Александр Лучанинов - Где они все? (СИ)

Выйдя на улицу, Кори глубоко вдохнул прохладный октябрьский воздух, поежился и быстро зашагал к своей, покрывшейся дорожной пылью, машине. Забравшись в салон, он невольно посмотрел на пассажирское сиденье, на котором остался красный след запекшейся крови. Литтл потянулся, чтобы вытереть его, но в последний момент остановился. «Потом», — подумал он и завел двигатель.

Симпсон, спрятавшись за оконной занавеской, наблюдал за тем, как Камри Литтла медленно трогается с места. Он терпеливо провожал автомобиль взглядом, пока тот не скрылся за поворотом. Постояв еще с минуту, чтобы убедиться, что старый друг уже не вернется, Джереми бросился к своему компьютеру, стоявшему на столе, в кабинете. Быстро щелкая клавишами, он ввел пароль и зашел в папку «входящие» своей электронной почты.

— Есть, — вслух сказал он, обнаружив среди нескольких непрочитанных сообщений, то, которое сам себе и отправил вчера с телефона Литтла. Внутри был видеофайл. Открыв его, Симпсон с облегчением услышал собственный голос: «Дата: 10 октября 2010 года. Пациент: Чип Дуглас. Диагноз: неизвестен».

Теперь, когда у него был материал для изучения, Джереми собирался просмотреть его кадр за кадром, и попытаться точно определить все психические отклонения мальчишки. Составив подробную карту мозга Чипа, он планировал приступить ко второй части — экспериментальной.

В университете многие коллеги считали Джереми Симпсона довольно эксцентричным, что какое-то время придавало его персоне легкий оттенок шарма и загадочности. Некоторые даже верили, что это некий признак гениальности. Но после того как один из профессоров обнаружил его вместе с Литтлом голыми и галлюцинирующими на полу одной из лабораторий, от былого образа не осталось и следа. Исследование галлюциногенных эффектов ЛСД (так Джереми описывал тот случай) было воспринято советом как обычная наркомания. Симпсона с позором уволили из университета, а Литтл, как студент, получил поблажку, и за собственные деньги должен был возместить все оборудование, которое пострадало во время их «исследований».

С тех пор Джереми не оставлял надежд утереть нос всем этим престарелым ханжам из совета. Он хотел сделать такое открытие, которое могло восстановить его репутацию как ученого и в то же время прославить на весь мир. Тогда, стоя на трибуне перед сотнями людей он смог бы поименно вспомнить всех тех, кто не верил в него и указать на них пальцами. И ради этого момента триумфа он готов был пойти на все.

Сидя перед монитором компьютера и раз за разом просматривая видео, Симпсон все больше убеждался в том, что навязчивая идея, закравшаяся к нему в голову прошлым вечером, верна. По какой-то необъяснимой причине он был более чем на сто процентов уверен в том, что способность Чипа к перемещению в пространстве, или между пространствами (этот момент тоже предстояло прояснить), упиралась в его психическое состояние, что это функция мозга, а не тела. Но на то, чтобы доказать это законными способами у него уйдет очень много времени, слишком много.

Пять минут назад, на кухне, стараясь побыстрее выпроводить Литтла восвояси, Симпсон мысленно составлял план покупок. Он прикидывал, какие химикаты понадобятся ему, для того, чтобы создать препарат, вызывающий у человека симптомы, повторяющие состояние Чипа. Иными словами, в гениальную, по его же собственному мнению, голову Джереми пришла идея, не имеющая ничего общего с человечностью, но, опять же, по его мнению, олицетворявшая суть научной мысли. В двух словах, он собирался незаметно пичкать людей наркотиками, медленно сводящими с ума, и ждать, пока один из них не исчезнет.

— Эй, чувак, ты живой?

— Смотри, он не дышит.

— Может ему плохо?

— Та не, хорошо ему. Вон, шприц валяется. Слышь, чувак, у тебя передоз?

Чип медленно открыл глаза и обнаружил себя лежащим на траве в окружении молодых людей с длинными волосами и разноцветными футболками, на одной от руки было написано: «Делай любовь, а не войну!».

— Где я? — с трудом ворочая языком, спросил он.

Парни переглянулись, а затем громко рассмеялись.

— Да, сильно же его накрыло, — сквозь смех выдавил тот, что был повыше.

— Ага, — поддакнул другой, с надписью на футболке, — ты все там же, чувак…

Конец фразы утонул во внезапно возникшем, казалось, из ниоткуда, громком мужском голосе и парни, тут же забыв про Чипа, синхронно повернули свои головы к его источнику.

— Я не знаю, — говорил голос, — осознаете ли вы, насколько вы сейчас прекрасны? Вы выглядите просто великолепно, словно целый город.

Со всех сторон посыпались аплодисменты и довольные выкрики.

Чип, ничего не понимая, с трудом поднялся на ноги и увидел, что окружен огромным количеством людей. Они все как один неотрывно смотрели в сторону громадной сцены, на которой стоял человек с гитарой. Из-за контраста масштабов он казался совсем крошечным по сравнению с махиной металлических лесов, обступивших его со всех сторон.

— Каким-то образом, — продолжал человек, — вы — это то, о чем многие говорили лет десять назад в своих гостиных, — он немного подстроил гитару. — У меня для вас есть песня.

Несколько людей снова зааплодировали, и мужчина начал петь.

Действие транквилизатора прошло, но голова Чипа была тяжелой и мысли все еще путались.

— Что происходит? — спросил он у высокого парня. — Где я?

— Вудсток, чувак, — отмахнулся тот. — Вудсток.

— Погодите-ка, — Рита обошла розовую груду осколков выдавленного стеклянного щита, и осторожно выглянула в коридор, — вы хотите сказать, что помощи не будет?

— Не-а, — Генри отрицательно мотнул головой. — Кроме меня и Нормана — никого.

— Но почему? И что вообще происходит?

— Серьезно? Ты не в курсе? — Букер удивленно приподнял бровь. — Как долго ты просидела в трубе?

— Со вчерашней ночи, — она замялась и неуверенно добавила, — по-моему.

— А, ну тогда это многое объясняет. Все военные и полиция заняты очень важными делами, дорогуша. Они все в городах палят из своих пукалок направо и налево, и ни черта не понимают, совсем как ты.

— И ваши объяснения никак не проясняют картину, — огрызнулась Рита.

Генри посмотрел на медсестру испытывающим взглядом, а затем продолжил, но уже без улыбки.

— Мир катится в тартарары, вот почему. Твоя больница — это только маленькая капелька из того ушата дерьма, которым нас окатило. Посмотри, — он обвел рукой разгромленную сестринскую, — что кучка прыщавых и всего один светоед сделали с этим местом. А теперь представь, что будет в масштабах небольшого городка, где этих тварей не меньше десятка. О мегаполисах я вообще молчу. Апокалипсис — вот что происходит. Теперь картина прояснилась, дорогуша?