Борис Мишарин - Сибирский Робинзон (СИ)

Главный нейрохирург области Воскобойников Геннадий Федорович встретился в приемной с Решетовым Сергеем Павловичем, главным кардиохирургом. Два пятидесятилетних профессора знали друг друга не по наслышке и сразу поняли причину приглашения к областному руководству. Каждый из них предполагал самостоятельно, но после встречи в приемной не осталось и капли сомнения — речь пойдет о Борисове.

Министр руководил здравоохранением области всего полгода и был не местным. Единственное, что не напрягало сидящих в приемной людей, так это то, что он был лечащим врачом по образованию, а не администратором и «тараканьим» доктором. Предыдущий министр прекрасно разбирался во влиянии дуста на нервную систему таракана, но общаться с ним по лечебным вопросам хирургам было совсем не просто. Доктор медицинских наук, профессор, но в лечебных вопросах понимал меньше санитарки. Это, конечно, утрированное высказывание, но другого подходящего не возникает. Что взять с санитарного врача, который должен следить за качеством мяса на рынках, санитарными нормами туалетов… Но они администраторы, да и черт с ними, если бы не лезли со своим рылом в лечебные процессы.

Секретарша сразу же пригласила войти прибывших профессоров. Они поздоровались с министром и присели за стол переговоров, куда подсел и сам хозяин кабинета Подоплятов Игорь Олегович.

— Вы наверняка догадались о цели моего приглашения, — начал разговор министр, — операции по пересадке сердца, вернее о замене износившегося на искусственное, как утверждает сам Борисов. Операции на спинном мозге с отделением головы и возвращением ее на место. Действительно успешные операции и мы можем наблюдать в реалиях уже бывших больных. Слов нет — блестящие операции, но я пригласил вас не за этим, чтобы хвалить или обсуждать Борисова в этом плане. Журналисты, естественно, протрубили на всю страну и мир в целом. В министерстве, — он указал пальцем вверх, — интересуются этими операциями. Хотелось бы услышать ваше мнение, господа.

Министр посмотрел на Решетова.

— Что тут можно сказать, Игорь Олегович, случай с больным Каратаевым уникальнейший, но он единственный. Я сам наблюдал этого больного с изношенным сердцем до невозможности. Обследовал его и после выписки из клиники Борисова. При аускультации сердца возникают непонятные ритмичные звуки. Надо полагать, что это сокращения искусственного сердца. ЭКГ, как такового, нет вообще. Есть какие-то колебания моторчика, но они пока не понятны и не изучены. На лицо лишь два железных факта — сердце искусственное и чувствует себя больной великолепно. Кто, где, как и когда изготовил это искусственное сердце — не знают даже коллеги Борисова. С их же слов его оперативная техника настолько великолепна, что нет возможности описать ее.

Кардиохирург замолчал, как бы передавая эстафету своему коллеге. Воскобойников пожал плечами…

— Что тут скажешь?.. У нас бывший больной Дима с синдромом Верднига-Гофмана, Иванчук с синдромом Киари и последующей сирингомиелией. Оба чувствуют себя прекрасно. Из всего можно сделать вывод, что Борисов имеет возможность оперативного лечения не только подобных больных, но и пациентов с переломами позвоночника и последующими параличами от разрывов спинного мозга, что ранее лечению не поддавалось. И я тоже не знаю, как он это делает.

Нейрохирург замолчал, поглядывая на министра.

— Что вы предлагаете? — спросил министр.

— А что мы можем предложить? — переспросил Решетов, — мы бы тоже хотели знать многое, но переговорить с Борисовым не имеем возможности. Охрана к нему не пускает, а его коллеги сами мало что знают. Вы, Игорь Олегович, как министр, могли бы пригласить Борисова к себе, а еще лучше самим все глянуть изнутри.

— Да, вы правы, Сергей Павлович, я заеду к нему, — согласился министр и вздохнул.

Присутствующие понимали не высказанное вслух. Больным радость, а им проблемы. Понаедут… изведут звонками с вопросами, предложениями и указаниями.

Подоплятов вошел в клинику Борисова сразу после обеда. Плановые операции наверняка завершены, а экстренных здесь не делали. Охрана сразу же тормознула его, министр представился, но это впечатление не произвело. Пришлось звонить в приемную, секретарша спустилась за ним и провела к главному врачу. Но он тоже по существу не владел необходимой для министра информацией, однако встречу сумел организовать.

Подоплятов крайне удивился, увидев молодого человека лет двадцати семи, не более. Он рассчитывал встретиться с солидным по возрасту мужчиной, а здесь, оказывается, молодой человек. Не верилось что-то сразу, что он способен делать фантастические операции. Обычный хирург без опыта работы, но факты свидетельствовали совершенно о другом.

Борисов не удивился и не обрадовался приходу министра, не встал, приветствуя, а указал рукой на стул для посетителей.

— Я вас слушаю, — сухо произнес он.

Подоплятов соображал, но никак не мог понять причины сухого или даже враждебного приема. Лебезить ему не пристало, и он начал без предисловий.

— Информация о проведенных вами операциях прокатилась по всей России и наверняка о них знают за рубежом, — он, подумав секунду, добавил: — И не по моему указанию. Что будем делать?

Борисов прекрасно понимал министра, его обеспокоенность создавшейся ситуацией. Поедут в город сердечники, паралитики, станут звонить москвичи… Он решил немного пощупать министра.

— Я оперировать, а вы — не знаю, — ответил он кратко.

— Что ж, — не выдал своего раздражения Подоплятов, — на том и порешили высокие договаривающиеся стороны.

Министр встал и направился к двери, но Борисов все-таки остановил его.

— Подождите, Игорь Олегович, не надо считать меня сухарем или высокомерной чванливостью. Я делаю то, что умею и не собираюсь играть в политические игры. Почему я должен предпочесть больному из Н-ска пациента из Москвы? Деньги меня интересуют лишь в суммах оплаты своим работникам и содержания клиники. Да, на вас станут давить, чтобы я, например, прооперировал какого-то там депутата, олигарха или другое народное ничтожество. Что поделать — должность у вас такая. Никого со стороны брать не собираюсь, объяснять и обучать тем более, для этого профессора и академики имеются, университеты разные. Впрочем, — Борисов немного задумался, — если дадите лицензию на обучение, то могу взять в качестве учеников парочку профессоров или академиков с обязательной сдачей зачета по технике проведения операций и выдачей соответствующего удостоверения в последующем. До свидания, Игорь Олегович.

Министр ушел с одним вопросом — где же Борисову так насолили эти профессора и академики? Но он ошибался, рассматривая подсказываемую причину, соль выявлялась совершенно в другом. Подоплятов вернулся в свой кабинет с уверенностью, что Борисов обижен отсутствием ученой степени. Он, лучший из хирургов, даже не кандидат наук.