Владимир Савченко - Странная планета
- Название:Странная планета
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2003
- ISBN:5-17-015645-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Савченко - Странная планета краткое содержание
"Странная планета" — сборник произведений писателя, созданных в разные годы — от 1950-х до 1980-х. Однако все эти повести и рассказы, на первый взгляд — очень разные, неизменно полны романтики приключений и азарта научного поиска!
"Пятое путешествие Гулливера".
"Пробуждение доктора Берна".
"Жил-был мальчик".
"Похитители сутей"!..
Вы читали? Тогда перечитайте!
Вы еще не читали? Тогда прочтите обязательно!!!
Странная планета - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Опять?! с хорошо сделанным сочувствием произносит Толстобров.
Где? Где?! Гера смотрится в зеркальную шкалу гальванометра. Это чернила… Он слюнит палец, пытается стереть, но поскольку пальцы в тех же чернилах, синяк становится еще заметнее.
Тем временем его окружают все.
Похоже на отпечаток утюга, определяю я. Тыльная сторона. Хотя бы в полотенце заворачивала.
Кино-о! стонет Алла.
Герман Игоревич, скалится Убыйбатько, вы бы сбегали в медэкспертизу, взяли справку о побоях и в суд!
Кепкин теперь предельно лаконичен. Он берется за ручку двери, обводит всех взглядом исподлобья:
Пар-ла-зи-ты! и выходит.
Минуту в лаборатории длится веселье, потом все утихомириваются. Только Андруша еще долго хмыкает и крутит головой над схемой.
Все-таки Кепкин перебил настроение, отвратил от идеи. Слишком многое напомнил. "Да, но что создала его лаборатория?" Вот именно: одни попытки и провалы. Под водительством Павла Федоровича Уралова.
Неужели он и здесь выкрутится на ученом совете? Вероятней всего, да.
Ведь вышел он цел и невредим из всех вариантов провала «мигалки», даже катастрофических, в которых сотрудник погиб. В таких случаях снять начальника следует хотя бы из соображений приличия, а вот нет, обошлось. Доктор Выносов за него горой, пестует в ученые.
Но сейчас Паша шатается, Герка прав. И если поднапереть всем, то?.. Ведь он еще "и. о.", диссертации не сделал.
…Ну. вот отвратив от эксперимента, втянул меня другим концом в водоворот лабораторных страстей этот черт картавый. Так я завязну надолго.
Закончу-ка я лучше опыт на сварочном станке, закруглюсь хоть с этим для душевной свободы.
Прилаживаю снова на нижнем электроде наполовину изуродованную матричную полоску. Осторожно подвожу верхний штырь к искорке германия с никелевой, с мушиный след, нашлепкой.
Дожимаю педаль и… хруп!
Мысленно произношу ряд слов, заменяемых в нашей печати многоточиями.
Нет, я что-то не так делаю. Надо иначе. Как?..
ГЛАВА V. Павел Федорович делает пассы
Карась любит, чтобы его жарили в сметане. Это знают все кроме карася. Его даже и не спрашивали не только насчет сметаны, но и любит ли он поджариться вообще.
Такова сила общего мнения.
К. Прутков инженер. Мысль № 95.
На подоконнике зазвенел телефон. Встаю, подхожу, беру трубку: Да?
Лаборатория ЭПУ? Попрошу Самойленко.
Я слушаю, Альтер Абрамович. Здравствуйте.
Алеша, здравствуйте. Алеша, ви мне нужен. Надо якомога бистро списать «мигалку». Она же ж у вас на балансе! Зачем вам иметь на балансе неприятности? Надо списывать, пока есть что списывать.
Ясно, Альтер Абрамович, вас понял. Иду.
Делаю мысленный реверанс станку и идее: ничего не попишешь, надо идти. Хотел попробовать, честно хотел, но… то Кепкин, то вот Альтер не дают развернуться.
Техник Убыйбатько, подъем! Пошли в отдел обеспечения, «мигалку» будем списывать.
Ну-у, я только распаялся! недовольно вздыхает Андруша. Встает, снимает со спинки стула пиджак в мелкую клетку, счищает с него незримые пылинки, надевает. Придирчиво осматривает себя: туфли остроносо блестят, на брюках стрелочки все в ажуре, от и до. Андруша у нас жених.
Мы идем.
