Андрей Стригин - Плато чёрного спелеолога

Вагиз неожиданно кренится вбок, как страшная кукла, падает на пол, голова задирается и, чётко виден рот, зашитый гибкими стеблями травы.

— Уф!!! — Игнат утирает со лба липкий пот. — Он мёртвый! Как я испугался, какой я болван! Эй, Харитон, ты жив? Неужели помер? Какая удача! А кто стрелял? — Игнат начинает бешено вращать головой, но вот, взгляд натыкается на раздвинутые брёвна. Он подбегает к трещине, с опаской заглядывает в чёрную щель и старательно сдвигает брёвна. Затем ищет автоматы, но быстро понимает, ни оружия, ни патронов нет. Возникшая радость меркнет, неприятный холодок вновь скользнул между лопаток. Кто же убил зеков? Неужели Идар? Нет. Получив в руки оружие, он бы, не задумываясь, вошёл в город. Это не он. Тогда Виктор? Зашить Вагизу рот? Бред. На это он не способен. Тогда кто? Игнат задумался. Илья? Неужели он остался жив. М-да, вот это сюрприз, непонятно только, хороший или плохой? Илья полоумный дурачёк… но такая месть! Что-то в его мозгах перевернулось. Игнат задумался и не сразу отреагировал на шорох, поэтому сильно вздрогнул, когда услышал за спиной приглушенное восклицание. Его охрана, ослушавшись приказа быть у входа, вошла в пещеру.

— Я вам приказал быть снаружи! — Игнат сурово сдвинул брови.

— Было тихо… вдруг что-то произошло, — блеет один из людей.

— Произошло, — ухмыльнулся Игнат. — Уголовников насадите на колья, деда повесть за ноги. Расположить их на площади… пусть народ порадуется. Этот день я объявляю всеобщим праздником, мой народ избавился от зеков-упырей. Теперь мы заживём нормальной жизнью, и религия у нас будет правильной, христианской, а не бредом, в исполнении вора Харитона, — он широко перекрестился.

— Я знала, что ты с ними покончишь, — в пещеру тихо вошла Аня и остановилась рядом с Игнатом.

— Да уж… вот так и всё сразу, — он обжёг её взглядом, суетливо перекинул через плечо автомат. Теперь, без единого патрона, его оружие, не более чем пугач. Игнат искоса глянул на свою охрану, и видит в их глазах страх и почтение.

— Выгони их всех! — в полный голос требует Аня.

Игнат царственно повёл плечами, сурово посмотрел на притихших людей: — Вы слышали, что царица сказала? Всем вон!

Оставшись наедине, Аня прижимается к Игнату, не обращая на мертвецов, целует его в губы и шепчет в ухо: — Вот теперь ты настоящий царь.

— Удержаться бы, — с горечью вырывается у Игната.

— Удержишься, ещё как удержишься! Ты только напрасно не свирепствуй, но и не будь добреньким.

— Это понятно, — опускает голову Игнат.

— Ну, чего скис? — понимает его состояние Аня.

— Автоматы исчезли, а в этом, ни одного патрона.

— Как?! — Аня отступает на шаг. — Значит, это не они сами себя перестреляли? Есть кто-то ещё?

— Он из этой трещины выбрался, вероятно, завладел оружием, и всех положил. Ломаю голову, кто бы это мог быть? Но, судя по тому, что он зашил рот Вагизу, на ум лезет бредовая мысль, это сделал Илья.

— Илья? — Аня округляет глаза. — Странно, у этого мальчика не всё в порядке с головой… всегда был таким спокойным… хотя, в тихом омуте… — она задумалась, затем с жаром восклицает: — Его надо поймать!

— Каким образом, у него два АКМА и куча патронов!

— Он один.

— С двумя автоматами.

— А ты царь, мать его или того?!!! — заорала Аня и мгновенно прикусила язык.

— Ладно, не кричи, разберусь с этим Илюшей, ловушки поставим, ямы выроем, поймаем… страдальца, — мрачно произносит Игнат.

