Вивиан Итин - Урамбо [Избранные произведения. Том II]

Голос (перебивая) . Как! Я должен прийти во дворец? Какое счастье!.. Однако, я принужден разочаровать вас. Совет предвидел, что вы «запросите пардону» и обсуждал этот вопрос. Мы постановили не вступать ни в какие переговоры, пока берлоги королевской дворни все еще полны наемниками. Вам, конечно, должно быть известно, что постановления Совета я изменить не могу. «Честь имею кланяться», как говорится в порядочном обществе.

Премьер (быстро) . Одну минуту. Ваши условия?.. Какие бы они ни были!

Голос. Ах, вот как?.. Хорошо. — Сегодня же дворцовая стража должна быть распущена. Сейчас же! Охрану примут наши войска.

Премьер (невольно придерживая рукой сердце) . Ах вот как… (Молчание; потом громко) . Хорошо. Я согласен.

Голос. Согласны? Вы!.. (Молчание) . Что ж, вы — благоразумны: итог ведь все равно был бы таким же… но вы сохраняете нам несколько сотен жизней; поэтому, если вы не кривите душой, я первый подам вам руку.

Премьер. Я отдаю приказ.

Голос. Буду верить… До свиданья.

Премьер (выключая ток). Негодяи! (Подходит к другому аппарату) . Дежурный? Немедленно ко мне начальника стражи. Какой ваш номер? Вы отвечаете за каждую минуту… Так… (Встает). Мы еще посмотрим!.. (внимательно осматривает дворцовую залу; останавливается на старинном портрете прекрасной аристократки) . В ее глаза заглянет чернь!.. И будет хохотать над обнаженной грудью и… нет, лучше… (к портрету) .

Входит Начальник Стражи.

Премьер. А!.. Мой милый Гарри. (Идет навстречу. Жмут руки) . Плохие времена. (Молчание) . Как долго мы можем продержаться?

Нач. стражи. Их больше в десять раз.

Премьер. Да, да… Я знаю… Гарри, ты мне веришь?

Нач. стражи. Какой вопрос!

Премьер. Прости. (Колеблется) … Так значит, нам не выдержать?

Нач. стражи. Я говорил… (Молчание) .

Премьер (громко) . Так сейчас же сними все посты и заставы! Сложи все оружие в арсенал и скажи солдатам, что армии больше нет. Пусть идут к своим бабам!.. Но офицеры… Офицеры тоже пусть разойдутся, но не теряют связи.

Нач. стражи (темнея) . Значит… — на милость?.. Без боя!

Премьер. Гарри! Я думал, ты мне веришь… С твоими солдатами ничего не сделать. Солдат больше у них. (Подходит ближе). Слушай… Отбери самых надежных людей. Пусть бегут во все кварталы с вестью, что дворец взят! Дай им бутылки с лучшим вином: пусть всем рассказывают, что взяли его здесь. Дай им золота — лучше всего те безобразные золотые блюда, на которых подданные приносили «хлеб-соль». Дай им жемчуга и драгоценных камней, — пусть горланят: «Во дворец, кто хочет получить что-нибудь, пока Совет не поделил между собой остатки!..»

Нач. стражи. Но ведь сюда ворвется эта… сволочь!

Премьер (взглядывает ему в глаза; начальник стражи каменеет) . Ты понял?.. Скорее, Гарри!

Нач. стражи. Мой долг повиноваться. (Уходит) .

Слева, в нише, отделенной странным экраном и тяжелой тканью, появляется Элен и Секретарь.

Секретарь. Мечта моя!

Элен. Нет, нет! Только не теперь: муж ищет меня по всем комнатам. Я должна его успокоить. Я скажу, что я уезжаю к княгине Вере. Тогда, ровно в двенадцать, мы встретимся снова. И мы будем совсем, совсем одни… — да? (протягивает руку для поцелуя) .

Секретарь. Мечта моя!.. (Уходят) .

Премьер медленно идет к рабочему столу, берет перо и задумывается. Молчание. В глубине сцены проходят Элен и Министр юстиции.

Элен. Пьер, как ты не можешь понять, что мне страшно! Весь низ полон солдат, они требуют вина и, представь себе, им дают сколько угодно…

Мин. юстиции (замечает Премьера). Ч-ш-ш! (Молчание) .

В раскрытые двери входят Петр и несколько солдат, или вооруженных рабочих. Внезапно останавливаются, подавленные великолепием. Петр медленно идет вперед, поглядывая на изумительные фрески и портреты, на темные мраморные колонны и покрывающий весь пол темно-красный ковер, где совершенно тонут удары его солдатских сапог. Премьер, заметив врага, слегка вздрагивает, но, быстро овладев собой, идет навстречу.

Премьер (любезно) . Так скоро?

Петр (очнувшись) . Да… «на плечах врагов», как говорится в газетах.

Премьер. Надеюсь, «враги» не причинили вам на этот раз неприятности?

Петр. Нет, вы точно выполнили все. (Протягивает руку) . О чем же мы будем говорить с вами, господин министр?

Премьер. Полагаю — тема ясна. В первый раз в истории Мира мы говорим, как равный с равным… И мы нашли, что для создания твердой власти будет справедливо привлечь вас к участию в управлении страной… Я думаю, с вами мне не придется говорить обычным языком. Скажите просто, сколько мест в будущем министерстве просит ваша партия?..

Петр. О, — ни одного! Боюсь, у нас другая справедливость: никаких нам мест и министерств не надо. Власть — трудящимся!..

Премьер. Безумие! Я знал, но я не верил и теперь не верю, что вы можете серьезно исповедовать вашу программу… Программа есть программа. Народ, как ребенок, любит звонкие побрякушки; — но государственная власть…

Петр. Довольно, господин министр. Убеждать друг друга нам бесполезно… А торговаться…

Премьер (перебивая) . Я знаю только ту великую ответственность, какая лежит на вас и великую, убивающую меня горечь, когда я думаю о судьбе государства!

Петр. Жандармов, может быть, и тюрем?

Премьер. Сейчас вы не оскорбите меня, молодой человек. Нет. Мне все равно. Не дорога, для старого калеки, жизнь!.. Но вы, став на грань власти, должны понять, что в тот же миг, как вы объявите свой сброд владыкой, сувереном, он ринется сюда и уничтожит все: культуру, радость творчества, науку. Он променяет на еду позолоту вот этих рам, а из картин нарвет портянки, счистив краску.

Петр (вздрагивая) . А кто, кто сделал его таким? Вы трусите его стихийной мести!

Премьер. Я — не боюсь. Я ухожу из мира. Вы должны бояться! Вам надо будет жить в пустоте разрушенья, если вы позволите разграбить дворец!

Петр (с внезапным состраданьем) . Ну, ну… — успокойтесь. Никто, ведь, не собирается грабить. Ни одной безделушки мы не сдвинем в этом… музее. (Неожиданно). А правда, говорят, подвалы дворца полны взрывчатыми веществами?

Премьер. Да, там, под правой башней, есть запасы.

Петр. Под правой башней…

Премьер. А если бы чернь захотела вернуть то, что, по вашим словам — «ей же создано»? Ведь вы об этом кричали на каждой площади!. Ваша стража стала бы стрелять… в народ?