Януш Цыран - Голос Лема

В то мгновение посторонний наблюдатель не заметил бы в поведении К. ничего особенного — просто задремавший усталый бизнесмен. Но, хотя тело оставалось расслабленным, разум бурлил. Состояние К. выдавало лишь едва заметное дрожание век и пузырек слюны в уголке рта. Вспышка на сей раз не приобрела форму эксцентричного взрыва, как ранее в церкви, но растянулась в долгий ряд взрывов поменьше, разной силы — от длившихся не дольше вспышки фотоаппарата до серии значительно более неприятных, секунды по две.

Серия приступов с последующим перерывом повторилась трижды. Возможно, именно поэтому К. в точности запомнил всю пронесшуюся у него под черепом последовательность. На платке К., найденном в кармане брюк, виднелась надпись:

.−−−.…−.−− [7] Расшифровка кода Морзе: JESTEM — «я есть». ( Прим. пер. )

Показания родителей К. Выдержки.

Говорит отец:

— Мы не разговаривали с ним на такие темы.

— Он учился в городской школе-интернате. Наверное, поэтому и остался в городе.

— Здесь, в деревне, жизнь намного дешевле.

— Он редко у нас бывал, а во время немногочисленных визитов цепляешься за мелочи, смешные мелочи. Какие-то истории с работы, наши жалобы на соседей и слизняков в саду. На серьезные дела не остается времени, и они пугают, никто не хочет лишаться коротких мгновений радости.

— Раз в полгода, не чаще.

— Иногда он действительно выглядел несчастным, но с ним так было с самого детства: если он хотел о чем-то нам рассказать, просто говорил. Расспросы о причинах беспокойства обычно заканчивались ссорой.

— Теперь, оглядываясь назад, я думаю, что мы уделяли ему слишком мало времени.

— Чересчур впечатлительный? Возможно.

— Когда… когда он был маленьким, я работал на две ставки, чтобы содержать семью. Жена с утра до ночи убирала в домах. Для себя не оставалось ни минуты.

— Похоже, на этом держалась наша хрупкая любовь — мы прекрасно понимали, как мало нужно, чтобы все посыпалось.

Говорит мать:

— Это не обсуждается. Конечно, я его любила.

Установлено, что К. посетил многочисленных специалистов из разных областей. В списке фигурируют невролог, психолог, психотерапевт, психиатр, ортопед, кардиолог, отоларинголог, шаман, знахарка, хиромант, массажист, диетолог, терапевт, хирург, нейрохирург, хиропрактик, биоэнерготерапевт и инструктор по осознанным сновидениям. Выбор выглядит полностью случайным. Каждому из них К. рассказывал новую историю. Неврологу он пожаловался на проблемы со зрением, у психолога расплакался (плакал целый час), психотерапевта пытался уговорить на лечение со скидкой, у психиатра потребовал успокоительного. Похоже, он вел себя так от скуки, а не по расчету. Несмотря на его требования, все перечисленные специалисты подтверждают, что остались о нем хорошего мнения.

К. со всей решимостью обследовался несколько недель, но в конце концов прекратил обследования так же внезапно, как и начал. Есть мнение, что с ним случился третий, нигде не отмеченный, сопровождавшийся вспышкой пароксизм, под влиянием которого он странным образом смирился с собственным недугом. Последние известия о нем относятся именно к этому периоду.

На данном этапе К. начал укрепляться в подозрениях относительно неожиданного характера своего недуга. Об этом свидетельствуют записи в дневнике (антикварная тетрадь за пол-евро, местами — в криво напечатанную клетку, без полей и в картонной обложке). В течение следующего месяца он исключил внезапную неизвестную телесную болезнь (убедительные доказательства сего факта он представил себе сам в результате сложной дедукции, что наверняка стоило ему нескольких бессонных ночей), отверг возможность сумасшествия (для подобного его мысли были слишком ясны), окончательно отказался от любой помощи (медицинской и не медицинской), чувствуя, что возможности других в данной области полностью исчерпаны.

К. поместил свое заболевание в намного более обширную картину произошедшего (что соответствовало его буйному характеру), придя к гипотезам, в которых случайность не играла никакой роли. К. все больше набирался уверенности, что он избран. Избранник. Этот титул этот щекотал его самолюбие.

Его искушали ранее дискредитированные богословские амбиции. Не избранник — святой. Запах святости дразнит ноздри. Но как он попал внутрь К.? Ведь все его телесные отверстия… Вот именно. Кроме того, он перестал дышать — и ему это совершенно не мешало. Он даже почти не обратил на это внимания, поскольку ребра иногда поднимались и опускались, пусть по привычке, а не по необходимости. Когда он, однако, замерз во время прогулки и хотел подуть на руки, чтобы согреться, лишь беззвучно зевнул. И только тогда понял, что лишился дыхания. Кашель превратился в явный обман.

Однажды вечером, находясь в собственном доме, при животворном свете пяти ламп К. четко подытожил перемены, происшедшие с его телом (тетрадь, с. 36). Кроме зарастания всех естественных отверстий (как ни удивительно, он слышал, несмотря на исчезновение внутреннего уха, и видел, несмотря на сросшиеся веки; из квартиры выходил в темных очках) и утраты остатков всех производных эпидермиса (волосы, ногти), в окрестностях гениталий и на спине появилась неприятная кровоточащая сыпь. Тестикулы и пенис безболезненно опухли, а затем начали увядать. Лечебная мазь закончилась. Хотя тому нет доказательств, в тексте есть намеки на то, что эти органы в конце концов усохли и отвалились.

Запись на DVD. Ночная программа станции TV-BCB, рассказывающая о злополучном «самаритянине», который оказался в больнице после того, как во время оказания первой помощи незнакомому мужчине подвергся нападению и был серьезно избит.

Проволочная сетка на зубах. Сломанная челюсть, утрата резца и двух коренных зубов, вывихнутое плечо, вывернутое запястье. Многоуровневые переломы позвоночника. Девица-репортер на высоких шпильках крутит задницей, обходя зеленоватую койку, чтобы свет от прожектора камеры лучше подчеркивал грязную белизну гипса и бинтов, контрастирующие с ее аппетитными округлостями. За окном, за жалюзи, двигаются тени, похоже, от листьев. Агрессивный монтаж, работа ручной камерой.

Пациент не говорит, а свистит, можно разобрать лишь отдельные слова, и то не всегда. Телевизионная группа не в силах понять, почему он так раздражается, когда они подтягивают одеяло к его забинтованной голове. Журналистка относит это на счет пережитой травмы, о чем не забывает проинформировать телезрителей. Пациент ворочается и злится. Вызванный врач кладет руку ему на лоб скорее решительным, чем заботливым жестом. За окном еще что-то мелькает, но никто не обращает на это внимания. На мгновение кажется, будто среди теней возник силуэт человека, но он исчезает — оператор выводит на экран электрокардиограмму, и картинку заполняет судорожно дергающийся зеленый график.