Сергей Герасимов - Власть подвала

Наверняка дальние деревья уже вздымались до высот безвоздушного пространства, но все равно оставались зелеными.

Я пробовал и забираться вглубь леса, до того предела, где деревья полностью срастаются стволами, оставляя между собой лишь узкие и очень неудобные пещерки, из которых всегда дует влажный сквозняк. Все это поражало воображение и, конечно, любой из миров был бы рад иметь парк из таких деревьев, всего лишь парк. Но, хотя мне и нравилось здесь, это был не мой мир – это был мир людей, изнуренных постоянным трудом и борьбой за выживание. Я думаю, что этому миру приходил конец – разве что люди перейдут к жизни на ветвях древесных крон.

И то вряд ли. Несколько раз я слышал легенды о чотторах: о мелких стадных зверьках, которые живут в вершинах деревьев. Они хищники и съедают все, что могут догнать. Хотя никто из моих собеседников живого чоттора не видел, в их существовании были уверены все. Действительно, странно, если бы в таком лесе не было листоядных животных и древесных хищников.

Третьим был мир книг. Все горные породы здесь состояли из книг. То, что у нас гранит и базальт – здесь книги и только книги. Вся планета состояла из книг, присыпанных лишь тонким слоем плодородной почвы. Даже сама почва была продуктом старения книжных листков. Книги были очень прочны и совершенно не подвержены гниению. Мне повезло: я участвовал в любительской подводной экспедиции к краю океанского оползня: отломилась полоска материкового шельфа и обнажился многокилометровый подводный обрыв. Вместе с другими ныряльщиками я плавал вверх и вниз вдоль стены из книг. Я даже мог читать названия или выковырять из стены ту книгу, которая мне больше нравилась. Книги прилипли друг к другу обложками, но, стоило их расшатать, как легко вынимались. Глубинные книги наверное были прочитаны здешними жителями миллионы лет назад. Все названия были понятны и, главное, интересны. Я читал по нескольку строк из той книги и из этой – и тексты были интересны тоже.

Если в этом мире и были писатели, то они уже давно должны были покончить собой, движимые чувством неполноценности. Я пытался запомнить хотя бы несколько строк, но моя память и так слишком перегружалась при каждом переходе границы.

Четвертый мир тоже поражал воображение, но поражал неприятно. Это был однополый мир амазонов. В отличие от амазонок эти мужчины были совершенно лишены воинственности и агрессивности, зато очень сексуальны – но однополо.

Большинство из них ходили обнаженными, единственным культом здесь был культ тела, мышц и красивой фигуры. Везде развешены эротические плакаты и лозунги.

Сказать по правде, они были прекрасно сложены. В среднем они были на голову выше меня. И к счастью, потому что за день, который я провел там в поисках выхода, никто не обратил на меня внимания и не поинтересовался моей слишком обильной одеждой. Я был для них чем-то вроде карлика и уродца. К концу дня в этом мире меня просто тошнило, но я не имел права этого показать. Я думаю, что гомосексуализм это такая же болезнь как и все остальные, с одной только разницей: никто не кичится и не объявляет себя иным потому что у него рак кишечника, мигрень или частые запоры – а эти ребята именно так и делают.

Я слишком долго не мог найти подходящего ручья, потому что город был очень плотно застроен. Мне не хотелось расспрашивать о дороге, чтобы не привлекать к себе внимания. Из таких расспросов еще неизвестно что могло бы получиться. Я исходил из того, что ручей должен был в низине и проверял все улицы, дворы и переулки, ведущие вниз. Но они, с железной закономерностью, оканчивались глухими стенами и тупиками. Наконец, я все же выбрался на окраину.

Этот мир оказался не так прост. Все пространство вокруг города было заполнено черным туманом. Природы, к которой мы привыкли, не существовало. Ручей начинался уже в полутьме. У меня не было ни времени, ни желания выяснять, что это значит и я просто ушел. В последний момент я успел увидеть в тумане приближающиеся голубые искры.

Я вышел прямо в душевую кабинку. Судя по материалу, из которого изготовлены стены и двери, это был высокотехнологический мир. Дизайн тоже оказался великолепен. Но мне не удалось обдумать все это, потому что в этот момент прямо из стены в кабинку вошел очень худой человек в темном трико и не глядя на меня, отворачивая лицо, положил этот некий предмет под полотенце. Предмет оказался черным кубиком такого размера, что едва помещался в ладони.

Кубик был довольно красив, хотя трудно сказать почему: углы почти прямые и деталей нет, но он привлекал внимание, он почему-то не был похож ни на что сделанное человеком; в нем сквозила приятная основательная нездешность.

Пока я рассматривал кубик, человек в трико вышел в дверь и пошел по коридору. Я вышел вслед за ним. Он оставлял на полу мокрые следы – длинные и тонкие, больше похожие на женские. Он поднял руки и встряхнул свои волосы расслабленным и красивым движением. Навстречу ему шли двое людей и еще один вдруг материализовался прямо из воздуха, как раз передо мной; в этот момент на меня дохнуло теплом и я ощутил во рту резкий вкус йода. Все трое шли неторопливо и с отстраненным выражением лица – по крайней мере те двое, лица которых я видел. Но уже через несколько шагов их одежда начала меняться и превращаться в стандартную, скорее всего военную, форму серовато-белого цвета.

На плечах у них появились снежно-белые курточки с непонятными мне погонами.

Возможно, это был аналог нашей милицейской формы. Не говоря ни слова, они схватили человека в трико за руки. Он молчал и не сопротивлялся, хотя мне показалось, что он не ждал преследователей так быстро.

Я попал прямо в центр заворушки, смысла и значения которой я не понимал.

Для того, чтобы найти место для перехода границы, мне потребуется от нескольких часов до нескольких дней. Надо вести себя осторожно чтобы никуда не влипнуть.

Не хватало еще оказаться в тюрьме. Интересно, бегут ли из тюрем в параллельные миры? Я завернул кубик в полотенце. Предмет был слишком объемным, чтобы незаметно нести его в руке. Кроме полотенца у меня был еще и прозрачный кулек с тапочками. Но тапочки были мокрыми, а я не знал, можно ли кубик намочить. Без сомнения, это был какой-то прибор, а с приборами стоит обращаться осторожно.

Я прошел по короткому коридору вдоль дверей других душевых кабинок, потом мимо сидящих людей и вышел из здания. Кажется, люди смотрели удивленно. Кубик я нес в руке, прикрыв его полотенцем. Судя по звукам, справа от меня играли в биллиард, но я был так напряжен, что не смог обернуться. Мир снаружи здания был более-менее обыкновенным, за исключением того, что листья всех растений были слишком большими. От того мне все казалось, что я попал в тропики.