Януш Цыран - Голос Лема

— Когда?

— А ты торопишься?

— Не особенно. Пройдет еще дня два-три, пока я смогу снова нормально работать.

Ковальски чуть скривился:

— Тебе стоило побыть тут последние три года. До того, как запустили Щит и ввели в эксплуатацию медицинский и релаксационный блоки. Станция — совместный проект правительства и того японского молоха. Любимая игрушка политиков. Все нужно было запустить вовремя. Сидело тут четыреста человек, по восемь на каюту, пахали по шестнадцать часов в сутки, чтобы успеть в сроки. Жратва из автоматов, постоянный полумрак, экономия на всем: воздухе, воде, энергии. Авария за аварией. У нас был наивысший показатель травматизма за всю историю работ в космосе, — он махнул рукой. — Говорю же, сущий ад. За это время у нас сменилось пять психологов. Четверо упаковали манатки сразу после испытательного срока.

— А пятый?

— Вышел из шлюза в космос. Без скафандра.

— Незадача.

— Точно… зато теперь здесь — живи и радуйся. Все вычищено до блеска, весь персонал натренирован, работа по восемь часов в сутки, спортзал, сауна и массажный салон. И не смотри так на меня, я не шучу, здесь работает милая доктор, специалист по мышечной терапии при нулевой гравитации. Единственные стрессы связаны с исследованиями, а у меня не было работы вот уже три недели. Только поэтому они согласились, чтобы я летел на «двойку».

— Тоска.

— Ну, не все так плохо. Да ты сам увидишь, не буду портить впечатлений. Среди восьми сотен человек персонала наверняка найдешь пару чокнутых.

— Надеюсь. Хотя Ямада говорил, что я — в ведении ЕГО и только ЕГО команды. Не знаю, как ему удалось, но это вот «его» он произносил исключительно большими буквами.

— Хм…

— Что за «хм»?

— Когда ты упомянул, что тебя притащил сюда Ямада, я сначала подумал, что ослышался. Знаешь, над чем он работает?

— Лечит рак. Как я слышал…

— …и тебя не удивило, что для лечения рака ему нужен психолог? Специалист по расстройствам, связанным с виртуалом?

— Ты бы удивился, расскажи я тебе, к чему меня порой привлекают. Три года назад пришлось заняться целой баскетбольной командой. О причине не спрашивай — врачебная тайна.

Боб ухмыльнулся.

— Ладно, убедил. Пока что, — он сделал глоток. — Впрочем, ходят слухи, что Ямада в терапии использует виртуальную реальность.

— Ну-ну… — несмотря на обещание оставаться сегодня свободным, Шэн невольно начал прикидывать варианты. — Если поставить пациентам соответствующие имплантаты, можно стимулировать иммунологическую систему неинвазивными методами. Пару лет назад мне попадалась забавная статья об игроках, получавших раны в Сети. Даже если имплантаты были слабыми, тела реагировали, словно в реале, росло число белых и красных кровяных телец, гормоны сходили с ума, организм готовился бороться за жизнь. Все же, несмотря ни на что, эту нашу машинерию, — он постучал пальцем по черепу, — можно легко обмануть. Интересно… Знаешь, сколько у Ямады сейчас пациентов?

— Один. А собственно — одна.

— Шутишь.

— Нет, хотя я бы с радостью. Говорят, он работает над методом, который должен спасти миллионы, но пока что мучает всего лишь одну девушку. Впрочем, та и так уже пару лет живет вне времени.

— Вне времени.

Боб казался пристыженным.

— Еще одно пожертвование для мозгоправов. Когда доктор понимает, что пациенту его осталось всего месяц жизни, каждый день за границами этого срока становится жизнью «вне времени». И она живет так уже пару лет.

— Неплохой результат… — Шэн потянулся так, что в спине что-то хрустнуло. — Раны Христовы, еще как минимум несколько дней таких мучений. Ночью мне постоянно снилось, будто я падаю.

— Старость не радость, — произнес с иронией Ковальски. — Странно, что медкомиссия вообще позволила тебе взойти на паром. Дал, небось, на лапу?

— Сказал, что убегаю от женщины и показал фото твоей бывшей. Парни пустили меня вне очереди.

Боб широко осклабился и отсалютовал ему стаканом.

— Я должен лететь. Паром — через четверть часа. Ах, чуть было не забыл: ты входил уже во внутреннюю сеть?

— Еще нет.

— Тогда осторожней. Несколько чуваков из центра развлечений устраивают новичкам глупые шуточки. Не удивляйся ничему.

— А что? Попаду в Радужный Город?

— Геи, если что, будут наименьшей из проблем. Ну, я и правда должен лететь, — Ковальски одним глотком допил дринк и встал.

Шэн поднялся вместе с ним:

— Проведу тебя к шлюзу, покажешь мне станцию по пути.

— Это какая-то шутка, верно? — Шэн поудобнее устроился в кресле, не сводя взгляда с собеседника.

Ямада выглядел как квинтэссенция азиата. Невысокий и худой, смуглый и узкоглазый, с вечной улыбочкой, приклеенной к губам. Притворно неопасный. И только его английский, с безупречным оксфордским акцентом, заставлял оставаться настороже. Того, кто посвятил массу времени, чтобы выработать такой акцент, не стоило сбрасывать со счетов.

— Нисколько. — Шеф проекта не улыбался. — Вас наняли, поскольку ваша компетенция оказалась одной из самых высоких. И если ваша репутация не преувеличена, то через месяц, самое большее через два вы снова окажетесь на Земле, став богаче на внушительную сумму. Но вы должны принять наши условия. Этот проект — совершенно секретен, и я не могу допустить, чтобы утечка позволила конкурентам получить результаты нашей почти пятилетней работы.

Шэну тоже было не до смеха.

— Ладно, подведем итоги. Вы хотите, чтобы я занялся пациенткой с неизвестными персональными данными, которая, как вы уверяете, имеет серьезные проблемы, связанные с виртуальной реальностью — можно сказать, потерялась в ней, верно? У меня не будет доступа к ее медицинским данным, к биографии или к другим историям болезни. Я не смогу контактировать с ней ни в реале, ни в Сети. Все так?

Ямада кивнул, а Шэн кисло улыбнулся:

— Вы, профессор Ямада, похоже, придали слову «консультант» новый смысл.

— Я себе такую цель не ставил, доктор Денавер. Пациентка входит в критическую фазу терапии, речь о ее жизни. Я знаю, что извлечение людей из виртуальной реальности обычно связано с большим или меньшим шоком. Но шок может ее убить. В нашей секции еще никто не умер, и я уверяю вас, что никто не умрет, пока я тут руковожу.

Они сидели в кабинете Ямады, размещавшемся в наименьшем из колец. Шэн исподволь осматривался, анализируя обстановку. На Земле люди подчеркивали статус тысячью разными способами. В космосе о положении человека говорило пространство, которым он располагал — и то, как оно используется. Сам факт, что кабинет Ямады разместили в кольце, хотя всю администрацию впихнули в центральную, лишенную гравитации часть «Альфы», говорил о многом. Если не считать по-настоящему важных медицинских или рекреационных отделений, всякий кубометр станции был бесценным. А здесь помещение велико настолько, что становится заметна кривизна кольца. Кожаные кресла приставлены к дубовому столу, наверняка знавшему начало прошлого века. В углу, в гигантском аквариуме плавали некие пятнистые рыбы, а под стенами стояло несколько полок с книгами. Книгами! Поднять этот хлам на орбиту стоило немало, а служил он одному: подчеркивал позицию хозяину, занимаемую им в социальной иерархии. Шэн вспомнил клетушку, выделенную ему: два на три метра в модуле с нулевой гравитацией, и мысленно пожал плечами. Переговоры с Ямадой обещали стать по-настоящему интересными.