— Вот это слова настоящего мужа! — Аня переводит дух и, с любопытством смотрит на мёртвого старика, ловит себя на мысли, что чужая смерть теперь её не тревожит, словно она поднялась над всеми и способна теперь сама даровать жизнь или смерть. Странное чувство радости захлестнуло её сознание, нечто напоминающее экстаз, она спокойно подходит к старцу, долго вглядывается в застывшие черты лица и задумчиво говорит: — Странно как-то, такой тщедушный старикашка, а ужас наводил. У нас сосед был, тоже худой и лысый, жил один, дети его не навещали, голодал, я ему иногда супчик приносила, котлетки… жалела его.

— Что, совсем дети не приходили? — равнодушно интересуется Игнат.

— Внук иногда за пенсией приходил. О, как радовался тогда старикашка, всё рассказывал мне, какие у него хорошие дети. А потом и внук перестал ходить, вероятно, стариковская пенсия его уже не впечатляла. Как-то раз, сосед засобирался, галстук одел и спускается по лестнице, опирается о трость, ноги дрожат. Я его спрашиваю: «Куда идёте, дедушка?», а он мне: «Внук что-то не приходит, наверное, болеет, надо навестить его». Но сосед не дошёл до своего любимого внука, когда садился на троллейбус, трость обломилась, и он головой влетел под переднее колесо, а водитель его и не заметил, только лопнуло что-то, под колесом, и женщина, какая-та истерично заорала. А хоронить его пришлось мне, никто из родни этого деда не пришёл, — Аня задумалась, неожиданно что-то кольнуло её душу, она вздохнула: — А давай, Игнатушка, мы его просто похороним.

— Дикий случай, — кивает Игнат, — у себя такого не допущу… а вот старца Харитона к земле предавать не позволю, подвесим за ноги… это политика, дорогая, проявлять жалость опасно.

— И всё-таки жалко его, — Аня даже всхлипнула.

— Какая ты у меня добрая, — Игнат обнял её за вздрагивающие плечи.

Изнемогая от усталости, Илья с трудом доволок до своей пещеры автоматы и тяжёлый ящик с патронами, задвинул перегородку и, в изнеможении повалился на пол. На удивление, он не испытывает никакой радости, больше опустошённость, вроде и расквитался с мерзкими людьми, а никакого удовлетворения. Теперь надо отыскать Идара, он главный виновник его бед. А стоит? Илья задумался и сам себе отвечает: — Стоит. Ведь я убийца.

Он проспал остаток ночи и весь день, очнулся вновь в темноте, некоторое время соображал, почему опять вечер. Затем улыбнулся, он понял, теперь его время бодрствования — ночь.

Илья поднялся, сладко зевнул, выглянул наружу. От голода, жлудок, судорожно свело. Юноша прислушался, некоторое время, жадно ловит ночные звуки. Вдали слышится лай собак, они кого-то гонят. Илья берёт автомат, отстёгивает магазин, полностью забивает патронами, после этого, решительно выбирается наружу. Особо не скрываясь, идёт в направлении темнеющих сопок, туда, где охотится стая одичавших собак.

Ночь в разгаре, недавно прошёл дождь, и одежда промокла, но неудобств не приносит, напротив, появляется прилив бодрости и возбуждения. Несмело скрипят ночные кузнечики, кое-где вспыхнули холодные огоньки светлячков. Илья не удержался, поймал несколько жучков, некоторое время гоняет по ладони, восхищаясь их таинственным зеленоватым свечением, затем пожалел, и аккуратно ссадил под широкий куст, некоторое время понаблюдал, как они разлетаются, словно угольки потухающего костра, под порывами ветра. Вспомнив детство, ностальгически вздохнул. Илья часто гостил у деда в деревне и иногда собирал «живые огоньки» в огороде, это было такое счастье. Юноша вздрогнул, погасил улыбку, поправил сползающий с плеча автомат и поспешил на шум собачьего лая.