Роберт Янг - Вселенные

Перевод Сергей Гонтарев

В роскошном павильоне звучат голоса гостей, шумит вечеринка. Небольшой пруд возле павильона как будто ворует звезды с неба. Я — почетный гость, меня окружают поклонницы, а я слушаю девушку, с которой только что танцевал. Она похожа на изящную вазу с подсолнухами: подсолнухи — ее волосы, васильковая синева вазы — ее платье, нежно мерцающее в пульсирующем свете. Она перескакивает с темы на тему — погода, новости, книга, которую хочет прочесть, — а я слушаю ее голос, и он взлетает над гулом, заполняющим помещение. Как будто она — единственная в распустившемся вокруг меня цветнике дев.

Все это для меня как чудо: танец, ночь, девушка-подсолнух. Я как тот герой из рассказа Скотта Фицджеральда, который много лет пил, не просыхая, а потом, протрезвев, увидел город новыми глазами. Мир сильно изменился с тех пор, как я его покинул. И теперь все, что я вижу, очаровывает меня. Переливчатый голос девушки-подсолнуха вселяет надежду, он — как песня, которую я часто слышал среди звезд.

Вдруг переливы обрываются, и девушка спрашивает:

— Это все в вашу честь?

— Отчасти да, — киваю я.

Прерванная песня ее голоса создает круговорот, и я вращаюсь в нем, а возле моего локтя снова возникает черная дыра — тусклый, медленно растущий диск с черным глазом в центре. И мы падаем в него, увлекаемые адским приливом, — я, Уитерс, Баннистер, звездолет. Уитерс сходит с ума у меня на глазах. Он сидит, сгорбившись в углу модуля, прижимая ноги к груди негнущимися руками, и смотрит, смотрит, смотрит перед собой. Баннистер, обезумевший от паники, натягивает скафандр и, прежде чем я успеваю среагировать, бросается за борт.

Дальше я ничего не помню.

— Знаешь, — говорю я девушке-подсолнуху, которую зовут Вереника, — проблема в том, что я не все помню. Иногда мне кажется, что я не вырвал судно из объятий гравитации и мы ушли за горизонт событий. Каким-то образом миновав сингулярность, мы вывалились в другой Вселенной, так похожей на нашу. Эти мысли мучили меня весь путь к Земле. И, что хуже всего, обсудить это было не с кем, потому что Баннистер погиб, а живой Уитерс был ничем не лучше мертвеца, и он умер бы, не корми я его насильно.

— Но теперь-то все в порядке? — спрашивает девушка-подсолнух. — Теперь вы уверены, что не провалились в черную дыру?

— Не совсем, — отвечаю я. — И с каждой минутой моя неуверенность растет.

Оркестр на сверкающем помосте, возвышающемся над танцполом, начинает играть старый вальс. Штраус возрожденный. Я оказываюсь на площадке, девушка-подсолнух в моих объятиях. Мы кружимся под вальс «Жизнь артиста», и музыка становится черной дырой, которая затягивает меня в незнакомое прошлое.

Девушка-подсолнух говорит:

— Я рада, что пришла, хоть и не собиралась.

Я шепчу ей в волосы:

— Я тоже рад.

Вечеринку организовал сенатор Марк Гренобль. Все гости — состоятельные люди, один я нищий. Правда, уже не совсем. Меня пригласили из-за моих черных крыльев. Я с удовольствием принял приглашение. Я очарован богатыми, как когда-то Скотт Фицджеральд.

Девушка-подсолнечник рассказывает мне, что живет на горе. Должно быть, это ее собственная гора, потому что, когда вальс заканчивается, она говорит:

— Моя гора выше трех километров. Но сейчас временно я живу не там, а в гостинице в Саскуэханне. Это недалеко отсюда.

Когда вечеринка заканчивается, я напрашиваюсь посмотреть, где она живет. Она прощается с подругами и идет со мной. Мы въезжаем на полукруглый гостиничный двор, она поворачивается ко мне и говорит:

— Ты должен посмотреть мою гору. Она называется Холодный ключ. Все знают, как ее найти.

— Ты живешь там одна? — спрашиваю я.

— Сейчас — да. Завтра я возвращаюсь туда.

«Не алмазная ли это гора Фицджеральда?» [1] «Алмазная гора» — рассказ-фантазия американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда об алмазе величиной с гору, метафорическая история о губительной силе богатства. — спрашиваю я себя. Я часто вспоминаю Фицджеральда. На корабле была библиотека, и на обратном пути в свободное от ухода за Уитерсом время я читал. Однако я уверен, что под горой Вереники скрыт не огромный алмаз, под ней только уголь, что с точки зрения химии одно и то же.

— Я приеду послезавтра, — говорю я.

Она наклоняется, целует меня в щеку и говорит «пока». Теперь я почти уверен, что это другая Вселенная. Будь я в своей, она пригласила бы меня на чашку кофе, а потом в постель. Да, это другая Вселенная, усыпанная цветами, и главный среди них — подсолнух.

Не помню как, но я возвращаюсь в дешевую гостиницу, где живу со своими воспоминаниями.

Представьте, как это могло произойти. Две Вселенные, расположенные на небольшом расстоянии друг от друга, очень похожие одна на другую, за исключением мелочей, соединяются между собой посредством моста Эйнштейна-Розена. Временное искажение континуума приводит к образованию кротовой норы. В каждой из Вселенных соответствующее НАСА решает осуществить пилотируемый облет соответствующей черной дыры. В каждой из Вселенных пилотируемый корабль слишком близко подходит к объекту исследования, и его утягивает за горизонт событий. Затем по мосту Эйнштейна-Розена эти корабли попадают в соседние Вселенные. В результате я оказался во Вселенной другого «я», а он — в моей.

Да, именно так все и могло произойти.

Я еду к горе девушки-подсолнуха. Ее замок на самой вершине. Я еду сквозь густой лес. Дорога ведет все выше и выше. На середине склона начинается подъездная аллея замка, такая же широкая, как и дорога. Деревья по бокам стоят ровными рядами. Молодая листва — бледно-зеленая в утреннем свете. Дикие вишни, оставленные нетронутыми, все в цвету. Словно нарядные школьницы, ждущие на обочине автобус.

Все вверх и вверх лечу я на арендованном автомобиле, и гора напоминает мне одно из зданий Фицджеральда, которое увидел протрезвевший однажды пьяница из его рассказа. Но она гораздо, гораздо выше здания, и в своем весеннем великолепии — настоящая услада для глаз. Все вверх и вверх лечу я, пока, наконец, не появляются ворота замка. Они открываются, и я попадаю в страну лужаек, садиков, живых изгородей и прудов. Передо мной вздымается в голубое небо огромное здание. На ступеньках портика цветет девушка-подсолнух.

После полудня мы прогуливаемся. Наш путь вьется среди кустов, постриженных в форме диких зверей, сквозь решетчатые туннели под виноградной лозой, по тропинкам между висячих цветников, похожих на сады Семирамиды.

— Мой отец хочет познакомиться с тобой, — говорит она.