Сергей Павлов - Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты

“Джобер, полагаю, все, что я говорю, проходит на фонозапись, не так ли?” — “И даже то, что говорю я”. — “Превосходно…” — “Вы что–то там нашли, Нортон?” — “Да. Я нашел, что ваша затея с тягачом никуда не годится”. — “Где вы находитесь?” — “Недалеко от машины. Но пока несколько сзади ее. Иду вдоль “хвоста”, спотыкаясь о цепи”. — “Умоляю, не заходите вперед!” — “Именно это я и собираюсь сделать. Понимаете, Джобер, я встретил здесь уйму шаровых молний. Не меньше десятка. По цвету и по размеру шарики можно подразделить на два типа: оранжевые величиной с апельсин и голубые величиной с крупный грейпфрут. Видны хорошо и передвигаются в достаточной степени медленно, чтобы внимательный человек не мог их не заметить. Но вот что странно… Большинство шариков плавает невысоко над грунтом. В основном на уровне моего бедра. Реже — на уровне головы. И еще — почему–то им нравится плавать именно там, где прошел тягач. Я не заметил ни одного за боковыми пределами проторенной дороги и не вижу ни одного дальше носа машины. О чем это говорит, Джобер?” — “Да, о чем это говорит, Нортон? Вам оттуда виднее”. — “О том, Джобер, что утюжить эти места тягачом вам запрещается. Стоит ли заменять одного убийцу другим, прыгающего — летучим?” — “Согласен. Но что же нам тогда разрешается? Быть на связи и, леденея от страха за вашу жизнь, уповать на то, что вам, быть может, удастся увидеть больше, чем вы увидели?” — “Ничего иного пока не могу предложить. Ожидайте, я вызову вас. А если не вызову… Во всяком случае, рейд–вешки укажут вам какой–то отрезок дороги, по которому безопасно пройдет самоходка с нужной для вашей группы аппаратурой. До связи”. — “Нортон, честное слово, вы ненормальный!” Он не ответил. Работать в таких условиях хуже всего. Командир опергруппы ничего не смыслит в специфике десантной разведки, командир пустословит, командира приходится уговаривать.

Обойдя застывшую на лобастом бугре машину, обросшую, как голова Медузы Горгоны, хаотически торчащими во все стороны пучками прямых, изогнутых и спирально закрученных молниеотводов, он глянул вдаль и невольно остановился. Вид Плоскогорья его поразил. Королевство Огненных Змей нежно и очень разнообразно светилось. Участками. Он затруднился бы передать словами то, что различили его глаза, — обращение к любым аналогиям было бы безрезультатным. Здесь, пожалуй, могла бы выручить только живопись неуверенных ассоциаций… “Пролетая над мрачной стеклянной планетой, Звездный лебедь случайно задел эту местность крылом, и на волнисто–стеклянную толщу грустного царства серых, сизых и черных теней в сомнамбулическом беспорядке просыпались перья–призраки и пушинки–фантомы…” Да, что–нибудь в этом роде… Минуту он простоял, размышляя, стоит ли будоражить начальство загадочным сообщением. Решил, что не стоит, и неторопливо спустился с бугра. Он не был уверен, что призраки Плоскогорья доступны глазам человека с нормальным зрением…

Он продвигался вперед чутко и осторожно, как зверь на охоте. Болевые сигнализаторы еще ни разу не проявили себя, и это его слегка беспокоило. Тем более что дно ложбины, в которую он спустился, было наклонным и вело куда–то все ниже и ниже. Ложбина вполне могла оказаться одной из тех ям, которых здесь так боялись. Ввел поправку — стал забирать левее. К продолговатым буграм. Левее и выше. Внезапно боль в голове заставила резко присесть. Он вскрикнул, судорожно изогнулся и, обхватив руками шлем (огромный пузырь, как ему показалось), скатился в ложбину.

Боль отпустила. В ушах бесновался голос Джобера — просил, требовал, умолял. “Какого дьявола вам от меня надо, Джобер?!” За время вдруг наступившей паузы он успел вскочить, осмотреться. Пылающая пурпуром цепочка ярких звезд шла вдоль косогора и обрывалась недалеко от подножия бугра. А под ногами уже успела скопиться кроваво–красная “лужица” мерно “капающих” из рюкзака рейд–вешек. “Вы живы?!” — прозвучал в наушниках несколько запоздалый не то возглас, не то вопрос, и ему показалось, что говорит кто–то другой, не Джобер. “Кто говорит?” — “Первый помощник командира группы Данилов”. — “Привет, Данилов. А куда подевался Джобер?” — “Никуда он не подевался. Расшвыривает здесь фармацевтические ящики в поисках чего–нибудь успокаивающего”. — “Великое Внеземелье! Ну, оступился я, вскрикнул, умолк. Не буду же я ругаться на весь эфир через спутник связи! Ладно, не отвлекайте меня. Занят”. Он посмотрел на спутник связи, выключил клапан рейд–рюкзака и подался на Косогор: убрать этот отрезок пунктира — для безопасности тех, Кто пришлепает следом…

Смутное убеждение, что там, у подножия продолговатого Утра, где кончался красный пунктир, затаилось опасное Нечто, вызывало непонятную скованность мысли, и чем ближе он туда подступал, собирая рейд–вешки, тем плотнее его окутывал страх. Страх был унизительно примитивен — где–то на уровне инстинктивного страха у того до. вольно распространенного типа людей, которым трудно бывает заставить себя подойти к самому краю обрыва… Последние метры он полз, обливаясь потом, на четвереньках и буквально выковыривал из грунта неудобно–тонкие диски. Голова набухала тошнотворной болью, и он чувствовал, как у него начинают дрожать колени и руки; в глазах поплыли пурпурные пятна двух последних рейд–вешек. Он потянулся к ним… и, оглушив себя собственным криком, резко отпрянул, упал на спину и, перевернувшись через горб рюкзака, увидел ослепительно голубую дугу и покатился куда–то, и рядом катились камни…

Его привел в чувство голос Джобера. В голове стоял шум, но боли не было. Он лежал на дне ложбины, еще ниже того места, где в прошлый раз образовалась красная “лужица”, все вокруг было спокойно. “Черт!..” — пробормотал он и сел. Голос командира группы взвился фальцетом: “Нортон, возвращайтесь немедленно!!! Долго вы будете издеваться над нами, паршивец вы этакий!” Разжав крепко стиснутый кулак в металлизированной перчатке, он убедился, что собранных дисков, к счастью, не выронил. Тихо сказал: “Пошел вон, Джобер. Где там менее впечатлительный первый помощник?” — “Нортон, я слушаю вас. Но вы должны извинить командира. Чем был вызван ваш чудовищный крик?” — “Вдохновением. Это был мой боевой клич”. Он выбросил диски, отряхнул с перчаток пыль. “Послушайте, Данилов… А кто вам сказал, что здесь опасны именно ямы, а не, скажем, бугры? Вроде того, на котором остановился тягач?” — “Это утверждали очевидцы катастроф. Двух убитых меркуриологов тоже нашли в яме. Впрочем, да… они, конечно, могли и скатиться…” — “В том–то и дело. Как раз сейчас я нахожусь в одной из таких ям — метрах в тридцати пяти прямо по курсу, которым шел вездеход, — и превосходно в ней себя чувствую. Зато левее, взгляните на карту, тянутся три продолговатых бугра, и… похоже, они налиты энергией под самую пробку. Во всяком случае, первый из них определенно. Неподалеку от его подножия валяются две “шальные” рейд–вешки, но даже туда я не советую подходить. Буквально в нескольких сантиметрах от того места я наблюдал дугообразный электроразряд. По–видимому, в таких местах достаточно слегка потревожить грунт, чтобы нарушить там электростатическое равновесие. Подчеркиваю: вполне безопасен только путь, отмеченный рейд–пунктиром нормальной или повышенной плотности, “шальные” вешки не в счет”. — “Понял, Нортон, спасибо. Но… простите… О вашем чутье ходят легенды. Как это вам удается?” — “Это детали, Данилов, которыми вы абсолютно спокойно можете пренебречь. У меня все. Маршрут продолжаю”. — “Погодите, Нортон! Мы получили “вердикт” из штаба отряда. Касается вас…” — “Джобер чертовски оперативен. Ладно, давайте мне текст”. — “Здесь всего одна фраза: “Эксперту штаба отряда “Меркьюри рейнджере” Д. Нортону предоставить возможность действовать так, как он сочтет нужным. Начальник экспертной группы Е. Гаранин”. И… больше ничего”. — “Этого достаточно. Спасибо, Данилов. До связи”.