…Тот разговор во времянке, статья из "Ла вок де текнико" и «мигалка» три источника и три составные части Нуль-варианта. Из разговора родилась теория, статьи дали первый намек на ее практичность, открыли путь к методу. А из «мигалки» возник наш советский эмоциотрон.
(Собственно, название «эмоциотрон» нам было ни к чему куда вернее бы «вариатрон» или «вариаскоп». Но на начальство, в частности, на доктора Выносова, неотразимо действуют доводы типа "Так делают в Америке", особенно если не уточнять, что в Южной. А что там делают, эмоциотроны? Значит, и быть по сему.)
Сейчас можно смотреть на все происшедшее философски: нет худа без добра. Ведь именно — потому, что не получился нормальный вычислительный агрегат, мы и смогли, добавив по Сашкиной идее необходимые блоки, преобразовать его в персептрон-гомеостат, чувствительный к смежным измерениям. Благодаря этому получились наши интересные исследования, мир расширился.
Только нет у меня в душе философичности, эпического спокойствия.
…На кой ляд Паша поставил «мигалку» на баланс? Ах да, это же было готовое изделие: Электронно-вычислительный Автомат ЭВА-1. Все мы свято верили, что сделали вещь.
Тогда лаборатория наша (как и все в этом новом институте) только начиналась. Начиналась она с молодых специалистов Радия Тюрина, Германа Кепкина, Лиды Стадник, которая сейчас в декрете, Стрижевича и меня; Толстобров появился через год. Молодые, полные сил и розовых надежд специалисты ни студенты, ни инженеры. Экзамены сдавать не надо, стипендия… то бишь зарплата неплохая, занимаешься только самым интересным, своей специальностью… хорошо! Первый год мы часто резвились с розыгрышами и подначками, по-студенчески спорили на любые темы. При Уралове, конечно, стихали, двигали науку.
Уралов… О, Пал Федорыч тогда в наших глазах находился на той самой сверкающей вершине, к которой, как известно, нет столбовых дорог, а надо карабкаться по крутым скалистым тропкам. "Мы, республиканская школа электроников", произносил он. "Меня в Союзе по полупроводникам знают", произносил он, потрясая оттиском единственной своей (и еще трех соавторов) статьи. И мы, как птенчики, разевали желтые рты.
Нас покоряло в Паше все: способность глубокомысленно сомневаться в общеизвестных истинах (тогда мы не догадывались, что он просто с ними не накоротке), весомая речь и особенно его «стиль-блеск» лихо, не отрывая пера от бумаги, начертать схему или конструкцию, швырнуть сотруднику: "Делайте!" и неважно, что схема не работала, конструкции не собиралась, потом приходилось переиначивать по-своему, главное, Паша не отрывал перо от бумаги. Это впечатляло. В этом смысле у него все было на высоте, как у талантливого: вдохновенный профиль с мужественным, чуть волнистым носом, зачесанные назад светлые кудри, блеск выкаченных голубых глаз и даже рассеянность, с которой он путал данные и выдавал чужие идеи за свои.
Впрочем, должен сказать, что к концу первого года работы над «Эвой», я ясно видел, что Павел Федорович в полупроводниках разбирается слабовато; впоследствии выяснилось, что Кепкин и Стриж были также невысокого мнения о Пашиных познаниях в электронике, а Толстобров и Тюрин о его научном багаже в проектировании и технологии. Но каждый рассуждал так: "Что ж, никто не обнимет необъятное. В моем деле он не тумкает, но, наверное, в остальных разбирается. Ведь советует, указует".
Автомат создавали в комнате рядом с нашей (в Нуль-варианте он, модернизированный, и сейчас там); затем распространились и сюда, в «М-00». Тюрин и Стрижевич выпекали в вакуумной печи у глухой стены твердые схемы на кремниевой основе: промышленность таких еще не выпускала. Возле окна мы с Лидой Стадник собирали из них узлы, блоки ощетиненные проводами параллелепипеды, заливали их пахучей эпоксидкой, укладывали в термостат на полимеризацию. У соседнего окна Толстобров с лаборантом в два паяльника мастерили схемы логики. В дальнем полутемном углу Кепкин, уткнув лицо в раструб импульсного осциллографа ИО-4, проверял рабочие характеристики полуготовых блоков. Посреди комнаты техник Убыйбатько клепал из гулких листов дюралюминия панели и корпус «Эвы».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: