и знаком отпустил прислугу, Помолчал. Мы тоже молчали.

— Да, — сказал наконец он задумчиво, — Свалились вы на мою голову.

Он еще помолчал. Потом достал из кармана плоскую фляжку, отхлебнул глоток, поморщился. Посмотрел поочередно на нас с Федей.

— Будете? Коньяк.

Мы отрицательно покачали головами.

— Как хотите. Мне больше достанется, — резюмировал министр и снова приложился к фляжке.

— Короче, так, — заявил он, спрятав, фляжку, и вытерев мокрые губы рукавом. — Вам чертовски повезло. Обычно мы свидетелей убиваем сразу. Из соображений, безопасности империи. Чтобы никто не пронюхал, о нашем местонахождении. Повторяю: вам повезло. Ты, — он ткнул пальцем в мою сторону, — назначаешься главным королевским шутом. Пожизненно. Хотя нет. Пока не самовоспроизведутся цветы.

— Я — шут!!! — поразился я.

— А то кто же?! Только дурак мог клюнуть на гравифантомы и купить их столько, сколько нахватал их ты. — Министр хихикнул и подмигнул мне. — Ну, а креме того, королеве очень понравились твои поклоны. Будешь кланяться ей каждое утро, в обед и перед, сном.

Я застонал.

— А ты, — министр кивнул Феде, — смонтируешь этот свой… горшок и подаришь королеве много цветов. Года тебе хватит?

— Хватит, — вздохнул Федя. — А что будет потом?

— Потом? Потом в знак величайшей королевской благодарности вас казнят на глазах у королевы. Она любит такие зрелища. Еще вопросы есть?

— Есть, — сказал Федя, помолчав. — Чтобы построить оранжерею, мне понадобятся рабочие, различные материалы, Приборы, всевозможные агрегаты и другое оборудование.

— Рабочих дадим. А зачем все прочее? Ведь у тебя на корабле есть все оборудование для оранжереи. Я лично проверил комплектность его согласно описи.

— Оранжерея, которую я вез, проектировалась для планеты с несколько иными условиями, нежели на вашей. Кое-что в проекте придется изменить.

— Ты получишь все, что потребуешь, — заверил министр и покинул нас.

Вот так я и стал придворным шутом!

На мерзкую планетку, можно сказать, попали мы с Федей. Ничего живого, кроме самих жителей на ней давно не водилось. Все исчезло во время бесконечных войн, длившихся на планете тысячелетия. Не так давно здесь окончилась последняя война. Последняя империя наконец-то угробила предпоследнюю, и теперь правительство страны-победительницы решало, — на кого бы напасть еще. На планете противников больше не водилось. Оставалось одно: податься в космос. Земля как объект нападения империю вполне устраивала. Уже готовились армады звездолетов для первой экспедиции захвата. Работали на всю катушку и заводы по синтезу солдат. Двадцатилетних детин здесь выращивали в специальных инкубаторах всего за месяц. Надо сказать, что почти все население планеты было синтезированным. Оно и понятно: затяжные термоядерные войны нанесли непоправимый ущерб наследственности местных жителей. Естественным путем рождались теперь только уроды, а потому естественное получение потомства на планете было запрещено специальным королевским указом.

Впрочем, указ этот распространялся не на всех. Королевского двора и правительства он не касался. Придворные, министры и прочие представители элиты империи сами в войнах не участвовали, а отсиживались на большой глубине в недрах планеты. В специальном подземном городе бомбы и радиация не доставали их, наследственность избранных была в порядке, а потому им разрешалось иметь настоящих детей.

В конце последней войны, когда у противника не осталось ни одной атомной бомбы, король империи, желая прославиться, а заодно вдохновить свое воинство, изволил покинуть уютное подземное гнездышко явиться на поверхность истерзанной войнами планеты. Вдохновляя вояк на успешное завершение войны, король выпил бокал слишком холодного шампанского, отчего простыл, слег и вскоре скончался. Королевой стала его малолетняя дочь. Так уж получилось других, более подходящих наследников трона не оказалось. Капризнее девчонки видеть мне не доводилось. Потянулись будни нашего пребывания на воинственной планете. Меня, одев в шутовской наряд, каждое утро, перед обедом и вечерами привязывали к креслу и тащили «кланяться» королеве. Остальное время я был более или менее свободен.

Федя Мудреный городил свою оранжерею. Своими заказами он задергал измотанную войнами промышленность империи. Конструкторские бюро выли от его заявок, но выли про себя, молча. Приказы королевы и министра с усами обсуждению не подлежали.

Как-то я побывал на стройке века и удивился.

— А чего это ты оранжерею круглой делаешь? Они обычно прямоугольными бывают.