Роберт Силверберг - Новая весна

Он гордо вскинул голову и наполнил легкие теплым ароматным ветерком, дувшим с юга. Таким, каким он был, — насыщенным запахами города, запахами «плотского народа»; и взволнованное ветром тело быстро и горячо отреагировало: плоть взывала к плоти.

«Все правильно, — подумал Кандалимон, — я плотский, хотя и принадлежу к Гнезду. Я — эмиссар Королевы всех Королев. Я — представитель Гнезда всех Гнезд. Я — мост между мирами».

Он издал радостный щелкающий звук и хладнокровно поехал вперед. Спустя какое-то время он заметил вдали крошечные фигуры представителей плотского народа, которые, глядя в его сторону, кричали и показывали пальцами. Кандалимон кивнул, помахал им рукой и, пришпорив тварь, направил его вперед к месту под названием Доинно.

Холодные звезды подступали и продолжали надвигаться еще в течение нескольких сотен лет, наталкиваясь на Землю, куда их сносила проходившая сквозь внешние слои Солнечной системы блуждавшая звезда. Они приносили с собой периоды нескончаемой тьмы и холода. Подобное происходило каждые двадцать шесть миллионов лет, и избежать этого было невозможно. Но теперь все нормализовалось. Поток холодных звезд в конце концов приостановился; небо очистилось от пепла; и солнце вновь смогло посылать свое тепло сквозь облака. Ледники освободили землю. Долгая Зима закончилась; началась Новая весна. Мир рождался заново.

Теперь с каждым годом становилось все теплее и теплее. Такие прекрасные времена года, как лето и весна, когда-то надолго потерянные миром, вновь вернулись с нарастающей силой. И люди, пережившие период тьмы в своих коконах, беспорядочно разбредались по плодородной земле.

Но там уже были другие. Джики — мрачные челове-конасекомые с холодными глазами — никуда не уходили даже во время самых жестоких морозов. Им принадлежал опустевший мир, и на протяжении семисот тысячелетий они являлись его единственными хозяевами. И теперь они, похоже, не очень собирались делиться этим правом.

На расстоянии одного дня пути на юг и восток, в болотистых местах на дальней стороне береговых холмов, расположенных внутри города Доинно, сквозь луга светящихся желтых цветков мха осторожно пробирались охотники. Сипирод, Кальдо Тикрет и Виром. В воздухе мерцал тяжелый золотой туман. Это была пыльца мужских цветков мха, поднимавшаяся с частыми порывами ветра, чтобы отправиться дальше на юг в поисках лугов с женскими цветками. Перед охотниками простиралась вереница длинных и узких фосфоресцирующих озер, заросших волокнистыми голубыми морскими водорослями. Несмотря на раннее утро было душно.

Их послал сюда летописец Старый Креш. Он хотел, чтобы они принесли пару кэвианди — гибких и проворных, охотившихся за рыбой существ, обитавших во влажных районах, подобных этому.

Кэвианди были животными безобидными и мирными. Однако далеко не безобидной была сама местность, поэтому трое охотников продвигались с крайней осторожностью. В этих болотах погибнуть очень просто. Крешу пришлось пообещать толстую пачку разменных единиц только за то, чтобы они взялись за выполнение задания.

— Как ты думаешь, он собирается их съесть? — спросил Кальдо Тикрет. Он был коренастым и грубым метисом с редкой шоколадного цвета шерстью с легким золотым оттенком племени бенгов и скучными янтарными глазами. — Я слышал, что кэвианди приятны на вкус.

— Ну хорошо, он их съест, — отозвался Виром. — Могу себе представить эту картину. Он, его жена — предводительница племени и их сумасшедшая дочь сидят вокруг стола в своих самых лучших одеждах и наслаждаются жареными кэвианди, заталкивая их в рот обеими руками и запивая добрым вином. — Он расхохотался и сделал широкий, довольно непристойный жест, помахав своим осязательным органом из стороны в сторону. У Вирома был щербатый рот, раскосые глаза и длинное могучее тело. Он был сыном сильного воина Орбина, который скончался год назад. Виром до сих пор носил на руке красную траурную повязку. — Так они и живут, счастливчики-богачи. Едят и пьют, пьют и едят, засылая нищих идиотов, подобных нам, в страну озер ловить для них кэвианди. Раз уж мы проделали такой путь, чтобы достать кэвианди для Креша, мы должны поймать одного лишнего для себя, чтобы наслаждаться им по дороге обратно.

— Вы в самом деле идиоты, — сказала Сипирод и сплюнула. Ловкая и остроглазая Сипирод была супругой Вирома и лучшим охотником среди всех. Она принадлежала к племени Мотирил, численность которого уменьшилась, когда его поглотил Город, — вы оба. Разве вы не слышали, что летописец утверждал, что кэвианди нужны ему в интересах науки? Он хочет изучить их. Он хочет побеседовать с ними, чтобы они рассказали ему свою историю.

— Какая история может быть у кэвианди? — загоготал Виром. — Они же животные, вот и все.

— Тише, — резко произнесла Сипирод. — Здесь есть немало друзей животных, которые с удовольствием отведали бы твоего мяса. Сосредоточься лучше на работе, дружище. Мы справимся со всем должным образом, если будем проворны.

— Проворны и удачливы, — добавил Виром.

— Возможно. Но удачу приносит проворность.

И она направилась вперед. В желтом воздухе жужжали бриллиантовоглазые мухи кат размером с половину человеческой головы, которые с быстротой молнии ловили мелких птиц своими клейкими усиками и высасывали из них сок. Свернутые кольцом степторы покачивались на хвостах на ветках деревьев с маслянистой корой, терзая темные воды болотистых озер в поисках пищи, собирая сопротивлявшихся серых пресмыкающихся, обитавших в грязи. По отмели пробиралось, возвышаясь на стеблеподобных голых ногах, словно на ходулях, длинноклювое шарообразное существо с грязного цвета мехом и большими круглыми зелеными глазами. Вдалеке то и дело ревело нечто, должно быть, ужасающих размеров, издавая зловещий низкий звук.

— И где все эти кэвианди? — спросил Виром.

— Возле быстрых потоков, — отозвалась Сипирод. — Таких, какие могут обеспечить эти мерзкие, вялые озера. Мы столкнемся с ними на другой стороне.

— Я хотел бы разделаться с этой работой за час, — сказал Кальдо Тикрет, — и побыстрее вернуться в город. Что за идиотизм рисковать жизнью за несколько вонючих разменных единиц…

— Их не так уж мало, — заметил Виром.

— Даже если и так. Они этого не стоят.

По пути сюда они обсуждали свои шансы столкнуться с чем-нибудь опасным. Имело ли смысл умирать за несколько разменных единиц? Разумеется, нет. Но все выходило именно так: ел ты регулярно, и ты отправлялся охотиться туда, куда тебе приказывали, и ловил то, чего хотели они. Так получалось.

— Они приказывают, мы выполняем. Давайте побыстрее покончим с этим, — сказал Кальдо Тикрет.