Сергей Павлов - Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты

Вцепившись геккорингами и крючьями ступоходов в лед, “Казаранг” стоял перед стеной тумана. Бок исполинского Диска начинался где–то на высоте более трех километров валиком оплывшего карниза и падал с этой высоты бугристо–складчатым обрывом — похоже на вертикальный срез необъятного облачного массива, белесого, плотного, совершенно непроницаемого для взгляда, как мраморная, все заслоняющая перед глазами стена. Подножие грандиозной стены опиралось на грунт (вернее, на ледорит *) оползневым склоном, который, с полукилометровой дистанции выглядел хаотичным нагромождением “мраморных” облаков — местами шаровидно–кучевых, местами сплюснутых буквально в лепешку, а местами растянутых, скрученных и расслоенных на отростки и даже разодранных в клочья. Андрей, оцепенев в ложементе, водил глазами, обозревая доступную взгляду часть немыслимо колоссальной и совершенно неуместной на Япете Горы Тумана. До него не сразу дошло, почему это облакоподобное Нечто кажется монолитным, неестественно плотным. Вдруг понял: естественные облака и туманы клубятся. Клубятся, ползут, расширяются, тают, они изменчивы и подвижны. Гора Тумана — олицетворение статики. Глаз не улавливал здесь никакого движения, никаких изменений. Таинственные силы, которые успели сформировать на поверхности этого колосса бугры, карнизы, складки и оползни, либо кончили свою работу, либо делали ее теперь в ненаблюдаемо–замедленном темпе.

Шлемофон периодически напоминал о себе эхокашлями. Андрей снизил громкость звука и решил прощупать туманный массив лучами локаторов. Экраны пусты, отраженного сигнала не было — как будто Гора действительно целиком состояла из одного тумана. И не было ни малейшего намека на то, что лучи доставили ей хоть какое–нибудь беспокойство, — даже параметры эхокашлей не изменились. “Кашлять она хотела на меня и мои локаторы”, — подумал Андрей и включил шагающий механизм “Казаранга”.

По причине очень малого тяготения на Япете катер мог продвигаться вперед пешим ходом только в режиме малого шага (на жаргоне десантников — “скорость осла”). Плавно покачиваясь, точно это происходило в воде, машина мерно перебирала ступоходами, вонзая в податливый ледорит крючья фиксаторов. И как ни мала была “скорость осла”, машина достигла подножия оползневого склона быстрее, чем Андрею тог, о хотелось. Он чувствовал, что психологически еще не созрел для “контактной разведки гурм–феномена”, и осадил своего Конька—Горбунка на краю кратерной ямы, за которой уже начинались владения “мраморных” облаков. Инстинкт подсказывал: обстановка сложная, торопиться не надо. Хорошо, не будем спешить. А что надо? Ведь не стоять же на месте!.. На это инстинкт ответить не мог. Ощутив сухость во рту, Андрей опустил руку ниже левого подлокотника, пошарил в поисках полетного НЗ. Вместо пакета неприкосновенного запаса рука нашарила в продовольственном боксе глубокий вакуум. Все правильно. От хозяев “Анарды” этого следовало ожидать. Впрочем, сам виноват: нарушил космодесантскую заповедь: “Уходя на сутки, иди на неделю”.

Подстраховывая взлетную стабилизацию “Казаранга” реверс–моторами, он дал импульс вертикальной тяги и, уклонившись от карниза (огромного вблизи, как фланговое крыло грозовой тучи), поднял машину над верхней кромкой Пятна. Взглянул на безмерно широкую “крышу” Диска, присвистнул. “Крыша”, которая с орбиты выглядела плоской, слегка бугристой равниной, явно обнаруживала теперь склонность к выпячиванию. Похоже, это необозримое скопище белесого тумана всерьез решило трансформировать свою геометрию от формы Диска к форме выпуклой Линзы. Недоразвитый мениск Линзы был сильно всхолмлен, и при некотором воображении его можно было принять за раскинувшийся под звездным небом массив земных облаков, залитых ярким светом приземельно–спутниковых зеркал — поставщиков дополнительной свето–тепловой радиации для сельскохозяйственных угодий в ночное время.

Осторожничая, Андрей прошел высоко над Пятном. Сначала по хорде. Затем резко снизился и повернул к центральной группе холмов, которые были заметно выше периферийных и занимали на макушке мениска Линзы сравнительно небольшую площадь — этак порядка дюжины квадратных километров. “Разведка это или нет?! — подумал он, отгоняя воспоминание о советах Аганна и Марта Фролова не приближаться к центру Пятна, и лишь теперь мимоходом отметил, что эхокашли умолкли. — Советчики!.. Ни тот, ни другой никогда не имели дела с Пятном. А доведись самому Фролову быть сейчас в этой кабине? Наверняка сиганул бы в туман очертя голову. Есть в нем что–то такое… присущее сильным натурам”.

“Казаранг” завис над крайним холмом центральной группы. Ничего не случилось. Андрей ослабил напряжение в мышцах и опустил машину ниже. С небольшой высоты было видно, как на склоне холма углубляется под напором струи подвесной тяги продолговатая яма. Туман уступал натиску неохотно и, стоило катеру отойти, затягивал вмятину сразу. Как молочный кисель, если дунуть в него. Фролов непременно изобрел бы соответственные термины. “Эффект киселя” в начальной стадии эволюции “гурм–феномена”. Что–нибудь в этом роде. Поразительно вязкий туман…

Чуть в стороне Андрей приметил темно–серую полосу шириной в метр. Она отчетливо выделялась на однообразно белесом фоне туманной массы и была слишком длинной, чтобы не обратить на себя внимание. Он присмотрелся. Поразительно напоминает след эленарт на мягком снегу. Глубокая такая борозда, взрыхленная траками гусеницы движителя. Занятная иллюзия… Он подогнал катер поближе и вновь присвистнул от удивления: под напором струи борозда лишь прогнулась и как ни в чем не бывало легла на стенки и дно круглой вмятины. Стало ясно: “гусеничный след” это плохо затянутая щель разлома в туманообразном теле Пятна. “Разлом… — подумал Андрей. — А какого лешего пасует перед разломом “эффект киселя”?..”

— Беру след, — сказал он, разворачивая машину. — Полоса разлома ведет меня меридиональным направлением: юг–север.

Это было не совсем точно. Вернее, совсем неточно. Борозда, извиваясь, как тропинка в лесу, пересекая тени холмов и постепенно отклоняясь к северо–западу, вела заинтригованного следопыта по дуге, огибающей центральный участок. Потом она отклонилась к западу, а дальше — к юго–западу… Похоже, вела по кругу. Андрей прикинул: разлом, охватывая всю аномально всхолмленную макушку мениска Линзы, по–видимому, оконтуривал глубинный очаг силовой деятельности Горы Тумана. В таком случае радиус очага сравнительно невелик — около двух километров. При условии, правда, что щель разлома уходит в глубину Пятна цилиндром…