Оксана Демченко - ХЗ. характер землянина [Litres, СИ]

Пожалуй, на этом я склонен завершить отчет. Вряд ли вас касаются планы по изменению параметров работы планетарных комплексов и моделям управления.

Прилагаю ответ на Ваш запрос о сохранении двойного статуса, то есть фактически – права вернуться в империю и гарантии защиты со стороны тэй корпуса.

Ответ отрицательный. Прошу меня верно понять, быть мобилем тэй корпуса для меня и честь, и долг. Но то и другое мною отработано. Я миновал два этапных дожития, и склонен на сей раз врастать в работу на постоянной основе. Я не могу оставаться Вашим подчиненным, заведомо лишаясь доверия тех, кто сейчас рядом. Я всегда высоко ценил Вас, и это неизменно. Но сейчас я намерен усвоить много нового и буду это делать с чистого листа. В противном случае телепатия сыграет со мной злую шутку и все же станет проклятием, а не даром. Вряд ли я готов заранее смириться с ценой, а она понятна: не меняясь, я увижу в третьей или четвертой тысяче записей недавно начатого дневника аналог миропонимания моего предка за номером семь. Это было бы мерзко. Я не настолько гуманист, используя его термины. Быть немного дрюккелем и самую малость пыром мне куда интереснее. Кэф-философия, которую в корпусе многие полагают пассивизирующим воззрением, не такова. Мы много общаемся сейчас с Икой, и именно на эту тему.

Мне представляется, что отказ от желания очеловечить вселенную и навязать точку зрения уже дал мне неплохой прирост как в даре, так и в умении оставаться собой при приятии мыслей.

Надеюсь, сказанное Вы сочтете приглашением посетить Сад в роли частного гостя. Через две-три доли цикла Сима его подтвердит. Она не умеет долго помнить обиды. Вы обидели ее, но вы для неё не враг. Это я могу считать с сознания вполне точно.

И последнее. По Вашему запросу мы с Шарпом сделали ревизию баз данных. Няня по тому договору, к сожалению, мертва более двадцати циклов. Тогда это еще называлось утилизацией устаревших моделей. Примите мои соболезнования. В отличие от Симы я понимаю сполна, что этого никто из нас, в империи, не мог себе даже представить. Но я не способен объяснить Симе, а равно и себе, как, будучи телепатами, мы верили в тотальную ложь… Вероятно, так было проще. Мы уходили из дома в большой мир, не оглядываясь. Может быть, спешили вырасти, не думая о цене. Может быть, лишь теперь, запоздало, я начинаю взрослеть. Хотя сам усмехался над исследованиями психологии «порогового» кризиса сорока, семидесяти, ста лет – и так далее.

Тиа угасла ранним утром. Меня будто кулаком изнутри садануло – вышвырнуло из теплой кровати, и я помчалась, в чем была, на ходу подвывая имя Шарпа, ведь у него всегда вдоволь платков.

От старости, которая давно перешла в окончательное одряхление, лечат. И Тиа лечили, как только можно. Но все равно знали, что продлим ее время, но вовсе не сделаем вечностью. Я могу сто раз не желать себе вечной жизни, это скучно и мерзко, но я до того неумна и нелогична, чтобы желать ненужного себе – для других…

Когда я добежала, Тиа еще была с нами и улыбалась, глядя, как рассвет проявляет узор темной росли и раздувает первые трепетные радуги. Хотя бы это удалось, – глотая слезы, думала я. Хотя бы она видит, что сбылось, и мир стал воистину цветной, в такой Сад одна Тиа и верила, когда он еще звался Утиль и был самым тусклым местом во вселенской серости.

Улыбка так и осталась в морщинках у губ, а Тиа угасла. Простейшие – вся колония, наверное, шелестящими волнами наползали и наползали, образуя кольцевую гору и в ее центре – гигантскую воронку. Вулканический кратер, не менее. Мы с Тиа были в его середине. Когда Тиа угасла, вновь прибывшие тварюшки гигантской начали безвольно ссыпаться в жерло вулкана, как пыль – они будто парализованные, не могли двигаться и не цеплялись друг за дружку.

– Ну что вы, в самом деле, – одернула я их и заодно себя. – Освободите место, не затаптывайте росль. И еще вот здесь надо копать. – Я сглотнула и нехотя закончила, – могилку копать надо.

Я стояла без сил, было совсем холодно, пока не примчался Саид – его пропустили, он упрямый и колония это оценила, выгнулась аркой, позволила пройти напрямую, не карабкаясь на гору и не ссыпаясь оттуда.

Запрокидываю голову и смотрю – а как их много, простейших! Гора, ну точно – гора. Опускаю голову, вижу Саидку и затем сразу, с облегчением – то, что он принес. Телепат под боком – это здорово. Я же помчалась в ночнухе и толком не успела подумать, что нужно, а он поймал недодуманную, «темную» идею и вытащить ее на свет, и отшлифовал до осмысленности. Принес цветок энна. Единственный энна во всем мире… Я поправила рубаху, отодвинула стопку платков – Шарп уже доставил. Не надо, я же не истеричка, просто когда устаю, тогда уж устаю. Сейчас иной случай.

– Сад Тиа самое замечательное место в мире, – сказала я громко, для всех. – Мы сделали открытие, которое было не под силу взрослому универсуму. Мы доказали, что доброта – это совершенно материальная сила. Из-за доброты Тиа изменилась колония простейших. Из-за доброты Зэйры изменился Макс. А изменившись, мы переменили сам Сад. В нем росль получилось живой и вообще все стало правильно. Поэтому я уверена, что здесь, где все мы помним Тиа и храним в душе ее доброту, сможет укорениться энна. Так что давайте, совочками, ага?

Платок сам попал под руку. Я стерла слезинки и пошла сажать энна. Когда с этим было закончено, домой меня понес Саид. Вообще-то Сад – планета холодная и тяжелая, я вымоталась и едва дышу.

Во взрослой вселенной, где мало кому понятен смысл земного финансового понятия «состояние» я умудрилась обзавестись этой гадской обузой. Я не хотела! Именно поэтому Олер мне и надел на шею хомут… Он уверен был, умный подлец, что я впрягусь и буду тянуть. Он знал, что я не отвернусь и стану задавать себе вопросы, на которые нет ответов ни в моем примитивном, ни, оказывается, в этом продвинутом, мирах. Имеет ли право человек на протез? А имеет ли права протез человека? А если протез атрофирует в человеке важную «мышцу» души, виноват ли протез и как быть с ним? Закрыть производство – так ведь это почти убийство, а то и совсем… Оставить все как есть? Разнести вдребезги пол-империи в доказательство того, что я права, а они нет, ведь сейчас экипажи крейсеров резерва управляются клонами Макса, и значит, я больше адмирал, чем любой адмирал империи. Именно поэтому империя вывела на удар «нову», осознав, что родной флот ей не подконтролен, мне Игль пояснил и я ужаснулась. Поверила…

У меня нет ни одного ответа. Я всю жизнь угроблю на головную боль и не найду однозначных решений. Эш не смог вынудить меня поумнеть, но теперь я в тупике и должна сама себя заставить каждодневно искать вопросы, чтобы затем задать их. А слушать меня умеет только один человек, которого я сама и выставила куда подальше, чтобы он обзавёлся независимой точкой зрения… Вот беда, я ж не этого хотела, оказывается. Он теперь взрослее меня и умеет влипать в неприятности ловчее моего. И он – человек. Настоящий.