Уильям Тенн - Обитатели стен (сборник)

— Но за что приговорили тебя? Что ты сделала? Не могла же ты попасть на скамью подсудимых лишь за то, что совершаешь серьезную ошибку — живешь на этом свете?

— Видишь ли, меня привезли сюда с другого конца острова, чтобы пополнить гарем Полидекта.

— И как ты из этого выкрутилась?

— Никак. Боюсь, что я просто не прошла конкурс. Царь сказал, что я не слишком пухленькая. Однако, — добавила она, яростно скрипнув зубами, — думаю, эта ревнивая кошка Тонтибби настроила его против меня. О, нет, не пугайся, Перси, — засмеялась она. — Я вовсе не хотела попасть в этот гарем. Но для девушки оскорбительно, когда ей говорят, что она недостаточно хороша, в то время как она видит буквально кишащих вокруг толстых и грязных баб!

Ближе к вечеру им дали горсть сушеных фруктов, и, пока они все еще жевали этот крайне неинтересный ужин, им приказали выходить на казнь.

Увидев наконец Энн при дневном свете, Перси с удовлетворением отметил, что она принадлежит к тем редко встречающимся идеальным блондинкам, светлая кожа и яркие волосы которых создают впечатление несказанной чистоты, под покровом которой, однако, скрываются более темные колодцы их душ.

Крепко взявшись за руки, они шли по тропе, постоянно петлявшей вокруг холма в дальнем конце цитадели. В конце концов тропа привела их к группе каменных строений, которые явно были зверинцем. Их быстро прогнали мимо, чему Перси и Энн даже обрадовались, успев бросить взгляд на обитателей клеток, и они оказались в небольшой долине, окруженной несколькими невысокими холмами.

На склонах холмов находились места для сидения; большинство из них были уже заняты. Перси пребывал в полной уверенности, что увидит на одном из мест Гермеса. Внизу находилась площадка, окруженная высокой каменной стеной, с тяжелыми воротами с каждой стороны.

Энн и Перси пинками направили к одним из ворот, возле которых стояли двое юношей, держа их слегка приоткрытыми. Перси нервно потянулся к спрятанному мешочку. Все ждали появления царя.

Наконец тот появился, в сопровождении многочисленной свиты.

— Пусть наказание свершится, — произнес он бесцветным, усталым голосом. Видно было, что он уже не ждет ничего от жизни, после того как не стало котла для казней.

Перси сунул левую руку в мешочек, в то время как в правую ему вложили позеленевший бронзовый меч. Двое парней начали открывать ворота.

— Я думаю, тебе пора начинать, — прошептала Энн.

Он кивнул.

— О могущественный Полидект, царь Серифа! — воскликнул он столь неожиданно, что один из юношей уронил кольцо на створке ворот, которое держал, и бросился было бежать, но начальник стражи сердито толкнул его назад. — Умоляю тебя, исполни мое последнее желание! — Зернышки казались удивительно мягкими на ощупь.

Полидект мрачно махнул рукой.

— Если твое желание разумно. И если ты сможешь объяснить его в нескольких словах. — Он раздраженно откинулся назад.

Медленно растирая мягкие комочки между пальцами и тканью мешочка, Перси думал, с чего начать. Внезапно он улыбнулся.

— Вероятно, тебя интересует, являлось ли то, что произошло вчера с твоим котлом, случайностью или кто-то из недовольных должен нести ответственность за уничтожение святыни Серифа. Лишь я один знаю ответ, и с этим связана моя просьба.

— Он клюнул! — радостно прошептала Энн. — Отлично, Перси, отлично!

Над рядами зрителей пронесся возбужденный ропот.

— Итак, — продолжал молодой человек, растирая и сжимая содержимое мешочка, словно боксер, разминающий кулаки, — давай посмотрим, что произошло с точки зрения основной функции котла — варки. Что мы знаем о влиянии предшествующих ингредиентов на структуру котла? Знаем ли мы что-либо вообще?

Царь, казалось, находился в гневе и в замешательстве одновременно, словно чувствовал, что Перси хочет сообщить о чем-то важном, но не знал в точности, о чем именно. Даже у окружавших его охранников был вид людей, стоящих на пороге невиданного открытия. Перси не знал, вдохнул ли он уже жизнь в содержимое мешочка; подождав немного, он решил, что еще нет, и продолжал, не останавливаясь:

— Так вот, прежде всего — бутерброды. Самые разные. Очень много бутербродов с сыром. Жареные с сыром, сыр с помидорами, сыр с ветчиной, сыр с окороком. Все их можно жарить вместе или отдельно.

Он замолчал, почувствовав, как маленькие комочки начали пульсировать под его пальцами.

— Если ты хочешь сказать, — медленно и задумчиво сказал царь, — что мои люди незаконно использовали государственный котел, чтобы жарить сыр с помидорами…

— Я ничего не хочу сказать, — отрезал Перси. — Давайте начнем казнь.

— Нет, сынок, — дружелюбно сказал Полидект, — возможно, ты прав. Это, конечно, непросто понять, но что-то в этом есть. Пожалуйста, продолжай.

— Да, продолжай, — крикнул один из зрителей. — Я могу тебя понять.

— Здесь нечего понимать! — срывающимся голосом сказал Перси. Зернышки подпрыгивали в мешочке, словно крохотные лягушки, испуганно выскакивающие из пруда. — Мне нечего вам сказать. Я вое придумал. Я просто хотел протянуть время. Теперь вы будете начинать?

— Не будем! — зловеще произнес царь. — Ты пытаешься кого-то выгородить. Кого-то очень важного.

Маленькие комочки уже собрались у горловины мешочка, стремясь вырваться на свободу. Перси посмотрел на встревоженное лицо Энн и увидел, что она поняла, в какое затруднительное положение он попал, но ничем не может ему помочь.

— Послушай, Полидект, — хрипло сказал он. — Почему бы тебе не уступить свой трон более достойному преемнику? Тонтибби была бы во много раз лучшей правительницей, чем ты. Она не только умнее тебя, и не только знает больше о цивилизованной жизни, но она и…

— Открыть ворота, — зарычал красный от злости царь Полидект, — и бросить его чудовищу!

Створки ворот со скрипом раскрылись. Энн и Перси втолкнули в огромное углубление в каменном полу. Энн удалось удержать равновесие, но Перси, державший руку под одеждой, где на груди лежал мешочек, споткнулся и упал, стукнувшись рукой и коленом; он выпустил меч, и тот со звоном ударился о камни.

Он услышал отчаянный вопль Энн и поднял голову. Из других ворот к ним мчалось существо, которое могло сойти лишь с мольберта сумасшедшего художника.

Оно было высотой ему по пояс, но свыше двенадцати футов в ширину, чудовищная смесь собачьих, волчьих, змеиных, человеческих и прочих черт — нечто такое, что, как показалось Перси, никогда не могло бы возникнуть на этой планете. Существо опиралось на тела змей, ящериц, собак и волков, каждое из которых казалось живущим самостоятельно, и вместе с тем было связано с главным телом толстыми придатками, напоминавшими хоботы, которые заменяли им задние части. У чудовища было шесть голов, и все они, включая человеческую, кричали что-то друг другу, широко раскрыв пасти.