Изяслав Кацман - Я, Великий И Ужасный [СИ]

Вестник отстранённо наблюдал за этой сценой. Если у него и возникли какие-то опасения, вида не подавал: как стоял, прямой яко шест, так и стоял, на лице никаких эмоций — полное спокойствие, величавость и готовность внимать словам собеседника. Железный дедок, чем-то Темануя напоминает.

Сектант заговорил — неуверенно и сбивчиво. Я переводил взгляд с него на бывшего наёмника, а с того на Шонека. Тузтец внимательно слушал. Тенхорабитский патриарх же, быстро справившись с растерянностью, мельком проскользнувшей у него на лице, овладел собой и теперь внимал проштрафившемуся подчинённому (или подопечному?) с каменным выражением, которое с каждой минутой приобретало вид готовой обрушиться на несчастного горной лавины.

Но вот чистосердечное признание, наконец, закончилось. Вестник некоторое время молчал, переваривая услышанное. А потом разразился длинной тирадой. Голос он повышал не очень сильно, по крайней мере, сказать, что кричал, нельзя. Но даже в такой спокойной манере чувствовалось негодование и презрение, направленное на Сектанта. На короткий миг мы встретились с Шонеком глазами: да, не похоже, что это игра на публику. Пожилой вохеец стоял меж тем, втянув голову в плечи, по щекам его стекали слёзы.

— О чём говорит? — спросил я Тагора в паузе между тирадами.

— Шонек говорит, что Шущхук поступил нехорошо — начал переводить тузтец — Что он обманул и правителя этой страны, то есть тебя, Сонаваралинга, и своих братьев по вере. И что ему, Шонеку, сейчас стыдно, что жители Пеу теперь по нехорошим делам одного будут судить обо всех.

Интересно, в каких точно выражениях пастырь распекает провинившегося прихожанина. Бывший наёмник, судя по всему, сделал краткий перевод — что и неудивительно, учитывая скорость речи Вестника и по-прежнему не очень твёрдое знание туземного языка Тагором.

Покончив с Сектантом, почтенный старец переключился на меня, выстрелив парой фраз.

"Скажи ему, что передавать его речь будешь ты" — распорядился я тузтцу.

Тагор произнёс несколько слов. Шонек в ответ кивнул.

— Он согласен — сказал лучник — Он говорит, что ему очень стыдно за неблаговидный поступок Услышавшего Шущхука. Это бросает тень на всех Идущих Путём Света и Истины. И потому Вестник поймёт, если Шущхук понесёт самое суровое наказание.

— Скажи ему, что вина Тунаки очень серьёзная — произнёс я — Он не только обманул меня и Вестника. Тунаки также потратил не по назначению много ракушек, доверенных ему. Но и это не самое главное. Тонопу были собраны по воле Тобу-Нокоре, и по воле Морского Владыки я вручил их Тунаки, чтобы тот смог сделать несколько дел ради блага Пеу и его народа. И этот старый дурак, обманывая меня, совершил святотатство и оскорбил нашего бога, который является моим покровителем. Не знаю, сможет ли даже смерть преступника смягчить гнев Тобу-Нокоре.

Тагор принялся переводить: медленно, тщательно подбирая слова. Сектант же испуганно встрепенулся и беспомощно посмотрел на меня, потом на Вестника.

Шонек, выслушав тузтца, тяжело вздохнул и мрачным и тусклым голосом ответил несколькими словами. Виновник сегодняшней беседы вдруг упал на колени перед ним, и рыдая, начал причитать, хватая того за ноги. Хиштта что-то в запале крикнул, непонятно к кому обращаясь. Из всей тенхорабитской братии только Ищущий Шивой сохранял подобие спокойствия, хотя на лице его отражалась сложная гамма чувств: от ярости до горя.

— Что он сказал? — спросил я бывшего "солдата удачи" — Чего все остальные так переполошились?

Тагор не успел ответить, как почтенный Вестник раздражённо рявкнул. Да так, что все его подчинённые разом замолчали. Потом он, наклонившись к Сектанту, поднял того с земли и, приобняв, что-то начал говорить.

— Шонек говорил, что если твой бог согласится взять его, Шонека, жизнь вместо жизни Шущхука, то пусть тот живёт, а умрёт лучше он сам.

— А остальные?

— Хиштта кричал, что идущим по Пути Истины и Света не страшны несуществующие боги каких-то дикарей. А главный ответил ему, что боги действуют руками людей — даже если на самом деле никаких богов нет.

— А Тунаки что говорил?

— Что пусть лучше убьют его, раз он виноват, но не Шонека.

— Скажи Вестнику, что он прав: боги карают святотатцев руками людей. И что пока о кощунстве Тунаки знают только те, кто находятся сейчас в этих стенах. Но мне, Сонаваралинге-таки, не нравится, когда меня пытаются обмануть, да ещё таким глупым образом.

Тагор зашипел по-вохейски. Тенхорабитский проповедник внимательно его слушал. Что дед при этом думал, оставалось не понятным. Ответ Вестника был достаточно коротким

— Шонек спрашивает: пусть правитель прямо скажет, чего он хочет — перевёл тузтец несколько смущённо — Умным людям не зачем вилять, как… свинья хвостом — в конце переводчик наш сбился, видимо подыскивая эквивалент упомянутому тенхорабитом животному, отсутствующего на Пеу. Тем более, мне что-то не попадались хрюшки, виляющие хвостом. Интересно, про кого там старик в оригинале сказал: про собаку может быть? Не удивлюсь, коль цхвитукхи оказались обыкновенными коровами.

— Он считает меня умным человеком? — улыбнулся я — Или это попытка польстить тому, от кого зависит судьба его и остальных?

— Шонек ценит твоё остроумие, Сонаваралингатаки — перевёл Тагор ответ — Но, всё же, предлагает перейти к делу.

— Хорошо — согласился я — На перевозку этих троих Тунаки потратил двадцать связок тонопу . И остался должен почтенному Кушма-Чикке пятнадцать связок. А мне пришлось отдать из-за этого целых семнадцать связок.

Вестник, выслушав перевод претензии, несколько минут думал. Потом начал отвечать.

— Он говорит: всё, что Сонаваралинга потерял из-за действий Тунаки, мы вернём до последней ракушки — затараторил тузтец — И даже больше. Только это потребует времени. На твой выбор: хоть этими же ракушками, хоть бронзовым оружием.

— Скажи ему, что мне не нужны ни тонопу , ни бронза. Мне нужен тот, кто будет учить жителей Пеу получать бронзу и железо, а также делать из них самые разные вещи. Именно для того, чтобы найти и привезти сюда такого человека, Тунаки должен был потратить выданные ему ракушки. Я хочу, чтобы во всех племенах были свои кузнецы — с трудом выговариваю вохейское слово — И даже не по одному.

Старый тенхорабит, выслушав бывшего наёмника, долго и пристально смотрел мне в глаза. Не знаю, что он там надеялся прочитать. Не люблю, когда так вот в гляделки играют. А у папуасов подобное вообще считается проявлением крайнего бескультурья.

— Шонек э-э-э… — начал переводить Тагор — Спрашивает: мастер по бронзе и железу тебе нужен именно, чтобы учить людей Пеу? А не для того, чтобы он работал на тебя, Сонаваралинга?