Роберт Силверберг - Тернии

— Суп будешь? Или только закуски? — поинтересовался Беррис.

— Вообще-то, я не очень хочу есть.

— Все равно попробуй хоть немного.

— Зачем зря тратиться?

— О тратах здесь никто не думает. К тому же, платим все равно не мы. Попробуй чуть-чуть.

На столике начали появляться многочисленные блюда — обязательно импортированные с других планет или хотя бы с превеликими тщанием приготовленные по инопланетным рецептам — одно другого диковинней. Тарелки, чаши, огромные блюда и крошечные розетки. У Лоны рябило в глазах и кружилась голова. Беррис неустанно объяснял ей, что есть что и как называется, но она отключилась почти сразу. Что это за белое слоистое мясо? Золотистые ягоды в меду? Полупрозрачный суп, спрыснутый ароматическим сыром? На одной только Земле столько всяких разных кулинарных школ… а когда Лона представила, что в ее распоряжении вся Галактика, аппетит пропал напрочь.

Лона отщипывала по кусочку тут, пробовала пол-ло-жечки там. Она чувствовала себя все более и более нелепо. В каждое блюдо, в каждую чашечку она всматривалась до рези в глазах: а вдруг там опять окажется какая-нибудь живность? Не попробовав и половины закусок, задолго до главных блюд она поняла, что сыта по горло. Прибыло вино двух сортов. Беррис смешал в своем бокале бирюзовую и рубиновую жидкости, и, к удивлению Лоны, в результате получилось нечто матово-молочное.

— Каталитическая реакция, — объяснил Беррис. — Здесь принимается в расчет не только вкусовая, но и зрительная эстетика. Попробуй. — Но Лона едва пригубила ароматную жидкость.

Ей кажется, или звезды действительно сдвинулись с мест и выписывают медленные зигзаги?

Со всех сторон доносился гул разговоров. Целый час им с Беррисом удавалось притворяться, что ничего, кроме их столика, не существует, но внешний мир начал все-таки просачиваться в их уединение. На них смотрели. Отпускали комментарии. Порхали от столика к столику на своих гравидисках, обмениваясь впечатлениями. Вы видели? И что вы скажете? Очаровательно! Занятно! Ужасно!

— Миннер, давай вернемся в номер.

— Но еще не подали десерт.

— Черт с ним, с десертом.

— Ликер из системы Проциона. Кофе «Галактика».

— Миннер, не надо. — Веки-диафрагмы распахнулись во всю ширину: Беррис был глубоко задет. Но ей было очень плохо, и, похоже, он это почувствовал.

— Пойдем, — произнес он. — Попробуем десерт как-нибудь в другой раз.

— Миннер, мне очень стыдно, — пробормотала она. — Я вовсе не хотела испортить обед. Но все это место… Мне тут страшно неуютно. Я чего-то боюсь. Все эти странные блюда. Пялящиеся глаза. Они ведь все смотрят на нас. Давай вернемся к нам в номер, там так хорошо…

Беррис уже вызывал гравидиск. Кресло ослабило свою хватку. Когда Лона поднялась из-за стола, у нее подкашивались ноги. Стоит сделать шаг, казалось ей, и она обязательно упадет. Она в нерешительности замерла, опираясь на столешницу, а неожиданно обострившееся зрения выхватывало из темноты отдельные стоп-кадры. Толстуха с многоэтажным подбородком вся увешана драгоценностями. Девушка, покрытая облегающим слоем золотистого аэрозоля, в прозрачной накидке; немногим старше Доны, но держится куда как уверенней. Целый сад разлапистых карликовых деревьев двумя уровнями ниже. В черноте дрейфуют, едва колыхаясь, светящиеся волокна. Пустоту разрезает поднос с тремя кружками темной искрящейся неизвестности. Лона пошатнулась. Беррис подхватил ее и поставил на диск; хотя наблюдателю со стороны показалось бы, что она сделала короткий шаг вполне самостоятельно.

Весь полет к выходу Лона буравила пространство напряженным невидящим взглядом.

По ее раскрасневшемуся лицу градом катился пот. Ей казалось, что в животе у нее ожили всякие инопланетные твари и теперь неторопливо плавают в море желудочного сока. Каким-то образом они с Беррисом миновали хрустальные двери. Вниз, в вестибюль, гравишахтой, в мгновение ока; другой гравишахтой — наверх, в номер. Краем глаза Лона заметила в коридоре Аудада; тот поспешно юркнул за массивный пилястр.

Беррис толкнул дверь. Та отворилась.

— Тебе нехорошо? — спросил он у Лоны.

— Не знаю… Так приятно снова оказаться здесь. Ты запер дверь?

— Конечно. Лона, я могу как-то помочь?

— Мне надо просто прийти в себя. Несколько минут побыть одной.

Беррис отвел ее в спальню, она присела на краешек кровати. Беррис вышел. Удивительно, подумала Лона, как быстро я пришла в себя, стоило уйти из ресторана. А последние секунды казалось, что все звездное небо превратилось в огромный любопытный глаз.

Немного успокоившись, Лона решила в первую очередь избавиться от шикарного туалета, который сейчас казался ей совершенно нелепым. Она встала под виброраспылитель, нажала кнопку, и наряд осыпался горкой невесомой сероватой пыли. Лона сразу почувствовала себя гораздо легче. Она стала готовиться ко сну.

Включив ночник у изголовья, она затемнила все остальное освещение и юркнула в постель. Свежие простыни приятно холодили тело. Из бортика под левой рукой услужливо выдвинулась консоль с клавишами, которыми можно было изменить форму или наклон кровати. Лона проигнорировала консоль.

— Миннер, зайди, пожалуйста, — негромко произнесла она в интерком на прикроватной тумбочке.

На пороге спальни тут же появился Беррис. Он по-прежнему был все в том же красочном костюме, даже шапочки с козырьком не снял. Выступающие из швов мундира большие вертикальные ребра делали одеяние настолько нелепым, что отклонения от человеческого стандарта под мундиром в глаза не бросались.

Весь обед насмарку, думала Лона. Шикарнейший ресторан обернулся для нее камерой пыток. Но вечер еще можно спасти.

— Миннер, согрей меня, — еле слышно прошептала она. — Мне холодно, я вся дрожу.

Беррис подошел к ней. Присел на край кровати, и Лона приподнялась на локтях, так что одеяло сползло, обнажив грудь. Беррис протянул к ней руки, но дурацкие ребра стесняли движения.

— Лучше избавлюсь сначала от этого маскарада, — произнес он.

— Виброраспылитель в углу.

— Выключить свет?

— Нет-нет.

Беррис встал на небольшую овальную площадку и нажал на кнопку «Нейтр.» Установка была настроена так, что очищала кожу от любого аэрозольного покрытия. Экзотический костюм исчез.

Лона впервые увидела его тело.

Крепко сжав зубы, стараясь не скривиться в нервной гримасе, Лона ждала, чтобы Беррис повернулся к ней. Она была готова к любому, сколь угодно кошмарному откровению. На его лице застыла бесстрастная маска. Это было двойное испытание: вынесет ли она шок от встречи с неизвестным? Вынесет ли он шок от ее первой реакции?

Несколько дней она с ужасом ждала этого момента. И теперь, когда момент наступил, к своему превеликому удивлению она обнаружила, что ничего особенно ужасного не произошло.