Роберт Силверберг - Ч. де Линт: Страна сновидений Р. Силверберг: Письма из Атлантиды

У Эш снова быстрее заколотилось сердце.

— Как… как это? — спросила она.

— Он хочет сказать, что сила твоих переживаний привлекла призрак из потустороннего мира, — объяснила Кэсси.

— Брось, — сказала Эш. — Не шути.

— Беда в том, — продолжила Кэсси, как если бы Эш и не перебивала ее, — что он нашел кого-то другого и стал его преследовать.

Эш покачала головой.

— Так если все это правда, что же в этом плохого? Я тут больше ни при чем, ведь так?

Кэсси ничего не ответила, но в ее глазах засквозило явное осуждение. А Боунз просто отвел взгляд и уставился на свой странный маленький вигвам на полу между ними.

Эш вздохнула.

— Хорошо. Я не подумала. Или, скорее всего, подумала только о себе.

Боунз ехидно ей улыбнулся.

— Так это еще хуже, раз этот… — она засомневалась в этом слове, поскольку ей была сомнительна вообще вся ситуация в целом, — этот призрак преследует кого-то другого?

У Эш набралась целая небольшая библиотечка по оккультизму, и она любила размышлять над прочитанным, но в глубине души по-настоящему никогда не верила, что все это правда. Потому что, если бы это действительно было так, ее мать давно бы установила с ней связь. В этом-то в первую очередь и крылась причина того, что она увлеклась изучением подобных вещей.

Но ее мать никогда ей не являлась.

Потому что когда умираешь, то это навсегда. Ты больше ничего не чувствуешь. Тебя нет. Тебя больше ничто не волнует.

Но для тех, кого ты покинул, все совсем не так…

— Если бы призраку нужна была ты, — сказал Боунз, — мы могли бы его вызвать и разобраться, в чем дело. А так нам придется разыскать того, кого он преследует, и потом убедить этого человека, — во-первых, что опасность реальна, а во-вторых, что мы можем помочь.

— Ставлю на ее кузину, — сказала Кэсси.

Эш затрясла головой.

— Нина? Да никогда. Подобные вещи ее интересуют ничуть не больше, чем меня ее глупые подружки.

— Выбирает охотник, — сказал Боунз. — Не жертва.

Может быть, и так, подумала Эш, но Нина? Да кому она может понадобиться?

— А как насчет того парня, который шел за мной от магазина вчера вечером? — спросила она. — Я бы сказала, что он более подходящая кандидатура.

— Мне надоело слушать о нем, — сказала Кэсси.

Боунз кивнул.

— Он не подходит. И я не верю в совпадения. К тому же призрак — женщина, мне на это указывают кости, а тебе — основная карта в твоем гадании. И, как водится, для подобной охоты она будет искать кого-нибудь одного с ней пола.

— Почему? — заинтересовалась Эш.

— Видимо, мы имеем дело с одной из тех милых маниту, 4у которых в родственницах — бабушка Жаба.

— Но она всегда была доброжелательна, — нахмурившись, сказала Кэсси.

— Верно, — кивнул Боунз. — Но маниту безнравственны. Эта, похоже, лишилась силы; она пытается найти источник энергии — душу какой-нибудь девушки, чтобы восполнить свои потери.

— Вы хотите сказать, как вампир? — спросила Эш.

Она не смогла удержаться от смеха. Сама мысль была нелепой. Какая-то индейская кровопийца гоняется за ее кузиной? Да уж, как же.

— Что-то вроде этого, — серьезно сказал Боунз.

У Эш внутри все сжалось. Боже. Он произнес это так, как будто действительно верил в то, что говорит.

Она прочистила горло.

— Тогда… э… что же нам делать?

— Я должен увидеться с твоей кузиной, — сказал Боунз.

Как будто Нина потащится в какой-то Верхний Фоксвилл, по совету Эш. Или, может, пригласить Кэсси с Боунзом на обед? Как бы посмотрели на это дядя с тетей?

И тут ее разогнавшиеся мысли притормозили.

Нинины родители.

— Она частично индианка, — сказала Эш. — Моя кузина Нина. Ее папа на какую-то половину индеец.

И, если задуматься, родители Нины, пожалуй, не моргнув глазом радушно приняли бы Кэсси и Боунза у себя в доме. Не такие уж они состоятельные люди и совсем не снобы. Это с их-то обветшалыми бредовыми постерами Филлмура, все еще висящими на стене — через двадцать лет после того, как презервативы впервые рекламировались! Да еще эти их замшелые рок-группы: «Grateful Dead», «The Acid Test Band», «Big Brother and Holding Company» — ужас!

— Вот-вот, — сказал Боунз.

Эш кивнула.

— Я не знаю, из какого племени ее бабушка, но ее папа прожил здесь всю свою жизнь, поэтому, может быть, это какое-то местное племя.

— Я думаю, ты угадала правильно, — сказал Боунз Кэсси. — Мы должны будем…

Он умолк на полуслове, поскольку с нижнего этажа здания внезапно донесся какой-то шум.

— О черт! — воскликнула Кэсси.

— В чем дело? — спросила Эш.

Кэсси вздохнула.

— Легавые проводят одну из своих чисточек.

— Полицейские? Зачем?

— Ассоциация, которая владеет этими кварталами, убедила какого-то члена городского совета, что полиция должна время от времени отлавливать и выдворять отсюда временных жильцов.

Она произнесла это так, как будто цитировала газетную статью.

— Но это несправедливо! Ведь здесь никто больше не живет, так почему же нельзя вам?

— Потому что, если в одном из домов что-то с кем-то случится и предъявят иск, ассоциация будет нести официальную ответственность. А так как можно смело держать пари, что здесь ни у кого нет страховки…

Эш начала подниматься.

— Ну тогда давайте сматываться отсюда. Не хватает только, чтобы дядя с тетей вытаскивали меня из приемника для несовершеннолетних!

Кэсси положила руку на колено Эш, не давая ей встать.

— Кэсси, меня засадят дома на месяцы!

— Не бойся, — сказала Кэсси. — Есть только один способ выбраться отсюда так, чтобы нас не сцапали.

Эш слышала, как на первом этаже полицейские грубо орали на жильцов, которых они там застукали. Сверху донесся шум спора, звуки были похожи на хлопанье двери.

— О чем ты говоришь? — спросила Эш.

Кэсси в ответ только взглянула на своего приятеля.

— Боунз?

Тот уже протяжно напевал — на этот раз другую песню.

— Ox-на, ох-ня-на, хей-канта, но-ва-канта…

Откуда-то он извлек курительную трубку с длинным черенком. С чашечки свешивались кожаные ремешки, украшенные бусинами, раковинами и перьями. Он набил трубку темными табачными листьями.

Эш слышала, как полицейские поднимались по лестнице.

— Кэсси… — начала было она, снова попыталась подняться, но Кэсси мертвой хваткой больно сжала ее ногу, не давая возможности встать.

— Извини, Эш, — сказала Кэсси, — но тебе лучше всего пойти с нами.

— Но вы же не двигаетесь с места!

Боунз прервал свою песню и раскурил трубку. В воздухе заклубился густой дым, — пожалуй, гораздо больше дыма, чем могло бы выйти, да еще так быстро, из совсем небольшой трубки. Она неожиданно почувствовала, что закружилась голова, как будто спускаешься на скоростном лифте. Желудок свело судорогами тошноты. В комнате уже ничего нельзя было различить — ничего, кроме сплошного едкого дыма, от которого щипало в глазах и першило в горле. На своем колене она все еще чувствовала руку Кэсси, но та больше не держала ее так крепко. А внизу, там, где был пол…