Сергей Герасимов - Создатель чудес

– Я отказываюсь что-либо понимать, – сказала Нора, – здесь устраивают цирк или действительно происходит что-то серьезное?

Вацлав оставил ее слова без внимания. Сейчас он говорил с Маргарет:

– Вы слышите только мой голос. Вы спите, но продолжаете меня слышать. Выполняйте мои команды. Вы меня слышите?

– Да, – очень тихо.

– Вы проснетесь через двадцать минут и забудете все то, что сегодня произошло в этой комнате. Когда вы ждете вертолет?

– Через час.

Ее лицо было бледно почти до зелени. На нем четко проступали морщины – у рта, в уголках глаз. Видимо, доза лекарства была опасной.

– Как вы думаете, сколько ей было лет? – спросил Тим.

Он сказал?было? будто об умершей.

– Не меньше тридцати, – ответил Вацлав.

– Мне она всегда казалась моложе.

– Не расстраивайтесь, нет такого мужчины, которого не обманывала бы женщина.

– А что, есть такие, которые не расстраиваются? – спросил Тим.

– Наверное, нет, вы правы, – ответил Вацлав.

– Верно, верно, нет… – произнесла Маргарет, не открывая глаз, – вы правы, правы, правы…

Все замерли, слушая это жуткое эхо, отраженное от каменного дна черных подземелий беспамятства.

– Она сейчас слышит что-то?

– Только мой голос, – ответил Вацлав. – Маргарет, я приказываю вам после того, как вы проснетесь, ждать вертолет. Вы улетите на нем и никогда не вернетесь. Вы сообщите, что лекарство уничтожено. Если же вам не поверят, вы сделаете все, чтобы это вещество не было использовано во вред людям. Цель вашей жизни – не позволить, чтобы оно было использовано во вред людям. Вы сделаете для этого все – и, если придется, вы пожертвуете собой ради этого. Если вы меня поняли, повторите самое главное.

– Не позволить, не позволить…

– Не позволить чего?

– Не позволить, чтобы оно было использовано во вред людям. Если нужно, пожертвовать собой.

Она вдруг стала тяжело дышать, на лице выступил пот, на шее и руках – тоже.

– Спите, – сказал Вацлав, – когда вы проснетесь, все будет хорошо. Теперь вы только спите. Больше вы не слышите моего голоса.

Он выдержал паузу и добавил:

– Мне жаль, но я не смог рассчитать нужную дозу. Для этого был нужен эксперимент на человеке.

Сейчас все было позади, но Нора не могла успокоиться. Она нервно ходила по комнате взад-вперд. Тим остался в кабинете вместе со спящей. Наверное, ему хротелось побыть с нею наедине, хотя бы так, хотя бы в последний раз.

– Ты совершенно не обращал на меня внимания, – сказала Нора. – Я для тебя пустое место. Ты обо мне совершенно не думаешь. Ты думаешь только о том, как от меня избавиться!

Обычная женская непоследовательность, – подумал Вацлав, – возмущенные женщины совершенно забывают о логике, в этом они значительно превосходят мужчин.

– Нора, не надо скандалов, – сказал он.

Он чувствовал себя очень усталым.

– Ах, не надо скандалов?!!

– Прости, я забыл, что лучший способ спровоцировать скандал, это сказать?не надо скандалов?.

Нора вдруг успокоилась. Она всегда была такой – такой непоследовательной и неприятно непредсказуемой. И, тем не менее, она была единственной в мире.

– Скажи, – спросила она, – ты меня все еще любишь?

– Да, – ответил Вацлав, – но я боюсь.

– Чего?

– Я чувствую себя, как солнечный лучик, попавший в бриллиант. Бриллиант – это ты. Но сколько бы я ни отражался от твоих граней, я должен уйти. Солнечный луч невозможно удержать на одном месте, даже если он сам хочет этого больше всего на свете.

– Я буду держать тебя столько, сколько смогу…

– Спасибо. Давай сменим тему.

– Давай. Ты обо всем знал заранее? Откуда?

– Это очень просто. Сначала я сам подозревал Тима. Все обстоятельства складвались против него. Но рано или поздно я должен был догадаться. Когда позапрошлой ночью Маргарет оказалась в твоей комнате, я понял, что Тим неповинен.

– Я не вижу здесь связи.

– Все дело в дежурной. Эта злобная старуха не стала бы открывать двери ночью. Если бы она и сделал это, то закатила бы скандал. Маргарет не могла пройти внутрь обычным путем. Следовательно, Маргарет лгала.

– Как же она оказалась здесь?

– Есть множество путей, чтобы проникнуть в здание. Например, в оранжерее было выдавлено стекло. Тебе это о чем-то говорит?

– Теперь говорит.

– После того, как я понял, что Маргарет лжет, я проверил ее еще дважды. Ты помнишь, как я читал по ее ладони?

– Да, помню, ты рассказал все о лекарстве. Ты это знал заранее?

– Нет. Я взял ее руку за запястье. Я говорил и чувствовал ее пульс. Я блуждал, пытаясь выйти на правильный путь. Когда я случайно отгадывал правду, ее пульс сообщал мне об этом. Это было так же просто, как задавать вопросы и получать на них правильные ответы.

– Ты можешь сделать это с любым человеком?

– Это и многое другое.

– И со мной тоже?

– Нет, с тобой – никогда.

Она улыбнулась – той самой улыбкой, которую он подарил ей год назад. Разговаривая с ней в первый раз, он улыбался ей так, будто предчувствовал, что она станет его единственной радостью в жизни. И к концу разговора она заучила эту улыбку так, что больше не могла забыть. А на следующий день она сама улыбалась ему той же улыбкой…

– Я проверил ее еще раз. Я подсунул ей кошку, и кошка ее испугалась. С этой минуты у меня исчезли все сомнения.

– Хватит говорить об этом. Давай еще раз сменим тему.

Он заметил огоньки в ее глазах и его вдруг обожгло счастьем.

– Слишком мало времени, мы скоро услышим вертолет.

– Нет, я слышу твой, только твой голос. Ты мне тоже дал лекарство, да?

– Да, но другое. То же самое, что и ты дала мне.

– Я помню, когда-то я видела сон. Почему-то я вспомнила об этом сегодня. Это был странный сон… мне снился спрут, но не зеленый (спруты ведь зеленые, правда?), прозрачный, прозрачный наполовину. И у него внутри что-то переливалось, такое желтое, как будто огоньки. И он двигался быстро-быстро, как будто катился. А потом он развалился на много маленьких спрутиков. Я их сложила в корзину – корзина старая, плетеная, – а они расползлись. Я стала их искать по всему дому, я их звала, звала, но они все исчезли. И я так горько плакала, потому что я их полюбила…

– Скажите, Кейт, вы видели этот сон после того, как вы расстались с мужем?

– Да, кажется, позже.

– Тогда все очень просто. Спрут – это ваш муж, тот негодяй, который вас бросил. Вам хотелось иметь детей; маленькие спрутики – это дети. Они уползают и исчезают, потому что на самом деле их не было.

Она молчит, вспоминая.

Она сидит спиной к темнеющему окну, и снова чуть заметное мерцание отражается от ее лица и рук, но не отражается от неживых предметов.

Собственно, ничего в мире не меняется, подумал Вацлав, ничего не меняется, что бы ни происходило лично с тобой. Этот мир безразличен к тебе, пытаешься ли ты его изменить, или платишь ему тем же безразличием.