Роберт Янг - Эридан - Научно-фантастический роман, рассказы

К счастью, симбионты не умеют заглядывать в головы другим носителям и, следовательно, не могут знать, обосновался там кто-то из них или еще нет. Они могли бы это выяснить, только переместившись в чужое сознание, но они никогда так не делают, поскольку твердо уверены, что захватили все человечество. Иногда, очень редко, они общаются друг с другом — с помощью голосовых связок и рук своих носителей, и всегда в такой манере, чтобы носитель думал, что это общается он сам.

Таким образом, симбионт, задавая кому-то вопрос, не знает точно, от кого получит ответ — от носителя или его хозяина. Именно благодаря тому, что непосредственный контакт между симбионтами затруднен, я и смог сохранить свою независимость. Моя бывшая чувствовала, что я не такой, как все, она повторяла это без конца. Но ее симбионт не догадывался, в чем дело.

К счастью, детей наш пятилетний брак не принес. И у меня нет братьев и сестер. Родителям было не до семьи, они с утра до вечера изводили друг друга. Когда они развелись, я заканчивал школу. Потом разразилась война, и я оказался в армии. После демобилизации я с родителями не встречался. И не горю желанием.

Девушка рядом (я все еще думаю о ней, как о девушке, хотя теперь знаю, что она зрелая женщина) рассматривает людей удивительным способом. Она вкладывает всю себя в один короткий взгляд, потом как бы протягивает его и касается им человека. Интересно, эта способность у нее врожденная или выработанная? Подумав, я решаю, что это неважно.

Вечер набирает обороты. Все барные стулья заняты, и мы сдвигаемся теснее. Соседка рассказывает о своем четырнадцатилетием сыне и сознается, что ей тридцать пять, а не двадцать один. Потом добавляет, что в разводе. Я не хочу озвучивать свой возраст. Она явно считает меня молодым человеком, и я не вижу смысла разубеждать ее.

— Сестре, — говорит она, — тридцать шесть, и она тоже разведена.

Я понимаю, что сидящая рядом с ней девушка — ее сестра, и замечаю сходство между ними. Черные волосы сестры искусно уложены. Она стройная, статная, необыкновенно притягательная брюнетка. Моя соседка тоже стройная и статная, но у нее каштановые волосы и кроткое выражение лица. Я точно знаю, что выражение это — фальшивка. И все же, эта инопланетянка привлекает меня больше, чем остальные из ее вида. Где-то в глубине моего разума, в предназначенном для размышлений в холодном клиническом отделении, которое пока не поддалось действию спиртного, вспыхивает красная лампочка.

Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет.

То, что я за столько лет не выдал свою истинную сущность, объясняется двумя причинами. Во-первых, я не знал, что я — последний землянин. Во-вторых, я не подозревал, что все, кроме меня, инопланетяне. Так что я ни с кем с себя не сравнивал и вообще ни о чем таком не думал.

Опасность выдать себя возникла только после прозрения. Поэтому я ношу оружие, чтобы при необходимости уничтожить себя — прямо или косвенно. Я вынужден постоянно контролировать себя, чтобы не проговориться или не втянуться в спор, который бы затронул больные для меня темы.

Теперь мы с моей соседкой сидим совсем близко. Курим, разговариваем, прихлебываем из бокалов, смеемся и часто смотрим в глаза друг другу. Красная лампочка в клиническом отделении продолжает вспыхивать. Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет.

У барной стойки позади первого ряда выстроился второй, и три бармена крутятся волчком, выполняя заказы. Музыканты добавили громкости, и теперь голоса и смех перемешаны с музыкой.

Лампочка вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет. Вспыхивает и гаснет.

До сих пор мне удавалось скрывать свою истинную природу, но я боюсь, что когда-нибудь по неосторожности разоблачу себя. Дело в том, что я наблюдаю за инопланетянами в той обстановке, где их бдительность притупляется. Кроме того, единственный способ следить, не привлекая к себе внимания, — вести себя, как они. Поэтому я часто выпиваю больше, чем положено, из-за чего опасность сболтнуть лишнего сильно возрастает. Это меня тревожит — спиртное часто лишает меня обычной сдержанности и заставляет испытывать чувство единения с этими морально переродившимися существами, маскирующимися под людей.

Еще больше тревожит меня моя склонность впадать в невменяемость после определенного количества спиртного. Часто наутро после затянувшегося наблюдения я не могу вспомнить, что делал, что говорил и даже как попал домой.

Позади второго ряда выстраивается третий. Это опоздавшие, и у них нет шанса дождаться места у стойки. Им только и остается, что стоять и глазеть на происходящее перед ними. Третий ряд меня не тревожит. Остерегаться следует второго, а точнее, той его части, что у меня за спиной. Беда в том, что я все время забываю о «длинных ушах» и, только отлучаясь в туалет, вспоминаю об их присутствии. Девушка охраняет мое место, пока меня нет, а я охраняю ее место, когда уходит она. Удобный и приятный негласный договор.

Я заказываю напитки для себя, девушки и ее сестры. Пока я общаюсь с барменом, соседки переговариваются между собой. Сестра цинична и превратно истолковывает мои намерения.

— Мужчина видит в женщине только ее задницу, — говорит она так, чтобы я услышал.

По взгляду, который она бросает в мою сторону, я понимаю: она рассчитывает, что слова шокируют меня, и совсем недавно так бы и случилось. Но сейчас я смотрю на нее без всяких эмоций. Сигнальная лампочка в клиническом отделении моего разума все еще вспыхивает, но вспышки уже не такие яркие и их частота падает. Так бывает, когда разряжается батарейка.

Называть «вторжением» поглощение инопланетянами людей Земли не совсем корректно. «Вторжение» означает согласованные, организованные действия с целью захвата чужой территории. Поглощение человеческой расы — нечто иное.

Чтобы упростить понимание истинной природы произошедшего, я придумал аналогию. Военный флот бросает якорь возле первобытного острова в южной части Тихого океана. Адмирал отпускает в недельное увольнение на берег ровно столько солдат и сержантов, сколько может расквартироваться на острове. Остальных вносит в список ожидания. Их отправляют на сушу, когда для них появляется жилье. Моряки накатывают на берег, как волны, одна за другой, и через несколько дней остров по сути принадлежит им.

Остров в нашем случае — это Земля. Флот — армада космических кораблей, прибывшая из глубин космоса. Жилье — люди в качестве носителей. А моряки — крошечные двуполые симбионты, жаждущие совокупления, но способные к нему лишь опосредованно. Их недельный отпуск равен нашему столетию, если не больше. Как и все матросы, они в увольнении настроены агрессивно, ведут себя безответственно и склонны к злоупотреблению спиртным.