Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса

Как далеко мы прошагали, я не знаю, но довольно скоро некое препятствие вынудило нас остановиться. Это напоминало скорее перегородку, нежели тупик, потому что стенка на ощупь была явно не из камня, а из чего-то похожего на твердое дерево.

Я молча провел по поверхности ладонями и вскоре был вознагражден, наткнувшись на некую кнопку, которая на Марсе точно так же означала дверь, как на Земле – дверная ручка.

Мягко нажав на нее, я с радостью почувствовал, как дверь медленно поддается, – и через миг мы увидели слабо освещенное помещение, пустое, насколько можно было разглядеть.

Без излишней суеты я распахнул дверь во всю ширь и шагнул в зал, огромный таркианин вошел туда следом за мной. Мы некоторое время стояли молча, оглядываясь по сторонам, и тут позади раздался легкий шум, заставивший меня стремительно обернуться; к моему изумлению, дверь захлопнулась, как будто ее закрыла невидимая рука.

Я тут же метнулся назад и попытался снова ее открыть. Было что-то мрачное в том, что за нами закрылась дверь; напряжение и почти осязаемая тишина в этом каменном мешке будто предвещали появление неведомого зла, затаившегося в чреве Золотых скал.

Но мои пальцы впустую шарили по твердой поверхности, а глаза тщетно искали копию той кнопки, что позволила нам проникнуть сюда.

А потом прозвучал грубый и издевательский смех, разнесшийся по пустому залу.

Несколько мгновений после того, как ужасный смех затих, эхом прокатившись под каменными сводами, мы с Тарсом Таркасом стояли в напряженном выжидающем молчании. Но тишину больше ничто не нарушало, и мы не замечали вокруг никакого движения.

Наконец Тарс Таркас тихо усмехнулся, как это делали все зеленые люди, когда сталкивались с чем-то ужасным или опасным. Это был не истерический смех, а скорее искреннее выражение удовольствия, которое марсиане получали от вещей, способных вызывать у земного человека отвращение или слезы.

Я не раз видел, как они катаются по земле в безудержном веселье, когда видят смертельную агонию женщин и маленьких детей, подвергающихся пыткам во время дьявольского праздника зеленых марсиан – Больших игр.

Я посмотрел на таркианина и тоже слегка улыбнулся, потому что, по правде говоря, уж лучше было усмехаться в такой момент, чем дрожать от страха.

– И что ты на это скажешь? – спросил я. – В какую чертовщину мы угодили? Где мы?

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Где мы? – повторил он. – Ты говоришь мне, Джон Картер, что не знаешь, где находишься?

– Я могу лишь предположить, что мы на Барсуме, не более того, но, если бы не встреча с тобой и с большими белыми обезьянами, я бы об этом не догадался. Знаешь, местные пейзажи ничуть не похожи на природу моего любимого Барсума, который я знал долгие десять лет; ничего подобного нет и в том мире, где я родился. Нет, Тарс Таркас, я не знаю, где мы находимся.

– А где ты был с тех пор, как открыл много лет назад мощные двери атмосферной фабрики, когда ее хранитель погиб и моторы заглохли, а весь Барсум умирал, если уже не умер, от недостатка воздуха? Твое тело так и не нашли, хотя во всем мире люди искали тебя все эти годы, ведь джеддак Гелиума и его внучка, твоя принцесса, предложили столь огромное вознаграждение, что даже принцы королевской крови присоединились к поискам! Но когда все старания оказались тщетными, оставалось сделать единственно возможный вывод: что ты отправился в долгое последнее паломничество вниз по таинственной реке Исс, чтобы ждать прекрасную Дею Торис, свою принцессу, в долине Дор, на берегах затерянного моря Корус. Почему ты ушел, никто не мог понять, ведь твоя принцесса по-прежнему жива…

– Слава богу! – перебил я его. – Я не решался тебя спросить, боялся: вдруг я опоздал и уже не мог ее спасти… Она была очень слаба, когда я оставил ее в королевских садах Тардоса Морса в ту давно минувшую ночь; настолько слаба, что я почти не надеялся добраться до атмосферной фабрики вовремя, прежде чем ее дорогой дух навеки отлетит прочь. Она и правда жива?

– Жива, Джон Картер.

– Но ты мне не сказал, где мы находимся, – напомнил я ему.

– Мы там, где я и ожидал тебя найти, Джон Картер… тебя и кое-кого еще. Много лет назад ты слышал историю женщины, которая объяснила мне, что зеленых марсиан воспитывают в ненависти, – я говорю о той, что научила меня любить. Ты знаешь, какие жестокие муки и ужасную смерть принесла ей ее любовь, она погибла от рук чудовищного Тала Хаджуса. Я думал, что любимая ждет меня у затерянного моря Корус, да и ты, Джон Картер, беспечно бродишь на свободе в долине Дор – ты, человек из другого мира, подаривший свою дружбу жестокому таркианину. Именно по вас двоим я тосковал сильнее всего и в конце концов решился на долгое паломничество, к тому же Дея Торис начинала терять надежду на встречу с тобой, она была убеждена, что тебе пришлось временно вернуться на родную планету. Итак, я поддался своему желанию видеть вас и месяц назад отправился в путешествие… Чем оно закончилось, ты сегодня видел. Теперь ты понимаешь, где находишься, Джон Картер?

– Так это и есть река Исс, что впадает в затерянное море Корус в долине Дор? – спросил я.

– Перед тобой долина любви, мира и отдыха, куда каждый житель Барсума стремится с незапамятных времен, когда подходит конец его жизни, полной ненависти, войн и кровопролития, – ответил Тарс Таркас. – Это, Джон Картер, и есть рай.

Его голос прозвучал холодно и иронично, в нем слышалась горечь беспредельного разочарования, которое испытал великий зеленый воин. Для него это было крушение иллюзий. Разбились в прах надежды и чаяния всей жизни, с корнем оказались выдраны вековые традиции, все то, на чем держалась вера.

Я положил руку ему на плечо.

– Мне очень жаль, – произнес я, поскольку больше мне нечего было сказать.

– Ты только подумай, Джон Картер, о бесчисленных миллионах барсумиан, которые испокон веков добровольно отправлялись вниз по этой реке – и лишь для того, чтобы попасть в когти злобных ужасных существ, какие сегодня напали на нас. Существует древняя легенда о том, что однажды некий человек из красного народа Барсума вернулся с берегов затерянного моря Корус, из долины Дор, поднявшись вверх по течению таинственной реки Исс, и предание гласит, что он рассказывал жуткие кощунственные истории о мерзких тварях, населяющих ту долину невиданной красоты, чудищах, которые нападают на каждого барсумианина, когда тот завершает свое паломничество, и пожирают его на берегу затерянного моря, где он надеялся обрести любовь, и покой, и счастье. Но древние казнили богохульника, поскольку традиция предписывает убивать каждого, кто возвращается с таинственной реки. Однако теперь-то мы знаем, что это было не кощунство, легенда правдива и тот человек свидетельствовал о реальных событиях, но какая нам в том польза, Джон Картер, ведь, даже если нам удастся бежать отсюда, на нас тоже будут смотреть как на богохульников. Мы очутились между диким фоатом уверенности и бешеным зитидаром факта… и нам не спрятаться ни от того, ни от другого.