Сергей Никонович - Алькурд Пардес II. День Солнца.

— Как это работают? — в голосе Магды прорезались звериные нотки.

— При регулярном приёме в организме накапливаются вещества, облегчающие выброс пара-магической энергии, — от нехватки кислорода голос Зига охрип. — Если после Дня Солнца кровь Лилиан достигнет нужного соотношения…

В дверь громко постучали.

Магда приблизилась к Зигу, зло заглядывая тому в глаза. В её зрачках Зиг увидел отражение бледного, перепуганного насмерть доктора Ривза.

Рука женщины-демона сдавила горло, послышался странный хруст, в глазах потемнело. Спина ударилась обо что-то жёсткое, раздался громкий скрип, совсем как при закрывании металлической дверцы. Шевельнулись воспоминания о некогда удивлённой реакции на размеры нового шкафа для личных вещей. При желании — там вполне мог бы поместиться человек.

Потеряв сознание на долю секунды, Зиг очнулся, чтобы услышать свой голос. Таким, каким обычно его можно услышать только на аудиозаписях. Кажущийся странным, не твоим, когда ты слышишь его не из своей головы.

— Где доктор Ривз?

В следующий миг сознание померкло уже навсегда.

Зиг перекатился по холодному бетону. Приставший к футболке снег мгновенно растаял от жара тела, мокрая одежда прилипла к спине. Заннинс быстро оглянулся. Девушка с белоснежными крыльями пропала, как пропали и другие ангелы вместе с поражающими воображение монстрами. Мир снова обрёл серую чёткость, обернувшись холодной безразличной метелью.

То, как он оказался на одном из этажей недостроенной бетонной конструкции, Зиг не помнил. Рука ещё чувствовала приятную теплую ладонь крылатой девушки, а плечо — удар о бетонный пол, но вот то, что было между тем как ангелица отпустила его, и жестким приземлением — будто вырезали из памяти. Вместо недолгого падения Зиг оказался в теле умирающего доктора Ривза, чувствуя всё то же, что и несчастный шпион “Наследия”.

— Стой! — рявкнул Зиг, выпрямляясь во весь рост.

Наёмник замер.

— Отпусти её!

Как не странно Кетер послушался. Он бережно снял Лилиан с плеча и очень аккуратно опустил девушку на пол. Наёмник присел на колено, удобнее пристраивая голову девушки, облокачивая её спиной об одну из колонн, удерживающих свод. Мужчина быстрым движением убрал со лба Лилиан прядь волос. В груди Зига кольнуло. Он поймал себя на мысли, что даже сейчас думает о том, что его сестра слишком легко одета, чтобы вот так вот запросто сидеть на морозе. Лилиан не открывала глаз, но Зиг знал, что с ней всё в порядке. Она просто крепко спит, потратив много сил. Теперь он чувствовал это более чем отчётливо. Та едва уловимая, сверхъестественная ниточка, связующая их — вернулась.

— Не будем горячиться, — гортанно проговорил Кетер, по-змеиному медленно поднимаясь с колена.

И с быстротой кобры, кидающейся на добычу, развернулся, выбрасывая руку вперёд.

Вспышка молнии блеснула на лезвии метательного ножа, летящего в лицо Зигу Заннинсу.

Паутина трещин брызнула во все стороны. Не долетев до лица всего десятка сантиметров, нож со звоном ударил в нечто, напоминающее ветровое стекло. Не сумев разбить преграду, кусок острой стали отскочил в сторону, а прозрачная защита рассыпалась на тысячи осколков, которые исчезли, так и не коснувшись земли.

Зиг не успел отметить тот момент, когда Кетер исчез. Наёмник появился в нескольких шагах справа и ещё два метательных ножа отскочили от стеклянной поверхности, не достигнув цели.

— Как ты это делаешь? — зло рявкнул Кетер, раззадориваемый боем.

— Если бы я знал, — хмыкнул Зиг.

Он и правда не до конца понимал, что происходит.

Первой мыслью Зига было отпрыгнуть, когда он заметил серебряную молнию метательного нож. Но, несмотря на это, Заннинс не пошевелился. Лишь едва дрогнули пальцы на правой руке. Это было вовсе не похоже на биот-барьер, генерируемый глифом. Не было и похоже на сознательную попытку защититься. Скорее — на материализовавшееся желание не быть раненым. Зиг не думал о том, что надо сделать, всё происходило само собой.

— Он уже два месяца, как на арене.

— И что?

— Никаких результатов. Ни в одном из боёв приборы не зафиксировали даже малейшей пара-магической активности.

— Значит либо силы Зига Заннинса не проявляются во время стрессовых ситуаций, угрожающих жизни, как у его сестры…

— Либо?

— Либо их у него нет. Присмотрите за ним ещё некоторое время. Следите, чтобы никто не покалечил его. Если же приборы так ничего и не зафиксируют, сворачивайте проект.

— А с Заннинсом что?

— Да оставите здесь. Продадите, как бойца на арену. Я слышал он уже набирает популярность и кое-чему научился…

Короткое, как фотовспышка видение, затмило глаза. За это время наёмник снова исчез и появился уже за спиной, постарался достать Зига ударом руки. Заннинс пригнулся, развернулся и выпрямился словно пружина, бросая себя на противника… Точнее в его голове всё так и произошло, но в реальности он не сделал и шага. Кетер даже не сумел коснуться его, так и отлетел к краю платформы этажа с вытянутой рукой. Неудачи не останавливали наёмника. Привыкший к победам, уверенный в себе, он вскочил на ноги и разъярённым бизоном бросился на Зига.

— Ну и что ты этим доказал? — укоризна заставляла Зига чувствовать сильнейший стыд. — Твоя задача выжить, ты помнишь?

Заннинс разлепил залитый кровью глаз и кивнул. Второй глаз не открывался совсем.

— Никогда не иди на поводу у толпы, слышишь?!

Невысокий кинтиец отчитывал сидящего на полу Зига расхаживая перед ним из стороны в сторону. Комната, или как её называли бойцы подпольных боев, “клетка”, была не многим больше тюремной камеры. Кинтиец напоминал зверя из зоопарка, метающегося в тесноте между прутьями.

— Красоваться будешь, когда вырвешься с арены, — он не кричал, не угрожал и не обзывал Заннинса. Просто ходил перед ним, спокойным и ровным тоном говоря фразу за фразой. И от этого Заннинсу становилось только хуже и совестнее.

— Учитель… — попытался вставить слово Зиг.

— Не называй меня так, — с нажимом оборвал альбиноса кинтиец. — Мы вовсе не в кино, а я не мудрый наставник. В этом подпольном мире само понятие боевого искусства необратимо извращено. Я учу тебя убивать, хотя давал клятву, что не буду этого делать.

— Учите…

— У меня есть имя! — кинтиец впервые повысил голос.

Чуть успокоившись, он продолжил со знакомой обстоятельной интонацией:

— Если ты погибнешь… Это будет означать, что я напрасно нарушил обет. Совершил преступление. Ты не можешь вот так запросто подвергать себя опасности и распоряжаться своей жизнью. Теперь это больше, чем твоё личное дело. От того выживешь ты или нет зависит судьба твоей сестры.